* * *
Увидев по телевизору похороны Дианы и эксгумацию тела Марины Монтойи, Пачо Сантос понял, что иного выхода, кроме побега, у него нет. К тому времени он уже приблизительно представлял себе, где его прячут. Прислушиваясь к разговорам охранников, которые далеко не всегда соблюдали осторожность, с характерным для журналиста вниманием относясь к разным мелочам, Пачо пришел к выводу, что дом угловой и что находится он в крупном густонаселенном районе на западе Боготы. Его комната была на втором этаже первой, окно всегда было загорожено ставнями. Пабло догадался, что дом сдавался внаем, причем, судя по всему, неофициально, потому что хозяйка сама приходила в начале месяца за арендной платой. Больше никто в доме не бывал, и перед тем, как открыть ей дверь, охранники приковывали Пачо к кровати, грозно требовали соблюдать полную тишину и выключали радио и телевизор.
Еще Пачо удалось установить, что закрытое ставнями окно выходит в маленький дворик перед садом и что входная дверь расположена в конце узкого коридора, рядом с санузлом. Туалетом разрешалось пользоваться свободно, никто его туда не сопровождал, но нужно было попросить, чтобы с него сняли наручники. Вентиляция производилась через окошко, в котором виднелось небо. Окошко располагалось высоко, но зато было достаточно широким, чтобы через него выбраться наружу. Правда, Пачо не имел понятия, куда выходило это окно. В соседней комнате, разделенной на клетушки красными металлическими перегородками, отдыхали охранники, сдав дежурство. Охранников было четверо, дежурили они парами и сменяли друг друга каждые шесть часов. С оружием они не расставались, но держали его не на виду. Один дежурный охранник спал на полу возле двуспальной кровати.
Неподалеку от дома находилась фабрика, о чем свидетельствовал гудок, раздававшийся несколько раз в день. А судя по ежедневно слышавшимся детским голосам и гвалту на переменах, рядом была школа. Как-то Пачо попросил пиццу, и ее принесли от силы через пять минут, еще с пылу с жару, из чего он заключил, что готовят и продают выпечку в том же квартале. Газеты тоже покупали поблизости и, видимо, в довольно большом магазине, потому что там продавались журналы «Тайм» и «Ньюсуик». По ночам Пачо просыпался от запаха свежего хлеба: стало быть, по соседству была пекарня. Еще ему удалось выведать у охранников, что в радиусе ста метров есть аптека, автомастерская, два кафе, гостиница, мастерская по ремонту обуви и две автобусные остановки. Эти и другие обрывочные сведения пленнику предстояло собрать воедино и разработать на их основе план побега.
Один из охранников как-то признался, что если в дом нагрянет «закон», боевикам приказано войти в комнату и прикончить пленника тремя выстрелами в упор: в голову, в сердце и в печень. После этого Пачо всегда держал под рукой литровую бутылку лимонада, чтобы было чем отбиваться, за неимением иного оружия.
Охранник, у которого был явный талант к шахматам, научил Пачо играть, и время в плену потекло быстрее. Другой сторож, дежуривший в октябре, был большим знатоком телесериалов. Он смотрел без разбору даже всякую ерунду и пристрастил к этому занятию Пабло. Секрет заключался в том, чтобы, не особо вникая в содержание нынешней серии, стараться угадать, что ждет зрителей завтра. Еще они смотрели вместе передачи Алехандры и живо интересовались теле– и радионовостями.
Третий парень отнял у Пачо двадцать тысяч песо, которые были у него в кармане в день похищения, но в качестве компенсации пообещал приносить все, что тот пожелает. Особенно часто Пачо заказывал книги: романы Милана Кундеры, «Преступление и наказание», биографию генерала Сантандера де Пилар Морено де Анхель. Пожалуй, Пачо Сантос был единственным из своих сверстников-колумбийцев, кто слышал о Хосе Марии Варгасе Виле, колумбийском писателе, пользовавшемся в начале XX века всемирной известностью, и кого его произведения трогали до слез. Пачо их прочел почти все; охранник потихоньку таскал ему книги из дедушкиной библиотеки. А с матерью еще одного боевика Пачо несколько месяцев поддерживал оживленную переписку, пока ответственные за безопасность это не запретили. Кроме книг, Сантосу по вечерам приносили свежие газеты. Охранник, которому это было поручено, питал какую-то нутряную ненависть к журналистам. Особенно противен был ему один известный телекомментатор. Когда он появлялся на экране, охранник прицеливался в него из автомата и восклицал:
– Этого я даже бесплатно пристрелю!
Начальство Пачо не видел. Он знал, что боссы время от времени являлись в дом с проверкой, но к нему в комнату они не заходили, а рабочие совещания устраивали в кафе, в районе Чапинеро. С охранниками же у Пачо установились своеобразные отношения. С одной стороны, они в любой момент могли его убить, а с другой – признавали за ним право пытаться несколько улучшить условия своей жизни. Почти каждый день Пачо что-то выторговывал, а чем-то, наоборот, поступался. Ему так и не удалось добиться, чтобы его на ночь не приковывали к кровати, но зато он завоевал доверие охранников, играя с ними в «ремис», карточную игру, которую любят дети: в ней нужно собирать различные комбинации из десяти карт. Два раза в месяц незримое начальство присылало игрокам сто тысяч песо, которые они делили между собой. Но Пачо всегда проигрывал. Только спустя полгода парни признались в мухлеже и сказали, что порой специально давали ему возможность выиграть, иначе у него пропал бы энтузиазм. Шулера они были те еще…
Так протекала жизнь журналиста до Нового года. Пачо сразу понял: заточение будет долгим, – и старался наладить отношения с охраной, чтобы легче было его выносить. Однако гибель Дианы и Марины подорвала его оптимизм. Да и боевики, которые раньше его ободряли, теперь возвращались с улицы понурые. Все, похоже, замерло в ожидании Конституционной Ассамблеи. Проголосуют ли депутаты против экстрадиции, за амнистию? И Пачо задумал бежать. Но решил, что предпримет попытку побега, лишь когда все остальные возможности спастись будут исчерпаны.
Для Марухи и Беатрис тоже померк белый свет, когда в конце декабря рухнули надежды на освобождение. Однако в январе на горизонте опять немного прояснело, поскольку стали поговаривать, что двух заложников скоро выпустят на волю. Маруха и Беатрис, правда, не знали, сколько всего заложников осталось. Может, наркомафия похитила каких-то новых людей? Маруха не сомневалась, что отпустят не ее, а Беатрис. В ночь на 2 февраля, во время прогулки по двору, Дамарис это подтвердила. Дамарис даже купила на рынке губную помаду, румяна, тени для век и прочую косметику, чтобы они перед выходом на свободу навели марафет. Беатрис заранее побрила ноги, опасаясь, что в последний момент у нее не хватит времени.
Однако начальники, навестившие пленниц на следующий день, не внесли ясности в вопрос о том, кого именно должны освободить. И даже не подтвердили, что освобождение состоится. Чувствовалось, что это птицы высокого полета. Шефы (их было двое) заметно отличались от тех, кто приезжал раньше, были более коммуникабельны. Они не отрицали, что Невыдаванцы объявили о предстоящей выдаче двух заложников, но говорили, что, возможно, возникли непредвиденные препятствия. Все это напомнило пленницам обещания освободить их 9 декабря. Обещания, которые так и остались невыполненными.