Но и незнакомцы, явно княжеские посланники, его приметили, что и придавало им сил.
Собака на поводке рвалась вперед, морда ее была оскалена, с клыков слюна капала, глаза злобные.
Марья едва слышно спросила:
– Это за нами?
– За мной. Ты им не нужна.
– Боязно мне.
– Перебьются! Пока лодья к берегу пристанет, подустанут они маленько. Они на собаку надеются.
Но Марья занервничала, хотя вида старалась не подавать. Однако же пальцами концы платка теребила.
Кормчий отдал команду поднять парус, что гребцы приняли с радостью, и суденышко увеличило ход.
Посадив вместо себя помощника, кормчий пробрался на нос судна:
– Признавайся, что натворил?
– Дружинника княжеского побил в Суздале.
– Это когда мятеж был?
– Тогда.
– Ну пусть бегут. А я уж испугался – не тать ли, не скрадун ли безжалостный.
– Разве я похож?
Кормчий улыбнулся. Если бы Илья был разбойником, он бы и не подумал его укрывать. А что дружинника побил, так тот, небось, сам напрашивался, у княжьих людей гордыни да высокомерия хватает. Илья же еще на причале за провоз и харч деньги полностью отдал. А раз так – договор заключен, и его надо выполнять.
Как солнце стало садиться, коснулось краешком своего диска далекого леса, кормчий приказал опустить парус и направил лодью к берегу. Правда, не к тому, по которому бежали преследователи, а к противоположному. Когда лодья шла под парусом, они приотстали, но судно из вида не теряли, их фигуры Илья периодически видел среди деревьев.
Команда судно ошвартовала, привязали к прибрежному валуну причальный конец и сбросили маленькие судовые сходни. Стали собирать хворост для костра – всем хотелось поесть горяченького кулеша. Работа на веслах да на свежем воздухе пробуждает аппетит.
Костер уже горел, когда напротив, на другом берегу реки появились княжьи люди.
– Подай нам лодку, кормчий! – закричал один.
За кормой лодьи на веревке шла маленькая лодка-долбленка.
– Тебе надо – сам и плыви! – безбоязненно крикнул в ответ кормчий.
В команде десяток гребцов, все мужики неслабые: ладони – как лопаты, мышцы под рубахой бугрятся. И топорами владеют не хуже обеденной ложки, отпор дать могут.
Преследователей было всего двое, и они понимали – сила не на их стороне. К тому же Илья уверен был – они знали, на кого охотятся, видели, что он и сам воин и без участия команды отпор дать способен. Однако рвением горели, а может – князь или Вышата им деньжат пообещали за поимку Ратибора.
– Собаку пустим! – пригрозил один.
Кобелище был здоровый, как волк, и угроза была серьезной.
Но Илья собак не боялся. В свое время он зачастую гладил чужих псов, и не один из них не укусил его. Кошек он не переваривал, как Шариков из известного фильма, а собак любил очень, и животные это чувствовали. Но после переноса в другое время Илья заметил странность одну: при его приближении собаки лаять переставали и прятались – в конуру либо убегали за дом. Вроде как чуяли в нем нелюдя и боялись.
Для княжьих людей стоянка и ночевка лодьи – последний шанс захватить Илью.
Из озера Неро, по которому плыла лодья, они вошли в Которосль, где и заночевали в устье. Утром предстояло идти по реке, впадающей в Волгу. Далеко позади остался остров Рождественский – огромный камень, почитавшийся язычниками-мерянами, где стоял когда-то идол Велеса. Город в IX веке был присоединен к владениям Рюрика, со столицей в Ладоге, но потом стал центром северо-восточных владений русских князей, средоточием епархиальной власти.
Они только собрались есть, как преследователи решили пустить собаку. Через полчаса стемнеет, поэтому они поторопились. Видимо, отчаявшись взять Илью живым, они решили – пусть собака насмерть его загрызет, и спустили пса с поводка, крикнув:
– Ату его!
Пес безбоязненно бросился в воду, а преследователи начали торжествующе вопить, предвкушая кровавый спектакль.
Пес упорно плыл, борясь с течением.
Кормчий подошел к Илье:
– Пособить гребцами? Пусть топоры да секиры возьмут. Не пес – дьявол просто, до того огромен и зол.
– Сам справлюсь.
Илья не стал прятаться за спинами членов команды – пес мог наброситься на другого. Допустить, чтобы пострадал невинный, Илья не мог и пошел к берегу.
Остановился он в двадцати шагах от уреза воды, положив руку на рукоять меча. Выхватить оружие он успеет, когда пес выберется на берег.
Ужинать команда не села, все хотели видеть, чем закончится схватка человека со зверем.
Пес выбрался на берег, отряхнулся – брызги полетели во все стороны – и рванулся к Илье. Сделав два огромных прыжка, он вдруг припал на передние лапы, а потом и вовсе лег на брюхо и, поскуливая, пополз к Илье. Куда девалась его свирепость? Пес подполз к нему, как нашкодивший щенок к хозяину, и замер у его ног, положив морду на сапоги.
Команда лодьи застыла в изумлении, а радостные вопли на другом берегу Которосли смолкли – там не могли понять, что случилось. Натасканный догонять, рвать и убивать, пес вел себя смирно.
Несколько минут все, видевшие эту сцену, были в шоке и потому молчали.
Илья наклонился и почесал пса за ухом, а тот в благодарность лизнул его руку шершавым языком.
Кормчий сделал несколько шагов вперед, к Илье, но пес поднял голову и глухо зарычал, подняв верхнюю губу и показав огромные клыки.
– Ну, хватит сердиться, ступай лучше к своим хозяевам.
Пес нехотя встал, оставив на земле сырой след, и пошел к воде. Пока он переплывал реку, никто не шевельнулся.
Происшествие было странным.
Пес выбрался на другую сторону и начал отряхиваться. К нему подбежал взбешенный преследователь и стал избивать поводком. Илья подумал было, что надо бы оставить пса при себе, однако боязно, пес большой и злобный, как бы не нанес вред окружающим.
Он отвлекся от пса на несколько секунд и услышал страшный крик – пес не стал терпеть побои и кинулся на хозяина. Тот попробовал отбиваться, но пес рвал на нем одежду, плоть; потом добрался до шеи и сомкнул на ней свои страшные клыки.
Человек упал и забился в агонии.
Второй преследователь, видя смерть хозяина собаки, и не подумал вмешаться – он бросился бежать.
Пес, еще немного потрепав безжизненное тело, кинулся догонять убегавшего, а спустившиеся сумерки не позволили Илье и присутствующим увидеть дальнейшие события.
Только теперь команда перевела дух, и все разом заговорили.
Илья вернулся к костру.
– Ты уж объясни людям, как ты его и чем, пса-то?