Ответить я не успела. Послышались голоса, и в следующее мгновение двери распахнулись, явив нам злющую и взъерошенную даму. Она была темноволосой и безумно красивой, но гримаса ненависти исказила правильные черты лица, и привлекательной эта Диана совсем не казалась.
— Чем это ты его взяла? — Она насмешливо осмотрела маму с ног до головы.
На что мама лениво зевнула.
— Топором напугала. Девушка, держите себя в руках. А лучше вываливайтесь из моего дома прямо через парадный вход. Я даже салют организую по такому случаю. Возможно.
Когда десять лет живешь с отцом, перенимаешь от него привычку бесить людей одним фактом своего присутствия. Меня Диана, похоже, не замечала. А может, и не узнала.
— Не заставляй меня применять силу. — Из коридора вышел папа. — Уходи по-хорошему. Ничего ты не получишь, угрозы твои пустые, документы у меня в порядке, Элла — дочь Блейк. Выметайся, Диана.
Женщина яростно сверкнула глазами.
— Что ж, счастливо оставаться! Ты, Кайл, как был козлом, так и остался. Правильно я сделала, что подсунула тебе это недоразумение, ты только на то и годишься, что воспитывать чужого ребенка.
Я вздрогнула. Папа на миг замер, а потом как следует тряхнул женщину, прорычав:
— А ну повтори!
— Что тебе повторить? — Диана рассмеялась. — Глупенький! Тобой всю жизнь манипулировали. Каково это, воспитывать чужого ребенка, поделись?
— Диана!
— Что? Что, Златокрылый? Да не твоя она дочь, не твоя. Надо же ее было куда-то деть, тем более ты так удачно подвернулся. Все, убери от меня руки, я ухожу.
— Вас проводят. — Мамин голос я почти не узнала. — Рыс, взять!
Ой, как она верещала! Рыс, вымахавший под метр в высоту, действительно выглядел устрашающе. Ой, как она ломанулась к выходу, даже мне весело на минуту стало. Ровно до тех пор, пока я не осознала сказанное. Одним движением я выбросила блокнот в камин, а сама рванула в свою комнату.
— Элла! — рявкнул отец. — Блейк, закрой за этой идиоткой дверь.
Я никогда не запирала дверь в свою комнату, не было нужды. Родители не лезли в мое пространство, мелкие были достаточно воспитаны, чтобы стучаться. Да и потребности в одиночестве особой не было. А вот теперь захотелось, потому как знала — отец обязательно последует за мной.
Так и случилось. Он остановился в дверях, глядя на меня тяжелым взглядом.
— Элла, она соврала. Ей нужны были деньги, вот и все. А когда она их не получила, то взбесилась и решила ударить побольнее.
— А если не соврала? — спросила я. — Если правду сказала?
— Выясним, — терпеливо сказал Кайл. — Проблем особенных с этим не будет, мы все выясним. Но истерить и кричать не нужно, ей того и надо. В любом случае страшного ничего не случилось, поняла?
Я кивнула. Отцу я верила. Отец для меня, пожалуй, был единственным человеком, слова которого принимались на веру сразу же и без сомнений. У нас была удивительно прочная связь. Эмму и Эву папа любил. По-настоящему, по-отцовски. Гулял с ними, водил в парк, сидел, пока они болели, собирал в школу, ходил на родительские собрания.
А вот со мной он дружил. Мы постоянно брали на выходные Берр, он учил меня справляться с драконами, постоянно что-то рассказывал. Он не делал со мной уроки, как с Эвой, но мог часами разговаривать за чаем или в нашем любимом загородном домике у моря. Таких отношений у отца не было ни с кем. Разорвать эту связь? Диане это было не под силу. Во всяком случае, я надеялась на это.
— Кто мой отец? Знает ли он обо мне? Она ведь и его обманула, наверное!
Мысли путались и даже немного дрожали руки. В семнадцать лет такое услышать — не самое желанное.
— Элла, — в комнату вошла мама. — Родная, ну чего ты ее слушаешь?
— Мам, посмотри на меня! И на папу! У нас общего — только фамилия!
— А характер? — Она улыбнулась. — А любовь к драконам?
— Он меня воспитал, — резонно возразила я. — Естественно, я приобрела некоторые его черты.
— Так. — Она уселась на кровать. — Эльчонок, послушай меня. Папа как-то сказал, что я — это я. Пусть я обрежу волосы, наберу вес, изменю внешность еще каким-то образом, я останусь собой. Я буду все той же Блейк. Твоей мамой, женой твоего отца, мамой близняшек и Эда. Мой характер не изменится. Я буду по-прежнему вас любить, буду ругаться, когда ты гуляешь допоздна и когда девочки ссорятся. Буду готовить вам завтраки, ходить на работу, любить драконов. Понимаешь? Я — это я, что бы во мне ни изменилось. А ты — это ты. Наша Элла, моя дочка, родная и любимая. От того, что в тебе не течет моя кровь, я люблю тебя меньше?
Я рассеянно покачала головой.
— Тогда прекрати расстраиваться. Как бы там ни было, соврала ли Диана или нет, мы все равно тебя любим. Ты наша Элла независимо от того, кто причастен к твоему рождению.
Ситуацию разрядил отец.
— Я действительно такое говорил? — радостно спросил он.
— Говорил-говорил, — хмыкнула в ответ мама.
Муж расплылся в улыбке:
— Хорош!
Даже я не могла сдержать смех. У, напыщенная морда! Но — наша, и правда, родная, независимо от того, по крови ли.
— Все, ребят, давайте спать. Надо отдохнуть.
— А завтра мы пойдем в лекарский дом, да? — Я вскинула голову, посмотрев на отца.
Тот медленно кивнул.
В лекарский дом. Анализ на отцовство? Демон… сколько бы я ни успокаивала себя, было страшно. Если вскроется, что Диана не соврала, нас ждут несколько неприятных дней. В итоге, я думаю, все устаканится, но… Эх, а так все хорошо шло. И Ладон затих…
Из-за закрытой двери раздавались приглушенные голоса родителей.
— Но ведь тест ничего не решит, — говорила мама.
— Брось, сладкая, ну не выгонять же ее из дома, — отмахнулся отец. — Ерунда.
Потом, подумав, добавил:
— Но все же я хочу знать.
— Разумеется. Знаешь, я, пожалуй, переночую с Элькой. Ты мальчик взрослый, без грелки обойдешься, а она опять накрутит себя, расстроится.
— Вся в тебя, — невесело пошутил он. — Спокойной ночи, сладкая.
— Спокойной. Люблю тебя.
— Прибереги признания. Скоро я буду в состоянии их проверить.
Снова приоткрылась дверь.
— Не спишь еще?
В комнате было темно, хоть глаз выколи, и силуэт мамы я различала с трудом.
— Нет.
— А я к тебе. Можно?
— Проходи.
Пройти мама не смогла — споткнулась о кровать и грохнулась прямо на постель. Я весело фыркнула.
— Сегодня спать я буду здесь.