Так, теперь необходимо карту у Мюнге забрать – там наверняка отмечены точки, куда он для диверсантов грузы возил. Где она, кстати? Ага, она с левой стороны пилотской кабины в специальном держателе. Сворачиваю ее и сую в голенище сапога. Как там в известном фильме говорилось? Сапог в бою надежней! Теперь можно собирать оружие, свое и трофейное и лезть вперед – больше меня в грузовом отсеке ничего не держит. Длинный сверток выглядывает из-под спины Вюрста. «Колбасу» в сторону! Чем меня мешок с подарками порадует? Отлично, моя «АВС»! Подсумок с запасными магазинами и патронами в пачках. Ого, мой ремень и кобура от «Парабеллума»! И трофейный нож от лейтенанта «бранденбургов». Видимо, гауптман распорядился отправить в комплекте с пленным весь его нехитрый багаж. Опоясываюсь, поудобнее размещаю на ремне ножны и кобуру, «Астру» сую в карман штанов. Мне бы к ней еще запасной магазин… Где он может быть?
Надо покойного летуна перевернуть и обыскать. Ну-ка! Начинаю ворочать окровавленную тушку… Внезапно «покойник» всхрапывает и открывает глаза.
– Жив, сучара? Ну что, Адик, не вышло у тебя?
Мюнге прохрипел что-то неразборчивое. Я снял с него пояс с кобурой, в кармашке которой торчал искомый запасной магазин, и повесил через плечо. Добить? На хрена? Сам подохнет, когда «Аист» с землей поцелуется! Что еще осталось? Конверт у унтера, который ему Карл передал, – там наверняка мои документы и доклад об обстоятельствах пленения. Вот он – за отворотом «Кнохензака». Сую его за пазуху. Вроде всё?
Лезу на пилотское место, стараясь не задеть ручку управления. Первым делом пристегиваю парашют. Затем проверяю, на месте ли кольцо вытяжения. Потом плавно тяну ручку на себя, набирая высоту. Крутится стрелка альтиметра, мелькают в «окошечке» циферки, горизонт постепенно расширяется, справа взблескивает лента реки. Если там Днепр, то я, получается, на северо-восток лечу? А не всё ли равно? До фронта далеко, а выбирать точное место для прыжка мне не надо – я над своей территорией!
Тысяча метров! Пора! Ага, пора… А с винтовкой что делать? Я к ней уже всей душой прикипел – жалко бросать! Засунуть поперек живота под ремни подвесной системы? Может выскочить при рывке купола. А если и не выскочит, то так по ребрам даст, что мало не покажется. Да и дверка довольно узкая, а за ней расчалки крыла. Тут я вспомнил архивные кадры немецкой кинохроники: там ихние десантники приземлялись, как мешки с грузом – на одной стропе, а их оружие болталось на аналогичной стропе… под ними!
Значит, надо взять веревочку и привязать винтовку… к ноге? Лучше к поясу, а то ведь и сапоги при рывке может сорвать. И веревочка нужна длинная – метров пять, а то меня моим же оружием при раскрытии купола и долбанет. А так хоть какой-то запас для нейтрализации инерции будет.
Придумать выход из ситуации – великолепно! Воплотить задумку в жизнь… вот уж хрен! Где я на борту самолета веревку найду? А если распустить на полосы мешок, в котором «АВС» лежала? Нож в руку, и айда! Управился минут за пять, став счастливым обладателем «узелкового письма» длиной метра в три. Надеюсь, это «макраме» достойно выдержит сильный рывок. Иначе плакала моя автоматическая винтовочка!
Вот теперь точно пора! Распахиваю дверку и выбрасываю вниз «АВС». Затем сам кулем падаю вслед за ней, умудрившись при покидании самолета ничего не задеть и ни за что не зацепиться. Кольцо дергаю практически сразу, мне воздушной акробатикой заниматься ни к чему. На удивление, рывок при раскрытии купола вышел довольно мягкий – меня почти и не дернуло, ничего с пояса не отвалилось, сапоги не слетели, самопальная веревка выдержала. А ведь когда-то давно приходилось читать, что немецкие парашюты были самыми травмоопасными и трудноуправляемыми. Опять вранье историков? [64]
Болтаясь под куполом, я неторопливо огляделся. В нескольких километрах от меня, в направлении на юго-запад, шел воздушный бой – рубилось несколько истребителей. Похоже, это те «Миги», которые нас встретили, и немецкая пара «экспертов». Буквально на моих глазах к нашим подоспело подкрепление – еще две тройки. И немцам сразу стало кисло – один из «мессеров», сильно дымя, пошел к земле, а второй лихо развернулся и рванул на запад. Его не преследовали. Так, с этим понятно… А что подо мной?
Внизу лежали поля, пересекаемые дорогами и лесопосадками. Невдалеке виднелась большая деревня, на улицах которой я разглядел несколько грузовых автомашин и вроде бы пару танков. Наши или не наши? Я, конечно, вроде бы в глубоком тылу советских войск, Киев где-то поблизости, но немчура уже наглядно показала несколько раз, как они умеют прорываться. Приму-ка я немного в сторону от жилья – так будет больше времени, чтобы соориентироваться на земле и оценить обстановку.
Приземлился я жестковато – сказалось долгое отсутствие практики. Быстро погасив купол и подобрав «АВС», осматриваю окрестности. Посадка произошла на краю большого поля, засеянного то ли пшеницей, то ли рожью. Ну, не агроном я, не могу одну злаковую культуру от другой отличить. Метрах в пятистах от меня тянулась ветрозаградительная лесополоса, за которой я еще с высоты заметил проселочную дорогу. Вот туда-то я и потопал, предварительно быстро проверив оружие и снаряжение и поудобнее повесив винтовку. Парашют, после секундного колебания, прихватил с собой, решив закопать где-нибудь под кустиком, – ни к чему оставлять ТАКИЕ следы, даже если находишься на своей территории. Мало ли что взбредет в голову нашедшим – парашют-то немецкий. Еще за шпиона-диверсанта примут…
Идти по высоким жестким колосьям оказалось жутко неудобно. Когда из-за деревьев со стороны дороги показался грузовик, я прошел всего две трети расстояния и представлял собой отличную ростовую мишень. Но вроде бы тревога ложная – в кузове виднелись знакомые бледно-соломенные гимнастерки. Да и машинка похожа на полуторку. Поэтому дергаться я не стал, бросил под ноги шелковую кипу, чтобы освободить руки, и принялся спокойно ждать.
Полуторка прямо по полю, немилосердно сминая хлебные колоски, подъехала почти впритык, и из кузова сразу посыпались бойцы, беря меня в полукольцо. Щелкнули затворы винтовок. Впрочем, будь моей задачей прорваться, положить на месте эту пятерку не представило бы особого труда – «комитет по встрече» определенно состоял из новобранцев. Причем тыловиков – красноармейцы практически поголовно были небольшого роста, среднего возраста и какие-то… нескладные, словно статисты в малобюджетном фильме про войну. Они явно мешали друг другу, а при настороженном сближении постоянно перекрывали друг другу директрисы стрельбы. «Отработать» их всех, а потом захватить транспорт заняло бы у меня полминуты. Но я продолжал стоять в расслабленной позе, держа руки на виду.
– Руки вверх! – чуть не тыкнув меня штыком, проорал самый низкорослый мужичок.