Первое платье я забраковала: оно было чересчур шикарным. Если заявлюсь в таком к Торендо, он возомнит бог знает что. Второе тоже не подходило: оно слишком невыгодно режет мою фигуру. Не могу же я заявиться к нему как замухрышка. Третьим в руку ткнулся тот самый коралловый наряд, в котором я была на презентации альтеров. Ну, это и вовсе никуда не годится. Он что же, подумает, что у меня одно-единственное платье на все случаи жизни?
Перемерив весь шкаф, я в конце концов остановилась на светло-зеленом платье, которое не было чрезмерно нарядным, зато хорошо сидело. Туфли тоже были зеленые, а вот украшения я умышленно подобрала ярко-желтые. Мне в этом виделся своего рода протест.
В таком облачении я и заявилась в семь часов вечера в покои Торендо. Они представляли собой анфиладу комнат, в первой из которых меня и принимали. Здесь стоял стол, накрытый на две персоны. В комнате горели свечи, стол был уставлен блюдами, которые, к счастью, не ограничивались листьями салата. Нет, салат тоже присутствовал, но являлся далеко не единственным кушаньем. В том числе из одного накрытого крышкой блюда умопомрачительно пахло жарким.
– Я вижу, вы все-таки подготовились, – заметила я, остановившись на пороге и обводя глазами помещение.
– А я вижу, вы все-таки пришли, – не замедлил с ответом Торендо.
Можно было бы сказать, что он одет вполне прилично для ужина с гостьей, если бы темно-зеленый дублет не оказался по-домашнему небрежно расстегнут на несколько верхних пуговиц.
– Без малейшего удовольствия, – заверила я, подходя поближе к столу.
– Да, – с жаром подхватил Ирвин, шагая мне навстречу, – я тоже смотрел на все эти приготовления и плакал горючими слезами.
– В таком случае очень надеюсь, что еда не окажется пересоленной, – проявила беспокойство я.
Торендо сделал знак приблизившемуся ко мне воину, исполнявшему здесь функцию лакея, и тот, склонив голову, удалился. Ирвин сам пододвинул мне стул. Я откинула назад распущенные волосы, устраиваясь поудобнее.
– Не тревожьтесь: с вашими листьями все нормально, – поморщился Торендо, обходя стол и усаживаясь напротив.
– Ну и очень хорошо, – улыбнулась я. – Потому что я специально весь день ничего не ела. Чтобы прийти сюда голодной и не дать вам возможности сэкономить на еде.
– Можете быть спокойны на этот счет. Если салата не хватит, я отправлю своего человека, чтобы оборвал все листья в саду, – щедро пообещал Торендо.
Я изобразила на лице недовольную гримасу.
– Вот как? А я-то думала, что вы сами полезете на дерево, чтобы накормить даму.
– Кажется, мы уже упоминали, что подвиги во имя прекрасных дам – не по моей части, – покачал головой Ирвин.
– Да, было дело, – не стала притворяться запамятовавшей я. – Вот только в большинстве случаев люди, которые так говорят, на деле бросаются на подвиги, не раздумывая.
– О, уверяю вас, это не мой случай.
Торендо откинулся на спинку стула и стал с любопытством разглядывать мой внешний вид. Если рассчитывал меня смутить, то не вышло.
– А если, к примеру, я запла́чу? – принялась прощупывать почву я.
– Лучше не надо, – покачал головой он. – Я терпеть не могу женские слезы и, главное, совершенно в них не верю.
– Ничем-то вас не проймешь, – фыркнула я.
– Ошибаетесь, – неожиданно возразил он. – Кое-чем пронять меня все-таки можно. И, должен признать, вам это удалось.
– Неужели? – восхитилась я. – Не подскажете, чем же именно?
Ирвин прищурился.
– Пожалуй что нет. Зачем вам это знать? Вино будете?
– Непременно. – Я пододвинула к нему свой кубок. – Хочу, чтобы и на этой статье расходов вы не смогли сэкономить.
– И что мне с вами делать? – горько посетовал он.
Алая жидкость щедро потекла из бутыли в кубок.
– Рекомендую в следующий раз быть осторожнее с фантами, – широко улыбнулась я.
– Непременно прислушаюсь к вашему совету.
Торендо налил вина и себе, после чего снял крышку, под которой пряталось горячее блюдо. Запах тушенного с приправами мяса приятно защекотал ноздри. Я пригляделась. Ну, конечно, с картошкой.
– Что будете есть? – галантно осведомился Торендо. – Полагаю, салат?
– Обязательно. – Я протянула ему тарелку, предоставляя возможность поухаживать за дамой. – А заодно устрицы, паштет и жаркое.
– Вот как? – Ирвин определенно развеселился. Еду, во всяком случае, накладывал вполне охотно. – Не боитесь за свою фигуру? Вы же, как-никак, конкурсантка?
– Не боюсь, – заверила я, принимая тарелку. – Я сначала поем мяса с картошкой, а потом перейду на салат. Тогда организм запомнит только последнее блюдо и никакого вреда фигуре не будет.
– Как предусмотрительно!
Ирвин принялся накладывать еду и себе. Все то же самое, не считая салата. Ну что ж…
– Ой! – громко воскликнула я.
Серебряное колечко, которое я играючи вертела на мизинце, слетело и со звоном покатилось по полу где-то под столом.
– Сейчас найду.
С этими словами Ирвин скрылся под столешницей. Я же привстала и быстро посыпала пореньевым порошком еду на его тарелке. Поренья практически мгновенно растворилась в соусе. Если несколько крупинок и остались видны, ну, так что же? Соль и соль.
Между тем Торендо вынырнул из-под стола с моим колечком в руке.
– А говорили, что на подвиги не способны, – попеняла ему я.
– Скорее не настроен, – уточнил он. – Но такие в случае необходимости готов осилить.
Ирвин вытянул руку, держа кольцо двумя пальцами, намереваясь надеть его мне на мизинец. Но я сложила ладонь лодочкой, и он опустил перстень туда.
– Боитесь, как бы мужчина не надел вам на палец кольцо? – угадал он.
– Что-то в этом роде, – кивнула я.
Торендо с интересом посмотрел на меня, склонив голову набок.
– Вы находите в этом что-то страшное?
– Скорее дорожу своей самостоятельностью.
– Да, пожалуй, именно такое впечатление вы и производите, – задумчиво кивнул он. – Самостоятельной. Не надоедает?
– Напротив. С каждым шагом нравится все больше, – сообщила я.
– Ну что ж… – По-моему, в его тоне проскользнул скептицизм, но, впрочем, мне могло и почудиться. – Угощайтесь.
Уговаривать меня не пришлось. Я с аппетитом принялась за еду. Мясо оказалось приготовлено на славу: сочным, чуть-чуть островатым, необыкновенно вкусным. Картошка в мясном соусе тоже была выше всяких похвал.
– Полагаю, раз уж мы ужинаем вместе, нам полагается вести светскую беседу, – заметил Торендо, взяв в руки вилку, но не торопясь воспользоваться ею по назначению.