– Простите… вы сказали – любой из существующих порталов? – спросил Корф. – Так их что, несколько? Я-то, признаться, думал, что порталов только два – тот, первый, подземный и наш, на Гороховской…
– Может, и два, – согласился Семенов. – Это нам пока неизвестно. «Искалка», с помощью которой мальчишки вышли на подземный портал, вряд ли обладает большой чувствительностью. Как я понял, вся эта… скажем так, «техника» основана на использовании энергии человеческого разума, а потому действует весьма ограниченно. Недаром бусины дают возможность видеть портал лишь своим владельцам и тем, кого они хотят провести с собой! Эти бусины – на самом деле инструмент, позволяющий настраивать разум – или нашу внутреннюю энергию, если хотите, – на некие неизвестные нам «тонкие структуры» мироздания. А следовательно…
– Можно ближе к делу? – перебил Семенова доктор. – Ваши с господином Евсеиным теоретические соображения мы выслушаем в другой раз, а сейчас – насчет закрытия порталов, если можно…
– Ну тут все просто, – не стал спорить Олег Иванович. – Описан элементарный способ ликвидировать «базовую» червоточину и вместе с тем высказывается предупреждение, что действие это необратимо. Помнишь, я излагал соображения по поводу путешествий в прошлое и ветвления мировых линий?
Каретников кивнул, и Олег Иванович с воодушевлением продолжил:
– Как выяснилось, я оказался прав. Пока «червоточина» открыта – мы можем свободно путешествовать с нашей мировой линии на эту и обратно. Но стоит ее разрушить – все, связь будет потеряна навсегда. И даже если мы сумеем создать после этого новую «червоточину» в будущее – это будет будущее этой мировой линии, а не той, связь с которой мы нарушили.
– Иначе говоря, смысла в этом не будет никакого, – понял Каретников. – Нас самих в этом будущем уже не будет.
– Да и само оно может оказаться другим! Ведь это будет будущее той реальности, в которой мы прожили сколько-то там лет, произвели некие изменения – и так или иначе оказали влияние на ход событий. Заметное или нет – другой вопрос, но оказали! А значит, будущее это хоть в чем-то, но будет отличаться от того, что знакомо нам.
– Значит, этот способ для нас бесполезен? – спросил Корф. – И, закрыв подземный портал – эту вашу «червоточину», – мы лишимся и нашего тоннеля? Какой же, простите, прок от вашего открытия?
– Прок очень большой, – рассудительно ответил Семенов. – Во-первых, мы теперь точно знаем, как пользоваться этими металлическими листами. Знаем, что тексты на них, по сути, не так уж нам и нужны. То есть они наверняка содержат некую информацию, может быть, даже и ценную, но главное их назначение не в этом. Уже сейчас мы имеем два незавершенных пазла; а если предположить, что каждая из пластин входит в ту или иную комбинацию…
Размер пазлов, видимо, четыре на четыре, в каждый входит по шестнадцать листов. А всего их, если не считать повторов, – ровным счетом четыреста штук, не больше и не меньше. Значит – двадцать пять пазлов, на которых может оказаться какая угодно информация. А вы говорите – бесполезно, барон!
– Значит, рано или поздно кому-то из вас, господа, придется ехать в Египет, – подытожил Корф. – Признаться – крайне не вовремя…
– В Египет можно послать и одного Евсеина. Думаю, он с Бурхардтом быстро договорится.
– Боюсь, даже слишком быстро, – покачал головой Каретников. – Олег, ты что, готов поручить расследование этим двум книжным червям? Причем без отеческого присмотра? Да этот Евсеин шагу ступить не успеет, как снова попадет в какую-нибудь историю. Стрейкера тебе напомнить? А в следующий раз можем так легко и не отделаться…
– Ну и что они решили? – спросил Николка, натягивая мягкие туфли-мокасины. Планировалось доставить из нашего времени берцы на всех «волчат», а пока мы заказали у московских сапожников тренировочную обувку по типу обычных мокасин.
