Я нарезала круги по комнате, накручивая себя все больше, и когда тяжелая бронированная дверь бесшумно начала открываться, я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Сердце тоже совершило сальто и застряло в горле, несколько мучительных секунд в голове билась одна мысль: кто?! Появление Молина разочаровало и усилило тревогу. Что-то пошло не так? Мой тюремщик улыбнулся как ни в чем не бывало, прикрыл дверь, не сводя с меня пристального взгляда. Я остановилась за диваном, вцепившись в спинку, напряженная, как ЛЭП.
– Ждала другого? – Молин выгнул бровь и усмехнулся, откровенно насмешливо. – Слишком разочарованное личико, Ариночка. И почему ты еще не готова? Я же просил надеть платье к ужину. Или меня ждала?
Сам Молин щеголял в черном костюме с блеском, в белоснежной рубашке и серебристом галстуке. Важный такой, спасу нет! И когда успел переодеться?
– Так я помогу с удовольствием. – Он сделал несколько шагов ко мне, и я едва удержалась, чтобы не отойти в дальний угол комнаты.
Диван сейчас мое единственное спасение, пока Молин через него переберется, успею отбежать подальше. А на открытом пространстве я вряд ли смогу отбиться от его приставаний… Рас, неужели тебе не хватило того волоса с кровью?!
– Не трогай меня, – настороженно отозвалась я, уже не в силах играть в послушную пленницу.
Он хмыкнул, глаза весело блеснули. Молин остановился около дивана, склонил голову к плечу и окинул меня неторопливым взглядом – и мое беспокойство переросло в тревогу, слишком уж уверенно выглядел хозяин бункера.
– Трону, Ариша, – ласково известил он и улыбнулся.
У меня от его улыбки в животе образовалась внушительная ледяная глыба, величиной эдак с кочан капусты, я с трудом сглотнула колючий ком воздуха.
– Твоим хахалем сейчас люди Раисы занимаются, он решил со мной в догонялки поиграть, потому я и задержался, – соизволил объяснить Молин и начал обходить диван. Я двинулась с другой стороны, сохраняя между нами дистанцию и преграду в виде предмета мебели. – Упрямый такой, слушай, забрал копии документов и сказал, его юрист будет их изучать! – с притворным удивлением покачал головой Молин, не сводя с меня подозрительно блестевшего взгляда и продолжая обходить диван. – Да еще и пригрозил, если с тобой что-то случится, ничего подписывать не будет. – Павел издал смешок, от которого позвоночник превратился в сосульку. – Но ведь он не сможет узнать, потому что никогда больше тебя не увидит. – Голос Молина стал вкрадчивым, и я подобралась, готовая ко всяким неприятным неожиданностям от него. – Ариночка, хватит бегать от меня. Иди сюда…
И в следующий момент он ловко перемахнул через диван, который, к сожалению, был достаточно низкий, а Молин находился в хорошей физической форме. Я отпрянула, шарахнулась, попытавшись избежать встречи с моим тюремщиком, почти увернулась, но Раисин сообщник обладал лучшей реакцией. Миг – и моя рука в железном захвате его пальцев, рывок – и я прижата к его телу, обездвижена крепкими объятиями – показалось, руки Молина, как стальные тросы, обвились вокруг меня. Адреналин шибанул в голову, сметя страх без остатка, реальность смазалась, и я словно раздвоилась.
Одна часть меня тихонько подвывала от ужаса, твердя, что сейчас все самое страшное случится, а вторая… Вторая решила, что хватит с нее всяких мужиков, не учитывающих мои желания, и пускай катятся они все в ад. Я зашипела, дернулась и со всей силы опустила пятку на ногу Молину, жалея, что на мне нет шпильки, действеннее было бы. Павел рыкнул от неожиданности, хватка всего на пару секунд ослабла, а мне только того и надо. Извернулась, уперлась ладонями ему в грудь и попыталась оттолкнуть, при этом колено чисто рефлекторно тоже дернулось… Вверх.
