Лоссберг скосил глаза (секунды, секунды – время привычно пласталось, разбегаясь в его сознании на множество сверкающих звездочек, и в каждой из них он успевал разглядеть свое ближайшее будущее) – «Трэйсер» уже завершил поворот, сейчас ему должны были открыться все четыре «Энке». Оба фрегата, вкусившие от щедрот имперских комендоров, выписывали циркуляцию, то ли пытаясь наладить двигатели, то ли сражаясь с неизбежными внутренними пожарами. Летать им уже не светило. «Огар» был далеко позади. Лоссберг знал, что маневренностью древняя «крепость» не отличалась, и бояться ее больше не стоило.
От борта «Трэйсера» потянулись мириады тонких голубых нитей, враз дотянулись до лидданских крейсеров, и те лопнули, будто испорченные консервы. Лоссберг хорошо видел, как из разодранной обшивки выползают скрученные чудовищной температурой палубные перекрытия… Это была не просто потеря давления, это – конец, живых там уже нет. То же самое – случись ему попасть под прямой залп «Огара» – могло произойти и с «Трэйсером», но на сей раз Каспарчику крупно повезло.
– Свалим от греха подальше, – решил Лоссберг. – Эта старая лохань нас уже не догонит, к тому же, кажется, им сейчас есть чем заняться. Скажите вашему Кирпатрику, чтобы пристраивался нам в кильватер. Перед Килборном я тормозну, там и поговорите.
… Когда Этерлен, изможденный до того, что его почти не держали ноги, вернулся на «Циклоп», по бортовому времени была глубокая ночь. Хикки проводил время в компании Лоссберга, именинника Кришталя, басовитой связистки и еще двух девушек из числа старших офицеров корабля. Кришталь был мертвецки пьян, но не подавал виду, ревностно следя, чтобы стаканы гостей не оставались пустыми, а Лоссберг щупал своих красавиц и травил им байки. Появление Этерлена слегка отрезвило компанию. Генерал казался серым, как мертвец. С трудом переставляя ноги, он дополз до свободного кресла и вцепился в протянутый ему бокал.
– Это не он, – прохрипел Этерлен.
– Что? – не понял его Хикки. – Ты о чем говоришь?
– Я говорю о том, что Каспарчик не имеет к нашему делу никакого отношения. Я допрашивал его под «химией», он теперь не скоро придет в себя. Мы совершенно зря гонялись за этой сволочью – он ничего не знает, совершенно ничего. У него конфликт с лидданами, это да, но не более того…
Хикки провел ладонью по глазам. Он понял. Этерлен накачал Китрпатрика составом, позволяющим полную «промывку мозгов» – человек просто не может врать или фантазировать, он говорит только то, что есть на самом деле. Но… если Каспарчик действительно не имел никакого отношения к убийствам «конвойников» и лидданского консула, то кто же на самом деле затеял всю эту гнусную возню? Как ни напрягайся, а Хикки не мог представить себе человека, которому это было бы до такой степени выгодно.
– И что теперь? – спросил он Этерлена.
– Возвращаемся на Аврору. Теперь – пойдем по другому пути… Будь оно все проклято!
– Но погоди, – возразил Хикки, – раз уж мы залетели к самому Килборну, есть смысл опуститься на планету. У меня тут кое-какие дела.
– У тебя сейчас не может быть никаких дел…
– Это наши дела, Пол. Я внятно изъясняюсь?
– Вполне. Тогда договаривайся с Лосси. Чем скорее мы вернемся на Аврору, тем лучше.
* * *
Для Хикки, выросшего на планете с достаточно высокой среднегодовой температурой, Килборн выглядел откровенно суровым. Этот мир был прохладным царством ровных как стол степей и дремучих лесов, в которые колонисты старались не заглядывать без особой нужды. В степях бродили бесчисленные стада, дающие верный кусок хлеба тысячам мелких ранчеро и работу огромным консервным комбинатам вокруг столицы. Севернее, в ослепительном сиянии снегов, стоял несмолкающий грохот передвижных горнообогатительных заводов. Богатый рудами Килборн был заселен уже давно, но из-за климата мало кто стремился попасть на эту планету. Несмотря на то, что возможностей разбогатеть тут было великое множество, численность населения росла очень вяло.
Зато Килборн чертовски любили авантюристы и мошенники всех мастей, которым было глубоко плевать на климат: им-то как раз нравился малолюдный мир, стоящий как бы на перекрестке основных галактических трасс. Столичный Шерригейт весьма походил на аврорский Портленд. Здесь всегда можно было кого угодно купить и что угодно продать.
Хикки не был на Килборне больше десяти лет. Когда командирский катер с «Циклопа» опустился в военной зоне шерригейтского космопорта, он посмотрел на серое, словно бы уставшее от солнца небо, и зябко передернул плечами.
– Хорошо хоть, нет дождя. Здешнее лето всегда кажется мне осенью, – пожаловался он Этерлену.
Этерлен мрачно выматерился. За его спиной усмехнулся напросившийся на прогулку Лоссберг. Они стояли на трапе катера, ожидая, пока от административного сектора военной зоны подъедет небольшой колесный вездеход. Все были в штатском, но, в принципе, одежда на данный момент не играла никакой роли: в любом случае им следовало посетить ближайшую лавку и одеться в местное платье. Этерлен хорошо знал, что в Шерригейте не следует привлекать к себе внимание аборигенов.
Комендант базы во что бы то ни стало желал лично поприветствовать Лоссберга, но тот уклонился от его объятий, сославшись на нехватку времени. Пройдя мимо контрольной линии цивильной таможни (никаких документов, никакого оформления – сейчас они считались людьми Флота, и ни один чиновник не мог потребовать от них исполнения стандартной процедуры), вся троица уселась в заранее заказанный кар с черными стеклами. Машина выкатилась на ситивэй; через час все трое уже выглядели так, словно прожили на Килборне не один год. Лоссберг не без удивления разглядывал свой серо-голубой камзол с меховой оторочкой и обязательным капюшоном, и мешковатые брюки. Хикки и Этерлен выглядели как богатые ранчерос: короткие плащи, под которыми были надеты теплые кожаные жилетки, грубоватые штаны и высокие остроносые сапоги, звенящие множеством цепочек и каких-то дурацких погремушек. Этерлен не раз работал на этой планете и хорошо изучил все привычки местного населения.
– У тебя есть какой-то определенный план? – спросил он у Хикки, когда они покинули неприметный магазинчик в узком переулке старой части города.
Махтхольф задумчиво оглядел коричневую стену древнего здания, кое-где украшенную старыми пятнами какой-то краски, и покачал головой.
– Мне нужно позвонить, – заявил он. – Сейчас мы арендуем коптер, позвоним, и отправимся в гости к Чавесу – я почти уверен в том, что он, как всегда, торчит на своем ранчо.
– Нельсон Чавес? – переспросил Этерлен. – Я кое-что слышал о нем. Ты хорошо его знаешь?
– Я знаю почти всех, – буркнул в ответ Хикки. – Мы встречаемся каждый год на конференциях.
Вскоре они обнаружили контору по найму транспортных средств. Этерлен расплатился со своей карточки, и через несколько минут потрепанная машина взмыла в воздух. Переговорив по встроенному телефону, Хикки удовлетворенно тряхнул волосами.
– Он даже не удивился…