— Молодежь частенько этим грешит, — сказала мисс Марпл.
Мисс Баннер вдруг подалась вперед с таинственным видом.
— Дорогая, вы никому не расскажете? Видите ли… я никак не могу избавиться от ощущения, что Патрик замешан в том… ну, ужасном деле. Я думаю, или он, или Джулия были знакомы с молодым человеком… Летти я, конечно, об этом даже не заикалась, она с меня голову снимет. И потом, неудобно ей такое говорить, ведь Патрик — ее племянник. Но швейцарец-то все-таки застрелился… по идее, Патрик должен испытывать угрызения совести… разве я не права? Конечно, в том случае, если это он его подбил… Короче, я совершенно запуталась… И столько шума о второй двери в гостиную! А меня другое беспокоит. Инспектор сказал, что ее смазали. А я… понимаете, я видела…
Банни запнулась.
Мисс Марпл помолчала, подбирая слова.
— М-да, сложное положение, — наконец произнесла она с сочувствием. — И вы, естественно, не хотите, чтобы дело дошло до полиции.
— Вот именно! — вскричала Дора Баннер. — Я ночью не сплю, все думаю, думаю… Понимаете, я тут недавно натолкнулась в кустах на Патрика. Я искала яйца… у нас одна курица несет яйца прямо в саду… а он стоял там, и в руках у него были перышко и баночка из-под масла. Он как отскочит, завидев меня, с таким виноватым видом… и говорит: «А я вот как раз стою и голову ломаю: откуда это взялось?» Он, конечно, парень шустрый, сообразительный. Наверно, с ходу придумал, когда я его застукала. Да и вообще, сами посудите, как можно найти такое в кустах, если не искать намеренно, если не знать, что это — там! Но, конечно, я ему ничего не сказала. Просто посмотрела… так на него посмотрела! Ну, вы понимаете…
Дора Баннер взяла кусок розового, как лососина, торта и рассеянно надкусила.
— А в другой раз я случайно услышала их спор с Джулией. Он сказал: «Если б я знал, что ты с этим связана!» А Джулия, такая обычно спокойная, в ответ: «Ну и что ж, братец, ты намерен делать?» Но тут, как назло, скрипнула половица, и они меня заметили. Пришлось спросить с делано веселым видом: «Вы что, ссоритесь?» А Патрик сказал: «Да я уговариваю Джулию не связываться со спекулянтами, торгующими купонами на одежду на черном рынке». Гладко у него получилось, но я не поверила. Я считаю, что лампой в гостиной орудовал Патрик. Это его рук дело, я ведь прекрасно помню, что там был пастушок, а не пастушка. А наутро…
Она вдруг осеклась и покраснела. Мисс Марпл обернулась и увидела мисс Блэклок. Должно быть, Летиция только что вошла в кафе.
— Попиваем кофеек и чешем язычок, да, Банни? — укоризненно спросила мисс Блэклок. — Доброе утро, мисс Марпл. Не правда ли, холодно сегодня?
— Мы как раз говорили о купонах на одежду, — заторопилась мисс Баннер. — Их катастрофически не хватает. Хорошо, хоть цены на обувь немножко снизились. Но все равно пятнадцать фунтов за зимнее пальто — это чересчур дорого.
Дверь с грохотом распахнулась, и в «Синюю птицу» влетела Банч Хармон.
— Привет, — сказала она. — Я опоздала?
— Нисколько, дорогая, — отозвалась мисс Марпл. — Присаживайся, выпей кофейку.
— Нам пора идти, — сказала мисс Блэклок. — Ты все купила, что нужно, Банни?
Голос ее звучал более милостиво, но в глазах все еще таился упрек.
— Да-да, спасибо, Летти! Я только забегу по пути в аптеку, куплю аспирин и лейкопластырь.
Когда дверь за ними закрылась, Банч спросила:
— О чем вы говорили?
Мисс Марпл ответила не сразу. Дождавшись, когда официантка примет у Банч заказ, она сказала:
— Очень важно, когда в семье люди друг за друга горой. Очень! Помнишь одно громкое дело? Фамилии, конечно, позабылись, но суть в том, что муж отравил жену. Подсыпал яд в бокал с вином. Однако на суде дочь заявила, что выпила полбокала этого вина. В результате мужа оправдали. Говорят — хотя, может, это всего лишь слухи, — что дочь больше не захотела жить с отцом под одной крышей и никогда не перемолвилась с ним ни единым словом. Но, конечно, отец — это одно, а племянник или дальний родственник — совсем другое. И все-таки никому не хочется, чтобы его родственник угодил на виселицу, не так ли?
— Естественно, — задумчиво протянула Банч.
Мисс Марпл откинулась на спинку стула и сказала вполголоса:
— Как же люди похожи друг на друга.
— Да? А на кого похожа я?
— Ты-то как раз ни на кого. На саму себя. Ты мне никого особо не напоминаешь. Разве что…
— Ага! — воскликнула Банч.
— Дорогая, я просто подумала о своей горничной.
— О горничной? Из меня вышла бы ужасная горничная.
— Из нее тоже. Она совершенно не умела прислуживать за столом. Устраивала кавардак, клала кухонные ножи вперемешку со столовыми, а ее чепчик (это было очень давно, моя милая, тогда горничные носили специальные чепчики) всегда сидел набекрень.
Банч машинально поправила шляпку.
— А еще что? — в ее голосе звучала тревога.
— Однако я не увольняла эту горничную, потому что у меня с ней были хорошие отношения и вдобавок она меня смешила. Мне нравилось, что она все говорила напрямик. Пришла как-то раз и заявляет: «Не знаю, мэм, может, и я ошибаюсь, но по тому, как Флорри сидит, похоже, она уже не девица». И действительно, Флорри оказалась в интересном положении из-за одного подмастерья в парикмахерской. По счастью, произошло это в старые добрые времена, я с ним поговорила и все уладила. Они сыграли прекрасную свадьбу и жили очень счастливо. Флорри была хорошей девушкой, но слишком любила красивых мужчин.
— Но она никого не убила? — прошептала Банч. — Я про горничную.
— Нет, конечно, — ответила мисс Марпл. — Она вышла замуж за баптистского пастора, у них пятеро детей.
— Совсем как я! — воскликнула Банч. — Правда, пока что у меня только Эдвард и Сьюзан. — И, помолчав, добавила: — А о ком вы сейчас думаете, тетя Джейн?
— Много о ком, — неопределенно откликнулась мисс Марпл.
— Из Сент-Мэри-Мид?
— В основном… Например, я думала о сестре Эллертон, этакой ходячей добродетели. Она ухаживала за одной старой дамой, души в ней не чаяла. Потом старушка отдала богу душу. Сестра Эллертон стала ухаживать за другой, та тоже умерла. От морфия. Все выплыло наружу. Истинная доброта!.. Проделала все с таким добросердечием и, что самое возмутительное, так и не поняла, что поступила дурно. «Им же все равно недолго оставалось жить, — заявила она, — у одной был рак, бедняжка ужасно страдала…»
— Эта сестра Эллертон… она что, убивала из милосердия?
— О, нет, нет! Старушки переводили на ее имя деньги. Она любила деньги. А еще был один молодой человек, племянник миссис Ньюси, она еще держала магазин канцтоваров… Он приносил домой краденые вещи и просил их спрятать. Врал, что купил товар за границей, заморочил тетке голову. А когда полиция заинтересовалась им и начала докапываться до истины, юнец попытался проломить бедняжке череп, чтобы она не смогла его выдать… Не очень приятный юноша, но зато какой красавец! Две девушки были в него влюблены по уши. На одну из них он просадил кучу денег.