Арзаль раскинул руки, словно желая объять все пространство, предназначенное Нисаде – и тогда, повинуясь этим рукам и медленному, чарующему извиву мелодии, туманная фигура начала красивый, но жутковатый танец, изгибаясь так, как никогда не изогнуться никакому человеческому телу. Тай могла лишь гадать, какое сплетение сил, разбуженных в дневном мире, отразилось здесь в этом танце. Под зеркальным овалом было невозможно разглядеть лицо Арзаля, но Тай видела, как напряжены его плечи, как еле заметно вздрагивают кончики пальцев – солеттский маг выкладывался до конца.
Неожиданно то тут, то там в контурах туманного тела начали вспыхивать разноцветные искры – сначала в районе щиколоток, затем выше по ногам, бедрам, еще выше… но тут клубящийся туман неожиданно сгустился, налился кровью и скрыл мерцание искр от посторонних глаз.
Нисада выгнулась, вставая на мостик, губы ее раздвинула не улыбка – оскал. Тай знала, в том числе и по собственному опыту, что подруга сейчас бьется в когтях запредельного наслаждения. Но об этом догадывались и прочие зрители, однако лишь Тай могла понять – наслаждение это совсем иного свойства, чем то, сквозь которое не однажды проводил ее Элори, изматывающее, на грани переносимости, порой умело приправленное небольшой болью, словно еда щепоткой перца. Нет, то, что испытывала Нисада, было чистой воды обезболиванием, ибо там, в дневном мире, тело ее сотрясали жесточайшие судороги. Арзаль принимал на себя все ее напряжение, до последней капли. Отсюда и зеркало на лице, внезапно догадалась Тай – не столько ради пугающе-загадочного вида, сколько для сокрытия от толпы того, что сейчас на сцене творится отнюдь не заранее отрепетированный номер.
Рука Арзаля опустилась, скользнула вдоль ноги Нисады, вошла в красный туман – и вот уже на ладони, затянутой в черную перчатку, сверкает яркий голубой самоцвет…
В замке Лорш Калларда сидела, вцепившись в спинку кровати, и зачарованно смотрела, как на этой самой кровати бьется в корчах ее сестра. Если бы у нее остались силы, она, забыв свое обещание и даже то, ради чего оно давалось, бросилась бы вон с душераздирающим криком. Но ужас приковал ее к месту и запечатал уста. В висках покалывало – она и понятия не имела, что это одно из побочных воздействий магического поля. И тут она внезапно увидела, как зашевелились пальцы на левой ноге Нисады…
Голубой самоцвет повис в воздухе рядом с головой Арзаля. Еще одно движение – и к нему прибавился бледно-оранжевый…
…нога сестры медленно согнулась в колене…
В руках Арзаля уже была целая горсть драгоценных камней, извлеченных из тела Нисады – бриллиантов, голубых сапфиров, розовых герийских аметистов, топазов, подобных отсветам огня. Он жонглировал ими, и, взлетая в воздух, они стали превращаться в цветы – розы, ландыши, лилии. Один за другим Арзаль бросал эти цветы в толпу. Стоило кому-нибудь их схватить, как они исчезали, но тем не менее из зала тянулись новые и новые женские руки. Тай тоже рискнула схватить цветок – голубую сейю, которая не таяла в ее руках целых пять секунд, успев овеять лицо сладким ароматом…
Внезапно Нисада выпрямилась и замерла, вытянувшись в струнку, с вскинутыми над головой руками. Замерла и музыка. В навалившейся тишине руки Арзаля вошли ей в спину напротив сердца… нет, в том-то и дело, Тай видела и поняла – вошли чуть ниже, а внутри спустились еще ниже, почти к пояснице! Через минуту в черных перчатках пульсировал ярко-алый рубин размером как раз с человеческое сердце. Тело Нисады снова стало реальным телом девушки в обтягивающем серебре – и это тело беззвучно осело к ногам Арзаля, а потом медленно-медленно начало растворяться…
…Нисада повернулась, потерла кулаком глаза, села на постели… а потом на глазах у ошеломленной Лар резким движением свесила с кровати свои мертвые ноги и встала! Чуть не упала с непривычки, но устояла, сделала шаг, другой – и рухнула в объятия Калларды.
– Получилось, сестренка!!! Даже мышцы кое-как слушаются – все, как мне обещали! Конечно, разрабатывать их надо изо всех сил, но ведь хожу! Хожу!
– Тише! – Лар проворно зажала ей рот ладошкой. – Всех перебудишь, а тебе еще четыре дня скрываться! Значит, и в самом деле бывают на свете чудеса…
Арзаль резко подбросил рубин вверх, к потолку. Дойдя до верхней точки своего полета, камень исчез в ослепительной вспышке, а на ладонь мага упал золотисто-оранжевый персик с коричневым бочком, сочный даже на вид. Все зрители как-то сразу осознали, что, в отличие от цветов, этот плод, будучи брошен в толпу, не растает.
И лишь сейчас Тай, до того поглощенная невиданным представлением, буквально в трех шагах от себя заметила Урано – на этот раз одетую в лиловое с серебром, но вполне узнаваемую. Арзаль оказался абсолютно прав – захватывающее действо не могло не привести охочую до любой театральности Супругу Смерти в первые ряды зрителей.
Тай боялась, что знаний, которые Урано получила в Солетт, хватит ей, чтобы понять суть творящегося на сцене – но, судя по выражению лица волшебницы-недоучки, это было не так. Вот и замечательно…
Теперь все глаза были прикованы к золотистому плоду, такому соблазнительному… Кому он достанется?
Арзаль поднял персик в руке, неторопливо обвел взглядом толпу – это было понятно даже под зеркалом – и уверенным движением бросил волшебный плод прямо в ладони Урано. Тай могла бы поклясться, что в этот миг глаза под темным стеклом вспыхнули закатным светом.
Урано, словно не веря своему счастью, покачала персик в ладонях, поднесла к лицу, улыбнулась Арзалю с претензией на обворожительность – и жадно вонзила зубы в сочную мякоть.
Солеттский маг поклонился (одна Тай видела, сколько усталости в этом поклоне) и стал растворяться в воздухе так же медленно, как перед тем Нисада.
– Я и не ожидала, что будет так великолепно! Мы, конечно, все обговорили, я знала, куда иду, но то, что ты устроишь настолько красивое зрелище…
Через двадцать минут после окончания представления Арзаль нагнал Тай в полутемном коридоре. Маска-зеркало была у него в руке, открыв смуглое широкоскулое лицо с каплями пота на лбу, освобожденные от зажима волосы повисли слипшимися прядями, снятые перчатки торчали из-за пояса.
– Прав был Тиндалл, когда говорил, что ты – искуснейший из Ювелиров…
– Козел я горный обыкновенный, – устало перебил ее Арзаль. – Так выложиться из одной любви к искусству, ради принципа…
– Сейчас я готова сделать для тебя все, что в моих силах! – заверила его Тай. – Что хочешь, то и проси – заработал!
– В самом деле? – Арзаль усмехнулся, но как-то вполсилы – настолько был вымотан. – Тогда, прекрасная Тайах, позвольте еще раз воспользоваться вашим убежищем. Да не дергайтесь вы так, мне ваши тайны совершенно не интересны. Просто если я не усну здесь, в Замке, хотя бы часа на три, для восстановления сил, то не сумею даже выйти отсюда без чужой помощи… собственно, уже не сумел.
– Тогда идем, – кивнула Тай, в этот момент начисто забывшая о своей неприязни к солеттским магам вообще и Арзалю в частности. – Воистину ни одно доброе дело не остается безнаказанным.