Леха возбужденно осмотрелся…
– Так, кто сегодня отвлекающий?
– Я, – Николай Коростелев залез в карман кителя, доставая мятые купюры.
– Ну-ка спрячь свои гроши, – повелительным жестом остановил его Женька Самохин.
Сегодня они с Лехой ехали в самоволку в Москву. Конец восьмидесятых, тотальный дефицит. А Николай вчера получил лычки старшего сержанта. Это дело надо было обмыть. Водку, конечно, можно было достать и в Рязани, но хотелось чего-то повкуснее, все же без пяти минут офицеры. Николаю по случаю звания дали увольнительную, поэтому он был под контролем – в пять вечера как штык должен быть в училище.
Леха с Женькой были в «гражданке», дабы не дразнить патруль, тем более, московский.
– Я проставляюсь, – попытался спорить Николай.
– На звездах будешь проставляться, – оборвал его Леха. – А лычки надо просто замачивать. И вообще – товарищ курсант, отставить спорить с младшим по званию!
– Ладно, – сдался Коростелев. – Вы только до отбоя уложитесь. На разводе никто не увидит, а вот на вечерней поверке ротный будет, прикрыть не удастся.
– Обижаешь, начальник, – засмеялся Женька. – Не впервой, чай!
Действительно, дело было отработанное. Утром все проходящие поезда шли на Москву, а вечером обратно, в Поволжье, Среднюю Азию и за Урал. Даже метод посадки и проезда без билета был отрепетирован. Здесь, в последнем крупном городе перед столицей, концентрация «зайцев» была особенно велика, и проводники жестко пресекали попытки «ушастых» забраться в вагон без билета.
Нет, договориться с ними всегда было можно, особенно с проводниками «хлебных» поездов из Узбекистана, Казахстана и других азиатских республик. Но вся проблема как раз была не в отсутствии билетов, а в неимении денег на них и, соответственно, на взятки проводникам.
– Расчеты – по местам! – скомандовал Николай.
Леха с Женькой нырнули под вагон, и прогулочным шагом пошли к «гармошке», соединяющей тамбуры. Главным было разговорить бдительного проводника. Этим искусством в совершенстве владели все трое. Нужно было лишь парой вопросов натолкнуть человека на волнующую его тему – а дальше он сам будет болтать так, что не остановишь.
– Ассалам алейкум, уважаемый! – подошел к седоусому узбеку в синей форме Николай. – Как ваше здоровье?
– Не жалуюсь, – прищурился узбек.
Клиент из курсанта никакой – ни дыню не купит, ни денег за проезд без билета не даст.
– Говорят, зима у вас в этом году была холодная, – участливо поинтересовался Коростелев, и попал в больную точку.
– Вай, джяляб! – поежился проводник, несмотря на жаркое солнце. – Двадцать градусов! Представляешь! Двадцать градусов – и снег два месяца лежал, не таял! У нас такого сто лет не было! Не знаю, за что Аллах нас наказывает.
– Слышал, на Сквере все деревья померзли, – посочувствовал курсант.
– Не, болтают, – махнул рукой седоусый. – Немного веток отпилили – и все. Э? – спохватился он. – Откуда знаешь Сквер?
– Да я ташкентский, – не моргнув глазом, соврал Николай, который про Ташкент знал только из рассказов однокурсника Мирзы. – С Чилонзара. Говорят, Фархадский базар перестраивают?
С этой минуты проводник не умолкал до самого отхода поезда.
А в это время с другой стороны друзья незамеченными забрались на торец вагона. Леха, как более сильный, запустил пальцы в щель, где «гармошки» соединялись, и потянул на себя. Щель расширилась, и Женька смог в нее проскользнуть. Теперь тянул он, уже изнутри, не давая ей обратно сомкнуться. Через несколько секунд Леха стоял рядом с ним.
Самым сложным было проскользнуть в вагон. Остальное – дело техники. Даже если нарваться на ревизоров – самое страшное наказание это высадка на следующей станции. А поскольку скорые поезда шли без остановок, следующей станцией и была цель поездки – Москва…
…Старые «гармошки» были из материала, по фактуре похожего на хреновый дерматин. Нынешние оказались гораздо плотнее, больше похожими на плотную толстую резину. Да и фигура Лехи с тех пор сильно изменилась, и отнюдь не в сторону похудания.
Но адреналин в крови творит чудеса. Никифоров с трудом просунул пальцы, уперся ногой в железную раму, и с рыком оттянул резину. Вставил в образовавшуюся щель сначала ступню, потом повернул ее, протолкнул колено и бедро. Повернулся спиной к раме и вдавил в отверстие туловище, судорожно втягивая живот. Холодный ночной воздух, превращенный движением поезда в ураганный ветер, ударил в лицо, ошпарил обнаженный торс.
Леха охнул, мгновенно покрывшись мурашками с ног до головы, бросил тоскливый взгляд на тельняшку. Достать ее было невозможно. Разве что вернуться обратно, а потом повторить подвиг.
Но тут из тамбура послышались голоса, едва уловимые из-за грохота поезда и свиста ветра. Леха рванулся, вытягивая наружу оставшиеся части тела. От рывка он потерял равновесие, и едва не вывалился под откос как пробка из бутылки с шампанским. К счастью, на небе светила почти полная Луна. Уже падая, Алексей заметил ступеньки-скобы, приваренные к торцевой стене вагона, и отчаянным движением схватился рукой за одну из них.
Несколько секунд он потратил на то, чтобы восстановить устойчивое положение. Наконец, это ему удалось. Одной ногой он стоял на швеллере, который проходил по стенке вагона, другой – на раме «гармошки». А руками крепко держался за ступеньки, которые вели на крышу. Ему было бы даже комфортно, если бы не пронизывающий ледяной ветер.
В плацкартном вагоне двое террористов справились со своей задачей даже быстрее, чем их коллеги в купейном. Здесь не было закрытых дверей, все на виду. Один из них, жилистый качок с одуловатым лицом, бросил презрительный взгляд на перепуганную толпу позади себя, и подошел к двери, ведущей в соседний вагон-ресторан. Обещанного усиления не было, наверное, какие-то проблемы в купейном. Но план действий был разработан заранее и, поскольку иных распоряжений не поступало, он продолжил его выполнение.
Универсальный ключ-трехгранник он забрал у проводницы, хотя у него и самого был заранее приготовлен такой же. Навстречу ему бросился раздраженный работник ресторана, плотный краснорожий мужик с редкими слипшимися волосами в белой поварской куртке.
– Куда прешь! – заорал он. – Не видишь – закрыто!
Но поздний посетитель, невесть как проникший в его хозяйство сквозь запертую дверь, ткнул ему в лицо стволом пистолета, и «повар» испуганно заткнулся.
– Сядь туда, – коротко приказал человек с оружием. – Помалкивай, и, может быть, все будет хорошо.
Повар послушно сел за столик. Но глаза его метнулись, зашарили по сторонам.
– Даже не думай, – ухмыльнулся террорист.