Она понемногу вживалась в роль человека, у которого есть сто тысяч евро.
– Не забудь мои комиссионные,– сказал Коля.
Катя могла бы сказать, что ни о каких комиссионных речи не было, но это было бы просто свинство.
– Пополам,– брякнула она.
Пятьдесят тысяч евро – тоже огромные деньги.
– Десять процентов хватит,– сказал Коля.– И послезавтра – ко мне в «Шаманаму». Празднуем мое тридцатилетие. Будет весело. Не придете – обижусь! Карлссон?
– Мы придем,– обещал тролль.
Белый «порше» птицей летел по окружной дороге, «делая» все попутные, независимо от значков на капоте. Федот был счастлив. Это была машина его мечты. Вдобавок доставшаяся ему бесплатно.
Но на подъезде к Девяткино, Федоту пришлось сбросить скорость, а потом и вовсе остановиться: пробка. Тут-то Федот и обратил внимание, что у его левой ноги что-то поблескивает.
«Что-то» оказалось платиновой цепкой граммов на двести с очень красивой висюлькой, сплетенной из платиновой же проволоки. В центре висюльки синел камешек. Натурально, сапфир. Карата на три, не меньше.
Федот покачал находку на ладони, подумал немного… Затем снял собственную золотую «сбруйку» и нацепил платиновую, которая, точно, была круче. Нет, этот «порше» определенно удачное приобретение. А если удача не будет прятать от Федота личико еще два дня, то будущая ходка через кордон принесет Федоту достаточно денег, чтобы подняться на новый уровень. Политический.
Федоту надоело стоять в пробке, и он, вывернув влево, погнал по встречной…
За деньгами отправились вчетвером. «Для надежности»,– сказал Дима. Кате стало смешно. Полсотни таких «охранников», как Дима, не стоили одного Карлссона.
Поймали машину, поехали. Дима всю дорогу ныл, что Катю с Карлссоном кинули. Мол, они, лохи, отдали всё: машину, документы, не получив взамен даже паршивой расписки. Мол, нет никакого «Балтика-автосервиса», а если и есть, то денег им всё равно не видать.
Брюзжал до тех пор, пока не вывел из терпения даже флегматичного Карлссона, и тот велел Диме заткнуться.
Пессимизм Димы не оправдался. «Балтика-автосервис-плюс» оказался на месте, точно по указанному в визитке адресу. Правда, выглядел не очень. Полдесятка боксов в тупичке промзоны. Однако внешний вид в данном случае не имел значения, потому что в одном из боксов стоял белый «порше» Селгарина (с ним уже возились рабочие), и Додик оказался в своем кабинете, взмыленный, но – при деньгах. Он вывалил их на стол, целую кучу упакованных в пачки евро, со словами: «Всё тут, можете не считать…»
И тут Лейка доказала, что ее с собой брали не зря. Она решительно взяла бразды правления в свои руки, заставила Додика упаковать деньги в мешок, после чего они вшестером (Додик прихватил с собой еще одного мужика) погрузились в минивэн и отправились на Восстания, в банк. Там сняли специальную комнату, наняли специального человека, толстую дотошную тетку, которая минут сорок пересчитывала и проверяла купюры. Четыре банкноты она забраковала, и Додику пришлось заменить их рублевым эквивалентом. С тем его и отпустили восвояси. Но на этом дело не кончилось. Деловитая Лейка предложение тут же поделить деньги сурово отмела. Выделила каждому по пять тысяч (Колина доля – отдельно), а остальные деньги были уложены в банковский сейф. Димка, правда, немного поворчал: мол, сейф – это только деньги зря платить, но смирился. Предложил прямо сейчас закатиться в самый дорогой кабак и устроить пир и пьяное безобразие. Не получилось. Катя зверски устала, еле стояла на ногах. И залеченная Карлссоном голень разболелась… А без Кати – какой праздник! Решили веселье перенести и разбрелись по домам. Вернее, Дима пошел домой, а остальные – к Лейке. Карлссон уже оценил преимущества мягкой постели и полного холодильника и в свою заброшенную квартиру не очень-то рвался.
На следующее утро Катя проснулась свеженькая, как весенний листок, перекусила наскоро в одиночестве (Лейка и Карлссон еще дрыхли) и отправилась в университет. Там она за полчаса оформилась на платное отделение филологического факультета (все вышло просто, даже евро на рубли менять оказалось необязательно) и стала полноправной студенткой первого курса.
Затем Катя за четыре тысячи рублей приобрела красивенький мобильник и, как только его подключили, позвонила домой. Мама оказалась дома, и Катя осчастливила ее тем, что будет учиться в университете. Конечно, про троллей, эльфов и продажу «порше» она ничего не говорила. Врать, понятное дело, нехорошо, но есть вещи, о которых родителям лучше не знать. Сказала: был дополнительный набор и она прошла по конкурсу. Мама поверила. У Малышки была репутация человека, который никогда не врет.
Средневековье. Деревня. Изба. В избе – шотландские мужики в юбках играют на волынке.
Вдруг в окошко всовывается башка тролля:
– Мужики, пиво пить будете?
Шотландцы обрадовались.
– Будем! – говорят.– А это ничего, что мы еще поиграем?
– Ладно,– говорит.– Поиграйте, я пока во дворе посижу. А когда будете пиво пить – меня позовите.
– Нам сюда,– сказала Катя у дверей супермаркета.– Здесь есть гравер.
– А зачем нам гравер? – насторожился Дима.
– Мы же на день рожденья идем, забыл?
– Какой еще день рожденья?
Дима действительно забыл, что они идут на какой-то день рожденья.
Сегодня он весь день провел в Интернете. Изучал автомобили. Тысяч за двадцать евро можно было купить отличную новую машину. Но ему, по всей видимости, придется брать что-нибудь попроще. Иначе придется объяснять родителям, откуда у него такие деньжищи. Впрочем, время еще есть. Пока Диме семнадцать, прав ему не дадут.
– Как какой день рожденья! – возмутилась Катя.– Колин!
– Какой еще Коля?
– Мой друг. Который, кстати, помог нам «порше» продать.
– Твой друг? – Дима нахмурился.
– Ну не совсем мой друг, больше – Карлссона. Но меня он тоже звал.
– А меня?
– А ты – со мной. Не бойся, Димка, никто тебя там не обидит!
– Ничего я не боюсь,– буркнул Дима.
Настроение у него начало портиться, но Катя, встав на носочки, чмокнула его в подбородок, улыбнулась… И Дима сразу перестал сердиться. Ну как на нее сердиться, если она такая славная.
– Надо чего-нибудь купить,– деловито произнес он.– Что за мужик? Что он любит?
– У него мотоцикл есть,– сказала Катя.– Да вроде всё у него есть…
– Тогда я ему фляжку куплю,– сказал Дима.– Такая вещь всегда пригодится. А ты чего подаришь?
– А вот! – Катя продемонстрировала подернутую патиной серебряную цепь с висюлькой, на которой были изображены перекрещенные молот и копье.– Нравится?