— Только маме. Она сказала, что никто не должен знать, иначе убить тебя будет просто.
Даже в темноте я рассмотрела, как удивленно блеснули его глаза.
— Что ты ей сказала? Почему она дает такие советы?
— Она сказала, что я сама буду решать, выйти за тебя или нет. И если я не хочу тебя потерять, то должна молчать.
— А чего хочешь ты?
— Не знаю. — Я опустила голову. — Не знаю я.
— Накинь, пожалуйста, что-нибудь.
— Лучше так.
Я отодвинулась на край кровати, потянув за собой Ладона. Мне было плевать, что он в дорожной одежде, я была безумно рада этому приезду. И знала, что смогу нормально уснуть. И извиниться за слова, которые я не хотела говорить.
— Мы так плохо расстались, — пробормотала я, когда он опустился рядом. — И ты не вышел меня проводить.
— Знаю. Прости.
— Это я должна извиняться. За то, что сказала. Я не хотела тебя обижать, я испугалась и разозлилась.
— Тихо. Я знаю. Элла, скажи мне, ты сейчас чего хочешь?
— А ты?
Я осторожно поцеловала его плечо, потерлась носом о грубую ткань рубашки, вдохнув знакомый запах. Вся эта суматоха последних дней, этот приезд домой, все это казалось далеким и несуществующим. Ладон же, лежащий рядом, был самым настоящим.
— Нет, Эльчонок. — Он запустил руки под одеяло, прижав меня к себе. — Не здесь и не сейчас. Мы должны вести себя тихо. Очень тихо. Иначе случится беда, ты понимаешь?
Отвечать и думать, когда его руки блуждали по спине, было очень тяжело.
— Но если ты обещаешь вести себя тихо, я кое-что с тобой сделаю, моя любовь. Пообещай.
— Обещаю, — прошептала я. — Ладон, я…
— Тихо, — он улыбался, — ты же перестала меня бояться очень давно. И теперь не должна. Только, Эльчонок, веди себя очень тихо.
И следующее же его движение вызвало короткий стон.
— Обещала, — улыбнулся Ладон.
Ему, похоже, нравилось, когда я нарушаю данное слово. Правда, вряд ли его присутствие понравится папе, если он проснется. Но мне оно чертовски нравилось. До безумия.
— Придется тебя контролировать. — Он так смотрел, что бросало то в жар, то в холод. — Иначе ты перебудишь весь дом.
Он отбросил одеяло в сторону. Ночная рубашка казалась неприлично короткой, хоть и доставала почти до колен. За окном, кажется, пошел дождь, потому как запах свежести и воды наполнил комнату. А шум дождя, пожалуй, заглушил тяжелое дыхание. Кому оно принадлежало?
— Будешь ерзать, я могу и не сдержаться, — пробормотал Ладон.
Руки скользили по плечам и ниже, к животу, лаская чувствительную кожу. От его пальцев будто пробегали электрические разряды. Я, затаив дыхание, следила за руками Ладона, прислушиваясь к собственным ощущениям. И уже не была уверена, что хочу, чтобы он останавливался. А он, кажется, собирался.
— Ты слишком худая. — Мужчина улыбнулся. — Тебе надо больше есть. Иначе с рождением детей возникнут проблемы.
— Каких детей? — фыркнула я. — Ты их еще не сделал.
— О, с этим проблем не будет. Элла, ты мне так и не ответила.
Соображала я очень туго, — он медленно проводил ладонью по внутренней стороне бедра, приподнимая ночнушку.
— Я не уверена, что смогу сейчас ответить, — пробормотала я.
— А я тогда не оставлю в покое. И буду мучить.
— Тебе придется уйти утром.
— А ты выдержишь до утра?
С этими словами он прикусил кожу на шее.
— А тебе нужен такой ответ? — спросила я.
— Нужен, — очень серьезно ответил Ладон. — Я не хочу думать, что сейчас ты со мной, а завтра родители спрячут тебя от меня навсегда. Ты не представляешь, что я сделаю…
— Тихо, — приложила я палец к его губам. — Не хочу слушать о том, что ты сделаешь, если я откажусь. Тебе не придется этого делать.
— То есть ты уедешь со мной?
— Через неделю. Хорошо? Я соскучилась по семье.
— Конечно, Эльчонок. Только я буду рядом, так что не надейся от меня сбежать.
— Тихо! — Я услышала шаги за дверью и задержала дыхание.
В темноте я все же увидела, как Ладон расплылся в улыбке. Руки прошлись вверх, расстегивая сорочку и стягивая с плеч. Вот демон…
— Элла, ты спишь? — Голос мамы заставил меня вздрогнуть.
А может, не голос, может, губы мужчины, коснувшиеся обнаженного живота. Если не отвечать, она, возможно, уйдет, не будет меня тревожить. А может, и не уйдет…
К счастью, ушла, потому что я краем уха услышала удаляющиеся шаги. Спустя миг уже не способна была ни о чем думать. В голове билась единственная мысль: не кричать.
— Ладон, хватит!
Он вернулся к моим губам, заглушая слова протеста, медленно подводя к какой-то доселе неизвестной черте. В этот момент существа роднее не было во всем мире.
— С тобой в первый раз такое, да? — спросил Ладон, когда я уже почти засыпала в его объятиях.
— Да.
— Придется мне устроить свадьбу быстро. Я так долго не протяну, — усмехнулся Ладон. — Вот за что ты мне досталась?
— За все хорошее, — пробормотала я. — Ты ведь скоро уйдешь, да?
— Уйду. Ненадолго. Вечером мы увидимся, за тобой пришлют. Правда, на ночь тебя мать не оставит, к сожалению. Но тем и лучше, верно? Долго я так не протяну. Ты будешь спокойно спать, Эльчонок?
— Я не маленькая, — пробормотала я. — Незачем меня так называть.
— О нет, — он обогрел дыханием щеку, — не маленькая. В этом я убедился. Спи, Эльчонок. И выспись хорошо, потому как неделя будет трудной.
— Хорошо, что ты приехал.
Я зевнула и расслабилась. Устала так, словно ворочала камни. Надеялась, что Ладон не уйдет, пока я не усну. Похоже, так и было, потому что, засыпая, я помнила его бормотание и осторожное прикосновение к спине.
— Эльчонок, вставай, уже утро! — Мама раскрыла шторы, позволяя утреннему свету пролиться прямо на мою кровать.
Я с трудом разлепила глаза, в первое мгновение не соображая, где нахожусь и почему меня будит мама, а не Тхэш или голос Ладона. Или не Рыс, например…
— Как спалось?
— Хорошо. — Воспоминания о прошедшей ночи возвращались, заставляя краснеть.
— Отчего такая румяная? Снился Ладон?
— Э-э-э, что-то типа того, — пробормотала вконец смущенная я. — Где папа? Он уже встал?
— Пошел размяться. Вероятно, на месте груши он представляет Ладона, потому что из подвала доносятся такие звуки, словно он там соседа душит. Кстати, ты соседа не видела? Может, это как-то связано с тем, что его две недели нет?