Тут Вите наконец-то пришла в голову на редкость здравая идея: попросить их замолчать. Сказать, передать, протелепать, что помощь уже пришла и незачем так орать. Она потратила четверть часа, чтобы втолковать котенку, что она предлагает и как это сделать, и накормленный, наглаженный и вновь полный энтузиазма Кеша умчался обратно.
А Вита, решив, что проспала достаточно, развила бурную деятельность. С помощью первой попавшейся медсестры вытребовала к себе свою долю охраны, приставленной Мартыном и все это время скучавшей в приемном отделении. Двое охранников, один длинный в штатском, второй широченный в камуфляже (двое из ларца, одинаковых с лица, подумала она сначала, но это было неточно, и она назвала их про себя «многояйцовыми близнецами»), снабженные чем-то вроде революционного мандата с заголовком из четырех крестов, в рекордное время обеспечили Виту полевым телефоном, запасом деликатесов из «генеральской» столовой (давно не помнившей столь наглого налета) и небольшим аэрогрилем для подогрева оных (реквизированным из кабинета начхоза), и были водворены на место – к сожалению, не в ларец…
Мартын, как выяснилось, пропал на редкость капитально. Не то чтобы он был так сильно нужен Вите, но вот Адаму в его похождениях с чокнутым марцалом – очень не помешал бы. Тем не менее поиски по телефону закончились даже не нулевым, а отрицательным результатом (по ординарным номерам его не было, а чрезвычайные не отвечали), и Вита, заполняя паузу, использовала служебное положение в личных целях – позвонила родителям. Там все было спокойно. Как и следовало ожидать, большинство питерцев (исключая, разумеется, родителей пилотов), несмотря на регулярные сводки по радиотрансляции, не отдавали себе отчета, что над их головами разыгралось генеральное сражение с невнятным исходом в нашу пользу, что накануне началось ц уже закончилось вторжение имперцев, – и уж точно никто из мирных жителей не подозревал, что город висит если и не на волоске, то на не слишком толстом пучке проводов…
Огорчать родителей Вита, естественно, не стала, бодро отрапортовала о хорошем здоровье и отличном настроении, посочувствовала матери, вынужденной вторые сутки развлекать Густочку, положила трубку, взяла апельсин и задумалась, кому бы ещё позвонить.
В дверь робко, даже вкрадчиво постучали. Вита пошла открывать – под ручку был привычно подсунут стул.
Вот уж кого не ожидала, мелькнуло в голове… впрочем, объяснимо: Владивосток, мальчик Сережа, Ким… да, это было просчитано, но почему-то она не ожидала, что он придет сам. Хотя и не один…
– Эвита Максимовна! – Голос у Кима сдавленный, почти на грани крика. – Они…
– Входите быстрее! – сказала она одновременно с ним и почувствовала, что губы стали непослушными и язык ворочается с трудом.
Как ни готовься внутренне…
Стремительно вошли: Ким и по сторонам от него двое в зеленых хирургических халатах, зеленых шапочках и марлевых масках. Они вроде бы не касались Кима, но двигался он до того синхронно с ними…
Ф-ф-ф… Теперь в палате четверо. Двоих очень трудно рассмотреть. Пол вдруг стал покатым, не удержаться. Надо сесть или схватиться за что-нибудь. В голове звенят кузнечики, заглушая слова Кима, а он почти всхлипывает:
– Они обещали, что не сделают вам ничего плохого!
Вита зажимает уши руками, мотает головой. Перед глазами круги, такие красивые, ускользающего серебристо-зеленого цвета…
И разом все стало на свои места.
Тот, что стоял слева от Кима, перестал обнимать его за талию, прижал когти к ладони и снял маску вместе с шапочкой. Он оказался не совсем таким, как ожидала Вита: черты лица более человеческие, уши на месте, да и растительность можно считать всего лишь экзотической бородкой, причудливо стриженной и покрашенной… правда, глаза – выдают.
– Мы слышны? – спросил он озабоченно. Вита утвердительно кивнула головой. Потом сообразила, что нужно говорить. Словами. Вслух.
– Да.
– Теперь хорошо?
– Да-а… ужж… – Вита наконец отпустила спинку кровати, мимолетно удивилась, что там не осталось вмятины, и присела на подушку.
– Предмет настоящий свойственен вам? – Взрослый Кот достал откуда-то из-под халата маленький елочный шарик. Вита потянулась к шарику, но отдернула руку.
– Он был мой. Я его отдала. Подарила. Зачем вы его забрали?
– Зачем отдала?
– О господи. Она же такая маленькая. Пусть у неё будет хоть какая-то игрушка… там, где она сейчас…
Вита не ожидала, что её поймут, но почему-то её поняли. Кот поднес шарик к лицу и подышал на него. Погладил. Осторожно вернул в карман – и Вита не сомневалась, что в самое ближайшее время шарик снова окажется в маленькой мертвой лапке.
– Спасибо, – сказал Кот. Второй наклонил голову и приложил руку ко лбу.
Слышно было, как Ким сглотнул.
– Где обитает второй маленький мертвый? – спросил Кот, и Вита не поняла сразу, чего от неё хотят, а когда поняла, очень удивилась:
– Почему – мертвый? Живой. Еще какой живой!
Тут случился резонанс, который бывает иногда, когда рядом оказываются несколько эмпатов. Витино удивление умножилось на удивление котов, отлетело обратно к ней, дополнилось ещё чем-то… и Ким, который, как и все зоноходцы, тоже был эмпатом, хотя слабым и странным, добавил свою ноту в этот нарастающий хор…
– Ну, ни фига же себе! – сказала Вита наконец и коротко, горлом, засмеялась, вдруг вспомнив мимоходом историю, которая приключилась с ней зимой в Вашингтоне.
Там проводилась очередная конференция по вопросам всех этих необъяснимых пси-воздействий зон контакта как на профессиональных контактеров, так и неделиквентов, имевших неосторожность вляпаться в ту или иную историю с Чужими. Конференция была рутинная, неинтересная, да ещё от перемены часовых поясов тянуло в сон когда не надо, – и Вита, удрав с заседания, решила вернуться в отель и предаться ничегонеделанию. В лифте, который вез её на двадцатый этаж, она вдруг поняла, что оказалась единственной белой женщиной среди двух десятков здоровенных негров. В некоторой оторопи она произнесла эту же фразу, только в более раскованном варианте – как часто бывает, когда оказываешься среди людей, заведомо не знающих русского. «Каково же было удивление гостей…» – м-да. Словом, один из негров, подняв брови и широко раскрыв ослепительные глаза, совершенно без акцента ответил: «О, мадам! Как я вас понимаю!..»
Наконец волна удивления иссякла, и Кот сказал:
– Это не может быть. Принцип.
Какой ещё принцип, почти в раздражении подумала Вита, а вслух сказала:
– Попробуйте его позвать. Он совсем рядом.
Оба кота, стремительно зыркнув друг на друга, переместились в угол палаты и там замерли, полуприкрыв глаза. В движениях их почти человеческих фигур (совсем чуть-чуть отличаются пропорции головы, туловища и конечностей, в пружинистой осанке читается готовность припасть на все четыре лапы…) вдруг возникла странная неуверенность.