Мы сидели в раздевалке Корфова клуба и ждали начала тренировки. Сегодня ее ведет Ромка – под присмотром пана Кшетульского. Занятия в клубе идут уже два месяца, с самого ноября. Из тридцати гимназистов, записавшихся поначалу в «сокольский» кружок, осталось не больше дюжины – остальные не выдержали жесткого темпа. Еще бы: три занятия в неделю, две тренировки плюс класс по теории – немалая нагрузка на перегруженных учебой гимназистов. Зато оставшиеся втянулись – пять дней назад состоялось первое посвящение в «волчата». Новичкам вручали сетчатые боевые платки расцветки «дарк койот» (мы с Николкой специально мотались за ними в магазинчик «Камуфляж и снаряжение» на Ленинском проспекте). К платку прилагалась напечатанная на принтере брошюрка «Книги джунглей» в местной орфографии.
– Решили… – подтвердил я. – Лучше бы не решали…
Я-то, как отец рассказал об открытии, обрадовался, что мы опять поедем в Египет! А что? Туда-сюда меньше месяца, разве плохо? Так нет – оказывается, зимой на Черном море какие-то сложности с пассажирскими пароходными линиями. В общем, решили пока обождать и обработать оставшиеся карточки. Вот весной, в апреле и поедут все вместе.
– Все? – восхитился гимназист. – Значит, и я с вами?
– Размечтался! – вздохнул я. – Нас не берут. Поедет папа, а с ним – Евсеин и, может быть, Корф с Ромкой – на всякий случай. Они, понимаешь ли, считают, что в Египте можно напороться на людей Стрейкера – ну помнишь, я рассказывал, что те пытались поймать нас в Сирии? К тому же папа нашел в бельгийской газете статейку – этот тип развил сейчас какую-то бурную деятельность. Пишут, что его принимал лично король Леопольд Второй.
– Это тот, которого в Европе «коронованным маклером» зовут? – хихикнул Николка. – Тоже мне король! Торгаш, да и только!
– Это ты зря, – возразил я. – Личность, конечно, спорная, но, по-моему, толковый мужик. Жадный, да, но ведь не зря говорят, что жадность на пару с ленью – двигатели прогресса. Отец вот всерьез опасается, что эта чертова кукла Вероника подкинула Стрейкеру инфу об алмазных трубках если не в Конго – там месторождения глубокого залегания, для вашей горнодобывающей техники их все равно что нет, – то, например, в северной Анголе. За них, правда, бельгийцам придется слегка повоевать… Или же дальше, на юге, в Намибии и Ботсване. Так что Стрейкер вполне может рассчитывать на покровительство короля. Увидишь еще – будет в вашей истории бриллиантовая империя называться не «Де Бирс» а «Дер Стрейкер». Кстати, и золото в Конго тоже есть, причем здесь у вас его еще не скоро отыщут.
– А как ты, готов к балу в гимназии? – сменил тему Николка. – Маринка вон третий день как невменяемая ходит: глаза горят, учебу забросила, почти не ест – только про бал и твердит!
– Да куда денусь? – пробурчал я. – Спасибо пану Кшетульскому – мазурку с вальсом мы теперь танцевать умеем.
– Да я и раньше умел, – хихикнул Николка. – Это ты у нас… неуч.
– Ну да, неуч… – и что? – Пришлось согласиться: в танцах я не блистал. – Надоела уже эта клоунада…
Поляк изгалялся как мог: то заставлял разучивать танцевальные па со стульями вместо дам, то приказывал рассчитаться на «первый-второй», и одна из групп по очереди танцевала девичьи партии. Впрочем, мне это в какой-то момент начало даже нравиться. Николка удивлялся – он-то ждал, что я буду сопротивляться этим занятиям до последней возможности. Три раза «ха» – особенно когда выяснилось, что нас пригласили на бал в женскую гимназию. Хватит с меня прошлого позорища – полбала стену подпирал, а напоследок отдавил даме ножки. Хорошо хоть Вареньке хватило деликатности не пенять мне за такую вот медвежью грацию.