Но Мария уже отложила вилку, догадавшись, что сообщение важное:
– Что случилось?
– Ситуация уже под контролем, но твоё императорское величество требовало малейшую информацию по этим вопросам предоставлять в приоритетном порядке.
– Конкретней!
– Временный лагерь у тоннеля с нашей стороны охватило волнение. Связано оно было с твоим приказом тотальной безопасности для пленных тайланцев. А так как лагерь и госпиталь обслуживали беженцы и выходцы из других государств, то их ненависть к лысым рыцарям искоренить за короткое время не получилось. Вот и случился неприятный инцидент: один хирург попытался вырезать из внутренностей тяжело раненного тайланца Первый Щит. Понадеялся, что предателя никто не хватится. Но ему кто-то помешал, зарубил самого хирурга и убил его ассистентку. Но именно это двойное убийство взбаламутило весь лагерь. Обвинили всех тайланцев, и чуть дело не дошло до самосуда. Положение спасло своевременное прибытие твоего первого секретаря с нашими лучшими целителями. Да и поднявшиеся по тревоге егеря живо навели порядок. Наиболее буйных зачинщиков отправили в карцер, остальных развели по казармам. Тайланцев, во избежание, посадили под домашний арест…
Последние слова он договаривал, пытаясь отскочить в сторону с пути устремившейся к двери императрицы. А та уже кричала:
– Седлать коней! Едем в расположение полка егерей! Апаша, остаёшься здесь!
– Делать мне тут нечего! – заявила командарм, несущаяся следом. – Поеду с тобой! – И уже возле коней попыталась отгородить Марию от всех своим мощным телом и умоляюще зашептать:
– Девочка, милая! Ты только не горячись! Спокойно во всем разберись, не спеши!
– Не бойся, тётя! – проскользнула Ивлаева мимо воительницы. – Разберусь! Никого не обижу!
Добрались до места событий бешеным галопом меньше чем за час. И Мария сама не понимала, с чем связана такая спешка и почему она так вдруг сорвалась с катушек. Благодаря этому часу она успокоилась, взяла себя в руки, но всё равно странное чувство неудовлетворённости не покидало её. Всё казалось, что она куда-то не успевает или упустила нечто очень важное. Ну и в самом лагере трудно было определиться: с чего начать и как наказывать виновных. Потому что наказать следовало, причём показательно, для всей армии империи Герчери. Чтобы другим неповадно было.
Но начала всё-таки со встречи с полковником и с его Трёхщитными. Выслушала все детали сражения, все пояснения и выводы. Поздравила командира полка и всех офицеров с великой победой, намекнула на высшие награды и огромные премии для каждого выжившего. Распорядилась о компенсациях семьям погибших.
Потом опросила раненых, точнее говоря, выздоравливающих. И только потом, в сопровождении парочки военных следователей и пятерых Трёхщитных целителей, прошла на место преступления. Ничего вроде особенного. Палата как палата. Жутко неустроенная, как и всё во временном лагере. Выслушала мнения экспертов. Посмотрела инсценировку двойного убийства. Поспорила о появившемся недавно предположении, что хирурга убила ассистентка, потом умертвила себя. Справилась о состоянии здоровья чуть не зарезанного тайланца. Даже заглянула в тот барак, где все «лысые» оказались собранными в одну кучу. Так как пострадавший находился в лечебном сне, на него взглянуть не удалось. Какой-то Двухщитный заверил, что лично следит за выздоровлением земляка и беспокоить того в данный момент нельзя.
Мария напоследок приказала выстроить на плацу личный состав госпиталя, вольнонаёмных из других царств и воинов, набранных из окруженцев и спасённых от съедения людоедами. Всех остальных, в лояльности которых сомнения ни капельки не возникало, попросила находиться в отдалении и ни во что не вмешиваться. Возле императрицы осталась стоять скалой только Апаша Грозовая.
Начинала речь спокойным, вроде как равнодушным тоном:
– До сведения каждого в обязательном порядке доводилось: тайланцы – такие же люди, как и мы с вами. В армии людоедов они находились по принуждению, ни в коем случае не по своей воле. И причина была только одна: угроза уничтожения их семей. Никогда за всю историю княжество не имело возможности прорваться через империю зроаков и выйти на Большую землю. Хотя, как мы уже знаем, подобные попытки предпринимались. Была предварительная договорённость с властями Заозёрья, что всех жителей княжества одновременно постараются эвакуировать на громадных кораблях по морю. Увы, политические распри с другими государствами помешали заозёрцам совершить это богоугодное для всего человечества дело. Но нашей империи в этом плане повезло! – Мария Ивлаева-Герчери резко повысила голос. – Нам удалось оторвать княжество Тайланов от диктата зроаков, нам удалось встать с тайланцами в едином строю перед лицом самого страшного и самого злостного врага. Против того врага, который ест детей! Который поедает человеческую плоть! И отныне, до скончания веков, тайланцы ничем от нас не отличаются! А те, кто затаил до сих пор злобу против них в своём сердце, будут жестоко наказаны. Вплоть до смертной казни!
Голос её достиг крещендо и оборвался. Зато по рядам собравшихся или стоящих строем людей стал проходиться тяжёлый, угнетающий взгляд:
– Если есть среди вас несогласные со мной, если есть такие, кто желает смерти тайланцам, пусть немедленно, сейчас выйдет из строя. Клянусь, он не будет уничтожен, хотя, несомненно, изгнан из нашей империи. Мы для них откроем дорогу через пространства Шартики, проводим до Леснавского царства и там отпустим на все четыре стороны. Ну? Смелей выходите, вы знаете, данное мною слово ни разу не нарушалось.
Люди стояли разные, в том числе и весьма обозлённые на вид, сердитые, готовые на всё. Всё-таки ненависть искоренить из своих сердец, которая там зародилась и окрепла с самого рождения, не так просто. И не смолкли ещё последние слова императрицы, как некоторые из них стали выходить и группироваться чуть в стороне. Вышло более десяти мужчин и несколько женщин. Ещё одну женщину какой-то мужчина волок за собой силком. Она упиралась и пыталась кричать, но он ей вообще закрыл рот и сжал так, что бедняга потеряла сознание.
– Как ты смеешь насильно уводить за собой другого человека? – вроде оставаясь внешне спокойной, спросила Мария.
– Она – моя! – нагло заявил воин, прикрываясь телом находящейся без сознания пленницы. – И оставлять её кому-то я не собираюсь!
– Вы все знаете законы нашей империи. Вы все знаете, за какие предстоит смертная казнь, – опять усиливая голос, начала говорить императрица. – И знаете, чем грозит попытка одного человека сделать другого своим рабом! Уничтожением на месте преступления! – резко вскинула руку в сторону виновного и выкрикнула: – Смерть!
В следующее мгновение невдалеке что-то щёлкнуло, а в голову казнимого мужчины ударил арбалетный болт. Большой болт, тяжёлый. Глазницу вырвало вместе с куском лобовой кости. Получилось жутко, трагично, излишне кроваво, но в то же время эффектно.
Все окаменели, поражённые свершившимся наказанием, и только двое целителей подхватили женщину и унесли к госпиталю. Да еле слышно, не разжимая губ, командарм пробормотала императрице: