Блюда менялись одно за другим: холодные как лед устрицы, на вид похожие на слизняков, а на вкус отдававшие морем, свежевыловленный лосось с огурцом и густым голландским соусом, филе-миньон [32] , идеально прожаренный, с артишоками и первыми грибами под названием «трюфели», молодой барашек в мятном соусе, морковное пюре, холодная приправа из спаржи. Каждое блюдо подавалось отдельно, и официанты шествовали один за другим, как на параде. Более изысканных блюд Луиза в жизни не пробовала, и весь этот обед был словно поход в театр. Все было просто потрясающее. Овощи были изумительные. Мясо — нежное, ароматное. И нигде не чувствовалось даже привкуса солодового уксуса. Проголодавшаяся Луиза ела с жадностью, какой раньше в жизни не чувствовала.

— А аппетит-то какой прорезался у моей племянницы, — пошутил мистер Бакстер, пытаясь смягчить ситуацию, которая становилась все более неловкой, потому что остальные дамы за столом лишь едва прикасались к еде.

Он нервно похлопывал себя по голове влажным розовым карманным платком, промокая капельки пота. Луиза подумала, что мисс Бакстер, наверное, никогда так не обжиралась, но ничего не могла с собой поделать.

— Ох, возьму-ка я это для Китти! — воскликнула миссис Астор, завернув баранью отбивную в белую льняную салфетку и укладывая в свою вечернюю сумочку, расшитую серебряным бисером.

— Дорогая моя, как тебе не стыдно, — хохотнув, сказал мистер Астор.

— Кто такая Китти? — спросила Луиза с полным ртом, набитым божественно приготовленным картофельным пюре.

— Глупышка, это же наш эрдельтерьер. Я уверена, что вы ее уже видели. До чего я люблю эту собаку, — захлебывалась от восторга миссис Астор.

— Она ест получше меня, — пошутил мистер Астор, откусывая очередной кусок.

Новый официант выкатил тележку с десертами, нагруженную в несколько ярусов. Некому было подсказать Луизе, что лучше взять лишь самую небольшую порцию, потому что съела она более чем достаточно, — рядом был лишь мистер Бакстер, который с изумлением взирал на ее гастрономические безумства.

Луиза выбрала себе кусок пышного шоколадного торта, лежавшего сверху. Запихнув в рот большую ложку, она обнаружила, что он с начинкой, теплой и вязкой, как шоколадное масло. Начинка идеально сочеталась с нежным ванильным мороженым. С каждой ложкой корсет становился все туже и давил все сильнее. Как только женщины могут в них есть?

Отправив в рот последний кусочек торта, она нехотя призналась себе, что боль не проходит. Откинувшись на спинку стула, Луиза положила руки на туго затянутый корсетом живот. Все же остальные исподтишка поглядывали на нее, хотя и делали вид, что поглощены разговорами.

Луиза раскрыла золотую сетчатую сумочку, чтобы подкрасить губы шикарной помадой мисс Бакстер. Вот бы стащить этот тюбик с собой в Коннектикут. Помада была матово-алой, безупречного оттенка, как у кинозвезд, густой и бархатистой. Теперь такие больше не делают.

В поисках помады, пошарив рукой в глубине обманчиво маленькой сумочки, она достала смятый кусочек картона и расправила его. «Что?! Где я?!»

— Вот ужас-то, мы что, на «Титанике»? — вскричала в панике Луиза, держа в руках кусочек картона.

За столом стало тихо, все вытаращили на нее глаза. Потом дружно, как по команде, расхохотались, словно в жизни не слышали более смешной шутки.

— Конечно же, дорогая моя. Какая она изумительная актриса, не правда ли? — воскликнул мистер Бакстер. — Я рад, что вовремя заметил в ней талант! — добавил он и сделал большой глоток шампанского.

— А вы странная пташка, — попрекнул ее сквозь смех Бенджамин Гуггенхайм.

«А вы лгун и негодяй», — хотелось Луизе крикнуть в ответ. Но она не крикнула, потому что теперь все это не имело значения в сравнении с ее новым, крайне неприятным открытием. Она выронила посадочный талон из трясущихся рук на заляпанную едой скатерть.

— Прошу меня простить, — сказала Луиза, стараясь не забывать о хороших манерах даже при этих ужасных обстоятельствах. — Мне нужно кое-что успеть сделать.

На подгибающихся ногах она встала со своего места, потрясенная тем, что попала на самое печально известное, обреченное судно. И как это она не догадалась? Не дожидаясь ответа, она сбросила тесные, на высоком каблуке туфли мисс Бакстер и босиком пошла к капитанскому столу.

На полпути она услышала, как мистер Бакстер позвал:

— Элис! Куда ты? Еще будет блюдо с сыром…

Но Луиза даже не оглянулась. Ей надоело играть роль мисс Бакстер, к тому же теперь она испугалась. Она шла быстро, полная решимости поговорить с капитаном. Игра была окончена. Ей пора домой.

Глава 25

Щеки у капитана раскраснелись от алкоголя, и все, кто сидел за столом, затаив дыхание, слушали историю, которую он рассказывал. Когда подошла Луиза, капитан прервался на полуслове и тепло с ней поздоровался.

— Извините, капитан Смит, прошу прощения за то, что я вас перебиваю, — начала она нерешительно.

— Мисс Бакстер! Очень рад, что вы снова бодры и полны жизни. Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Прекрасно, сэр, — медленно ответила Луиза, не зная, как перед всеми сказать то, что она собиралась. — Но мне нужно поговорить с вами наедине; это срочно.

— Позвольте предложить вам сесть. — Он жестом показал на стул. — Я уверен, в такой роскошный вечер не может быть никаких срочных дел. К тому же вам нелегко будет оторвать меня от этого шоколадного суфле, — добавил он, указывая на тарелку с недоеденным десертом.

— Вы знакомы с моей женой, прелестной Элеонор? — осведомился капитан.

Миссис Смит уныло улыбнулась. Это была довольно привлекательная немолодая дама, тонкогубая, с седыми, до плеч волосами и очень похожая на библиотекаршу из Луизиной школы.

— А это мой первый помощник, — продолжал капитан, — Уильям Мердок. Вы уже днем встречались.

— Да, — нетерпеливо сказала Луиза, — но…

— Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, — подхватила миссис Смит. — Эдвард говорил, что нынче днем вы очень испугались.

— Я чувствую себя отлично, — повторила Луиза уже тверже. — Но мне на самом деле нужно с вами поговорить, иначе здесь уже никто не будет чувствовать себя отлично.

— Дорогая, о чем это вы? Сядьте, прошу вас, выпейте с нами чаю. Вы так раскраснелись, — спокойно заметила миссис Смит.

И как будто она ждала этой команды, Луиза почувствовала, как у нее краснеют и щеки, и шея.