Зрачки Павла резко расширились от боли, он сдавленно зашипел, выпустив меня и согнувшись, и я резво, козочкой, отскочила в сторону. Глаза Молина полыхнули злостью, обожгли взглядом, и он процедил сквозь зубы:
– А вот это зря, Ариша…
Я затравленно огляделась, понимая, что от взбешенного моим упрямством и строптивостью Молина мне не убежать. Вспышка смелости прошла, адреналин растворился в крови, и снова накатил страх. Я же не отобьюсь!.. Ра-а-а-а-ас!! Мой похититель отчетливо скрипнул зубами, разогнулся, поморщившись, и попытался достать меня, но ноги его еще плохо слушались, и некоторое время мы кружили вокруг дивана, гипнотизируя друг друга пристальными взглядами. В гостиной царила напряженная тишина. Молин больше ничего не говорил, да и, собственно, нечего говорить-то, все, что хотел, он сказал. Я кусала губы, видя, что Павел с каждой минутой двигался все увереннее, и с отчаянием понимала: так или иначе, но он очень скоро меня поймает.
– Не хочешь, значит, по-хорошему? – почти мурлыкнул он и с таким предвкушением в голосе, что я споткнулась, а спину облила очередная ледяная волна страха. – Будет по-моему, дорогая моя.
Вот этого как раз и не хотелось никоим образом. Еще покружив, Молин сделал обманное движение, я поверила и через несколько мгновений снова оказалась сдавлена в железных тисках. Дыхание перехватило, я хватала ртом воздух, с безнадежностью читая во взгляде конкурента моего демона свой приговор. Добегалась, Ариночка. Мы упали на диван, и Молин своим весом окончательно выдавил воздух из меня, от недостатка кислорода перед глазами замелькали красные точки. Воспользовавшись моим замешательством, Молин прижался к моим губам в жестком поцелуе и, наверное, совсем не ожидал, что я чувствительно цапну наглеца, не позволив поцелую стать глубже. Изнутри поднялась волна отвращения, да такая сильная, что я всерьез забеспокоилась, как бы меня прямо сейчас не вывернуло на Молина. Хана дорогущему костюму…
Я никак не ожидала, что за свою выходку получу по лицу, и больно. Во рту появился медный привкус крови, голова закружилась – а рука-то у этой сволочи тяжелая!..
– Не смей! – тихо, внушительно процедил он сквозь зубы, а меня охватила слабость, я безвольно замерла под Молиным, прикрыв глаза.
Больше он ничего сказать и сделать не успел: за дверью послышался шум. Я встрепенулась, минутный приступ слабости прошел – шум подозрительно походил на скрежет. Допустим, когтей по стене… Сердце радостно бултыхнулось в груди, улыбка так и просилась на губы, но я сдерживалась: больно, ранка больше потрескается, и кровь еще идет. Молин вскинул голову, с недоумением и легкой тревогой глядя на вход, я повернула голову, тоже не сводя взгляда с толстой, стальной двери. Я совершенно точно знала, кто там, по ту сторону. И все-таки улыбнулась, криво, одной стороной, но улыбнулась.
– Что за?.. – пробормотал раздраженно Молин и встал, посмотрев на дверь прищуренным взглядом.
Я приподнялась на локтях, слизнув проступившую на губе кровь, и не отказала себе в удовольствии насмешливо произнести:
– По твою душу, между прочим. Зря ты мне не поверил.
Павел оглянулся, смерил меня взглядом. В коридоре снова раздался шум, и… В толстой стальной двери вдруг появились отчетливые вмятины, словно от когтей. Молин замер ко мне спиной, а я, шустро выпрямившись, отодвинулась на самый край дивана, как можно дальше от него. Сейчас что-то будет… Скрежет, и – сталь поддалась, как бумага, прорвавшись и явив четыре черных, матово блестевших когтя. Да!!! Когти сжались, с мясом вырвав замок, и дверь распахнулась, как будто ее со всей силы пнули с той стороны. Ох, жаль, Молин стоял ко мне спиной, и я не видела его физиономию, когда на пороге появился Рассаэрн. Во всей красе. Черная кожа, горящие глаза, бугрящиеся мышцы, оскаленные клыки. Кажется, мой любимый в ярости. И я его понимаю…