– Капитан Крюков!
– Сержант госбезопасности Альбиков! – козырнув, ответил Хуршед.
Капитан многозначительно посмотрел на меня и Барского, поскольку мы не торопились назвать себя. Все-таки на нас красноармейская форма, хоть и без знаков различия, и оружие в руках. А что мне сказать? Какой у меня сейчас статус?
– Это мои сотрудники… внештатные! – пришел на выручку Хуршед. – Игорь Глейман и Михаил Барский.
– Я так понимаю, что мы опоздали? – кивнув на трупы диверсантов, полувопросительно-полуутвердительно сказал Крюков. – Поверьте, мы гнали на пределе…
– Верю, – кивнул Альбиков. – Но наших ребят не вернуть… Помогите хоть потери сосчитать.
– Товарищ Альбиков! – деликатно позвал я. – А вы среди немцев радистов видели?
Хуршед несколько секунд недоуменно пялился на меня, но потом до него дошло.
– Товарищ капитан! Мне кажется, что часть немцев могла остаться в лесу. Нужно устроить прочесывание! – решительно сказал Альбиков. – И чем быстрее – тем лучше!
Крюков даже не стал ничего переспрашивать и уточнять – всё правильно понял, видимо опытный волкодав, сразу развернулся к своим и начал раздавать команды. Большую часть людей, с двумя собаками, он отправил по следам диверсантов, остальных послал проверить ближайшие окрестности. Мы, чтобы не мешать, отошли в сторону и плюхнулись на наваленные возле полуторки мешки. Альбиков, увидев разбросанные по траве газеты, с подозрением покосился на меня, но ничего не сказал.
– Ты знал? – решаю первым начать разговор.
– О чем? – устало спросил Альбиков.
– Хуршед, не надо дурачка разыгрывать! – Взглядом показываю на газеты.
– Знал! – твердо сказал сержант, глядя мне в глаза. – И что?
Действительно, и что? Сержант честно выполнял свой долг. Мало того – понимал, что возглавляемая им колонна будет первоочередной целью противника, и всё равно поехал. Или я хочу обвинить Альбикова в недостаточном рвении при организации охранения? Нет, Хуршед добросовестно сделал всё, от него зависящее, и не его вина, что так произошло. Ах да! Мою драгоценную особу подвергли опасности, пригласив пассажиром в обреченный конвой! Ну, ты ведь, товарищ Глейман, прекрасно знаешь – данное предложение диктовалось исключительно беспокойством о твоем здоровье, ведь никто не мог быть на сто процентов уверенным, что колонна подвергнется нападению.
– Ничего! – ответил я.
Хуршед несколько секунд сверлил меня взглядом, но поняв, что я не намерен продолжать разговор, отвернулся и пошел куда-то, по пути кликнув Стерха, Барского и Зеленецкого. Видимо, решил продолжить поисковые работы.
Оставшись в одиночестве, откидываюсь поудобнее на мешки и укладываю рядом винтовку, чтобы была под рукой. Полежу спокойно, пара часиков точно есть, пока здесь полную зачистку местности проведут. Отдохнуть нужно обязательно, а то ведь точно кони двину, с такими-то нагрузками на не отошедший от контузии организм. Однако, повалявшись минут десять, понимаю – расслабиться не выйдет, слишком много адреналина гуляет в крови. Чем бы таким позитивным заняться, чтобы и польза была, и расслабуха? Вот неплохо бы магазины снарядить, пока есть время. А то засунут в кузов очередной скачущей по кочкам таратайки, и хрен там чего сделаешь. Вот черт, не выходит – пальцы с трудом шевелятся. Так, может, это потерпит, авось немцы в ближайшие часы не нападут? Нет, на «авось» я полагаться не привык – надо через «не могу»! Заодно и пальцы разработаю! Вот так… потихоньку, по одному… Отлично… Дело пошло… Краем глаза замечаю, что незаметно подошедший Хуршед смотрит на мои старания-мучения с немалым удивлением. Наверняка потом в рапорте особо отметит этот необычный факт. А, плевать! У них там, если подумать, уже целая коллекция моих странных поступков, не соответствующих поведению юноши-подростка, должна быть собрана. В досье толщиной с ладонь. Так что одним больше, одним меньше… Фух, вроде готово – три магазина за десять минут набил! При нормативе двадцать секунд… Убираю боеприпасы в сумку. Вот теперь можно массу придавить минут на сто, пока народ суетится. Положив «АВС» поперек живота, закрываю глаза и почти сразу проваливаюсь в сон.
Снилось мне что-то из «прошлой» жизни. Вроде как в компании своих закадычных друзей, Борьки и Лешки, сижу под тентом пляжного турецкого ресторана и пью «злой» местный коньяк, вяло отбрехиваясь от откровенно нарывающихся на перепихон трех размалеванных, как дешевые проститутки, девиц из-за соседнего столика. Мы с друзьями в принципе не против секса, но не с этими страшными, как смертный грех, хохлушками предбальзаковского возраста. Пусть их турки чпокают, а нам, кабанам, непременно королев красоты подавай… Впрочем, даже во сне отчетливо понимаю – наша троица просто еще мало выпила. Из динамиков стоящего на барной стойке сидюка доносятся не мелодичные рулады турецкой попсы, а почему-то разухабистая песня «Ленинграда», очень подходящая к данной ситуации.
Я мужчина, секс-машина, на ходу стираю шины.
Magic people, super-voodoo. Баба есть – я бабу буду!
Бабу вы-бабу-буду, бабу вы-бабу-буду, бабу вы-бабу-буду!
Бабу вы-бабу-буду, бабу вы-бабу-буду, бабу вы-бабу-буду!
Лешка очень похоже имитирует звучащее в песне уханье размножающегося самца, сопровождая «пение» характерными жестами руками, напоминающими движения лыжника. Девицы жеманно хихикают. Борька железной рукой разливает в пластиковые стаканчики дешевое пойло, и мы заливаем в глотки очередные сто грамм… В голове приятно шумит, вечернее солнце ласково греет голое пузо под расстёгнутой рубахой, волны с легким шелестом накатываются на пляж… Лепота-то какая! Еще соточка, и хохлушки уже не будут казаться такими страшными, пригласим их за свой столик, возьмем еще пузырь, а то и два… Вот только чайки что-то громко раскричались… И отчего-то на русско-командном языке…
– Какого хера ты прятался?!
– Дык, гражданин начальник, испугался очень, – второй голос звучит заискивающе. – Пальба со всех сторон…
– Ага, испугался он! – издевательски произносит третий голос. – Рядом винтовка немецкая валялась, а в карманах два десятка патронов напихано!
– Расстрелять на хер этого мудака! – Снова первый голос, с ярко выраженными командными нотками. – Некогда с ним возиться!
– Гражданин начальник! Христом-богом… – захлебывается второй голос. – Не губи, начальничек, я всё отработаю!
Рывком сажусь, руки машинально хватают «АВС». Сонная пелена падает с глаз – передо мной стоят Альбиков, Стерх и давешний уголовник. Вернее, Хуршед и Степа стоят, а бандюган ползает на коленях, норовя обхватить сапоги сержанта.
– Жалкое зрелище, а ведь строил из себя крутого пацана, – хрипло говорю я. Переход от приятного пляжного отдыха к суровой военной действительности настолько резок, что накатывает злость, которую хочется на ком-то сорвать. – Товарищ сержант, можно я сам его в расход выведу?
– О, наш болезный очухался! – весело замечает Стерх. – И охота тебе об эту гниду руки марать? Поспи еще, мы не скоро соберемся!