— Много ты видел киллеров? — перебила Катя, лихорадочно пытаясь выгадать время и уже догадываясь, кто этот сопровождающий.
— Ну в кино видел, — смутился Нафаня.
— Он сейчас с вами?
— Кейс? Я же сказал, что кейс пропал! Ты вообще меня слушаешь?
— При чем тут кейс? Этот англичанин!
— Да пошел он в задницу, твой англичанин! Этот кейс на миллион застрахован!
— Отвечай на вопрос! — рассердилась Катя. — Если хочешь, чтобы я тебе помогала!
— Нет. Англичанин отдельно поехал. А мы — с Панихидиным и Сережей…
— С Сережей? — только этого еще не хватало. — Сережа цел?
— Откуда я знаю? — сердито крикнул Нафаня. — А чего бы я тебе звонил тогда?
— Так! — Катя постарался взять себя в руки и сосредоточиться. — Давай-ка излагай, что у вас произошло.
— Жопа у нас произошла, — упавшим голосом сообщил Нафаня. — Помнишь, я тебе утром сказал, что еду в аэропорт получать экспонат? Так вот, экспонат этот, ожерелье, лежал в запертом кейсе. А кейс пропал.
— Как — пропал? Каким образом?
— Бесследно, — совсем уж загробным голосом сообщил Нафаня.
Кате стало его ужасно жалко.
— Ты не волнуйся, — попыталась она его утешить. — Уж тебя-то точно никто не обвинит. Что ты мог реально сделать против вооруженных грабителей? У музея есть директор, пусть он лучше следит за своими экспонатами. Мог бы и охрану с вами послать, если этот экспонат такой ценный…
— С чего ты решила, что нас ограбили? — удивился Нафаня.
Катя прикусила язык.
— А разве нет?
— Никто нас не грабил.
— Куда же вы дели ожерелье?! — воскликнула Катя.
Вот теперь она разволновалась по-настоящему.
— Как бы это выразиться… — Голос Нафани в трубке стал смущенным. — В общем, мы его потеряли.
Катя не отвечала. Что за ерунда? Если ожерелье захватили не гномы, то кто?
— Кать, да не переживай за меня! — Нафаня неправильно понял ее молчание. — Все еще можно поправить. Просто надо быстро найти Серегу! Вот для этого и нужно твое детективное агентство!
— Его что, украли? — спросила привыкшая к похищениям Катя.
— Может, и украли… Не знаю. Видишь ли, Катюха… Серега просто пропал. Потерялся. К сожалению, вместе с экспонатом. Ладно, давай я тебе всё последовательно расскажу…
По инструкции сопровождающих должно быть трое. Не считая водителя. Старшим был назначен, естественно, Панихидин. Нафаня автоматом становился вторым, а третьего Панихидин попросил в Восточном отделе. Кого-нибудь поответственнее попросил, поскольку Нафаню таковым не считал. «Восточники» прислали Сережу. Нафаня чуть со смеху не умер, наблюдая, как Панихидин излагает Сереже обязанности своего помощника. Сережа слушал с важным видом, будто и впрямь — ответственное лицо. Обхохочешься!
В аэропорту всё прошло нормально. Растаможили без проблем. Панихидин перетер с английским сопровождающим, тот убыл, а они приняли груз и поехали.
Ничего хитрого. Никаких объемных и тяжелых предметов. Нафаня с Сережей пребывали в отличном настроении. А вот Панихидин — в плохом. Начальник отдела нервничал, теребил папку с документами и один раз даже пробормотал себе под нос: «Хоть бы все это скорее кончилось!»
Все кончилось гораздо скорее, чем он рассчитывал, когда на обратном пути перед летящим по Московскому проспекту микроавтобусом неожиданно возникли обшарпанные «Жигули». Развалюха как чертик выскочила из бокового проезда и, вместо того чтобы уступить дорогу музейщикам, метнулась наперерез. Водитель ударил по тормозам, но было уже поздно. Микроавтобус с разгону въехал «Жигулям» прямо в бок. Завизжали покрышки, машину бросило в сторону, последовал жесткий удар.
Сзади раздались жалобные стоны и матюки: Сережу с Нафаней швырнуло вперед, но их полет был остановлен спинками передних сидений. Больше всех не повезло Панихидину: он сидел рядом с водителем не пристегнутый и с размаху врезался в лобовое стекло. «Жигули» развернуло поперек дороги: боковые стекла разбиты, напротив водительской дверцы вмятина. Водитель «Газели», бледный от страха и злости, врубил «аварийку», выскочил на улицу и побежал разбираться.
Из-за подголовников возникли перепуганные лица младших научных сотрудников. Нафаня щурился, пытаясь нашарить на полу очки.
— Бляха-муха! — потрясенно выдохнул Сережа, глядя, как Панихидин зажимает ладонью окровавленное лицо.
— Что расселись? — прогнусавил шеф. — В «скорую» звоните!
Дальше все пошло обычным чередом. Приехали гаишники и «скорая». Панихидина с распухшим на пол-лица носом увезли с подозрением на перелом и сотрясение.
— А нам что делать? — крикнул ему вслед Нафаня.
— Ожерелье — в музей! Головой отвечаете! — прогнусавил Панихидин, и его увезли.
Нафаня безнадежно махнул рукой и полез под сиденье доставать кейс, улетевший туда во время столкновения.
— Что делать-то будем, пионэр? — с иронией поинтересовался он. — Командир убит. Принимай командование!
— Будем тут сидеть, — решил Сережа. — Ждать новый транспорт.
— Ага. До второго пришествия. Нам и эту газелину с трудом выделили.
— Тогда давай такси поймаем!
— А деньги у тебя есть?
— Ну… Их же потом вернут.
— Кто?
— Музей…
— Щас, — ухмыльнулся опытный Нафаня. — Для нас такой статьи расходов не предусмотрено… А нет статьи — нет и денег…
— Ну поехали на метро. А это, — Сережа взвесил в руке железный кейс, — оставим тут. Водила потом привезет.
— Ха-ха! Ты хоть смотрел, какая у этой штуки страховочная стоимость? До пенсии выплачивать будешь. На, держи! Под твою ответственность!
— А почему это под мою? — возмутился Сережа, отпихивая кейс. — Ты старше и опытнее!
— Да потому что я раздолбай, а ты у нас «самый ответственный», — ухмыляясь, сказал Нафаня. — Панихидин просил выделить от вашего отдела в сопровождающие самого надежного сотрудника…
— Просто все остальные были заняты! И вообще, я тут случайно! Это ваш экспонат!
— А по барабану! — заявил Нафаня, наслаждаясь растерянностью недавно такого важного Сережи. — Тебя Панихидин определил в старшие, а я — так. Двери тебе открывать, закрывать.
— Я тебе это припомню! — прошипел Сережа, но кейс взял.
— Не выпускай его ни на секунду! Враг не дремлет! — напоследок припугнул его Нафаня и вылез на улицу — поглядеть, как там дела.
Снаружи ничего принципиально не переменилось. Водила с гаишником собачились с водителем «Жигулей». Тот виновным себя принципиально не признавал, а деньги для ускорения процесса ни тот ни другой платить не желали, так что дело грозило затянуться надолго.