Луиза присела на скамью у стены, Генри устроился рядом. Она все еще продолжала беззвучно плакать – наверно, подумал Генри, мистер Черчилль будет доволен впечатлением, которое она произведет на судей. Он хотел было взять Луизу за руку, но она резко отдернула ее и крепко обхватила себя руками.
Генри поглядел на свою сгорбленную, напряженную сестру, и у него чуть не остановилось сердце. Он сам чуть не заплакал. Но вместо этого наклонился к ней.
– Помнишь, как мы смотрели «Волшебника из страны Оз»? – спросил он.
Луиза удивленно подняла голову.
– Когда появлялась Злая Волшебница, я брал тебя за руку, и мы прятались под одеяло, которое натянули между двумя креслами. Помнишь? И ждали там, когда музыка сменится. А когда она менялась, это значило, что Дороти и Тотошка снова вышли на дорогу из желтого кирпича, и мы спокойно вылезали обратно из нашей крепости.
Луиза кивнула и даже почти улыбнулась.
– И тогда мы говорили…
– Оз, – закончил Генри.
– Оз, – повторила Луиза. – Потому что все снова было в порядке.
– Хоть мы и знали, что опять спрячемся под одеяло, когда опять появится Злая Волшебница.
– Но пока этого не случилось, можно было не волноваться, – сказала Луиза.
Генри протянул ей руку. Луиза посмотрела вниз и взяла ее.
– Скажи мне, когда можно будет сказать «Оз», – попросила она.
– Ладно.
И они прижались друг к другу.
Так их и застал мистер Черчилль и был явно разочарован: Луиза больше не плакала. Он провел обоих в маленькую комнату для ожидания, и они сели за гладкий стол напротив своих родителей.
– Итак, – сказал мистер Черчилль, – давайте поговорим о том, что от вас требуется. Это предварительное слушание. На нем судья должен будет решить, достаточно ли у него оснований для того, чтобы отдать Чэй Чуана под суд по обвинению в нападении с отягчающими обстоятельствами, повлекшем за собой тяжкие телесные повреждения, и в том, что он скрылся с места происшествия, не оказав помощи потерпевшему. Скорее всего, слушание будет кратким, поскольку ни одна из сторон не оспаривает факты. И тем не менее, важно, чтобы вы как семья повлияли на судью и склонили его симпатии на сторону обвинения. Для этого вам следует…
И мистер Черчилль объяснил, как Смитам следует себя вести, чтобы повлиять на судью и склонить его симпатии на сторону обвинения. Они должны быть Скорбящей Семьей, сказал он.
К концу этого объяснения Генри снова захотелось врезать ему по брыластой физиономии.
Мистер Черчилль посмотрел на часы.
– Есть вопросы? Нет? Тогда, пожалуй, пойдемте.
И они пошли.
В зале суда пахло примерно так же, как в епископальной церкви Святой Анны, – не хватало только запаха восковых свечей. Лакированное дерево, слегка потертые кресла, и все пропитано духом благоговения и официальности. Генри опустился на сиденье, как воскресным утром. Если не считать одного из двух представителей полицейского корпуса Блайтбери-на-море, репортера из «Блайтбери кроникл», доктора Джайлза, который кивнул им, и мистера Шерингема – директора школы Лонгфелло и отца безупречного рулевого Брэндона Шерингема, о чем ярко свидетельствовал его выдающийся нос, – зал был почти пуст. Опять же, как церковь Святой Анны.
Потом вошли Чуаны в сопровождении своего адвоката.
Они сели в противоположной части зала. Миссис Чуан была крошечная и шла как осторожная птица, мелкими шажками и глядя в пол, точно притворяясь, что вокруг ничего нет. Мистер Чуан тоже не отличался высоким ростом, но руки у него были толщиной с телеграфный столб – в чем мог убедиться каждый, поскольку они далеко торчали из рукавов пиджака, явно с чужого плеча. Он переступил порог зала следом за миссис Чуан и при виде полицейского взял жену за локоть.
Чуаны не смотрели на Смитов. А Генри не мог отвести от них глаз.
Чуаны сели – всё так же осторожно, – и тут открылась одна из дверей в переднем конце зала, и у миссис Чуан вырвался короткий вскрик. Она заглушила его, уткнувшись лицом в плечо мужа. В зал вошел Чэй Чуан, а за ним – пристав и полицейский. Чэй был одет в ужасную оранжевую робу, которая была ему велика. Он шел, опустив голову. На руках у него блестели наручники.
Генри поглядел на Луизу – казалось, она вот-вот разрыдается в голос. На радость мистеру Черчиллю, подумал он.
Адвокат Чэй Чуана оставил его родителей и подошел к нему. Он отвел его к столику для обвиняемого, и оба сели. Чэй вытянул руки, и полицейский снял с него наручники, а потом отошел обратно к двери и встал там, выпрямившись и положив ладонь на внушительный револьвер, пристегнутый к поясу, – видимо, он был готов ко всяким неожиданностям. Затем появился обвинитель – он кивнул Смитам и перекинулся двумя словами с мистером Черчиллем. Потом сел и начал раскладывать перед собой бумаги.
Чэй Чуан потирал запястья.
Ну прямо как в прологе «Кентерберийских рассказов», подумал Генри. Люди возникают в зале один за другим, как у Чосера, который обещает познакомить читателя с каждым из паломников: «Мне кажется, что было бы уместно вам рассказать все то, что мне известно», – ничем не выдавая, что для этого ему понадобится несколько сот строчек. Только тут Генри сам был одним из паломников.
И все было всерьез.
Когда обвинитель разложил все свои бумаги, в зале настала тишина. В следующие пять минут – еще недавно Франклин запросто пробегал за это время целую милю, а то и больше, – никто не шелохнулся. Все будто затаили дыхание. Даже Луиза. Сейчас начнется брань, подумал Генри.
Так что, когда наконец вошел судья («Прошу встать», – выкликнул пристав), Генри почувствовал облегчение. Пролог кончился. Теперь надо только сыграть роль Скорбящего Брата – и можно будет отправляться домой.
– Предварительное слушание по делу Чэй Чуана, обвиняемого в том, что он нанес тяжкие телесные повреждения Франклину Смиту и скрылся с места происшествия, объявляю открытым, – провозгласил судья. – Мистер Куинси, пожалуйста, вызовите вашего первого свидетеля.
Мистер Куинси назвал имя, и на свидетельское место вышел полицейский из Блайтбери-на-море. Он поднял руку, принес присягу, сел и рассказал то, что всем в зале было уже известно. Как он увидел Чэй Чуана, который бежал по улице и махал руками, чтобы привлечь его внимание. Как Чэй Чуан показался ему очень возбужденным. Как Чэй сообщил ему, что случилась авария, что он задремал за рулем своего пикапа и сшиб человека, бегущего по обочине. Как он, полицейский, усадил Чэй Чуана в патрульную машину и как они вернулись на место происшествия, где лежал Франклин Смит, в одиночестве и без сознания. Как он вызвал скорую помощь, а пока они ждали, старался с помощью обвиняемого остановить кровотечение. Как через шесть минут приехали врачи и забрали Франклина, после чего он, полицейский, зачитал Чэй Чуану его права и взял Чэй Чуана под арест на основании его признания в том, что он сбил потерпевшего. Как он отвез обвиняемого в полицейский участок Блайтбери, откуда тот позвонил родным. Как на следующее утро в присутствии адвоката Чэй Чуан сделал официальное заявление, признав, что сбил потерпевшего, заснув за рулем автомобиля, в котором ехал один, без спутников, к себе домой в Мертон.