У них не всё получалось. Они не всегда успевали. Они не были вездесущи, всезнающи и всеблаги. В конце концов, они старались только для себя.
И тем не менее: за считанные годы именно большие группы людей – толпы, народы, нации, – те, которые прежде были куда более безмозглыми, агрессивными и воинственными, чем отдельные люди, – стали заметно более толерантными и вдумчивыми, почти достигнув уровня если не людей, то хотя бы морских котиков или обезьян. Конечно, на это повлияла и экономическая перетряска мира, но президент хорошо представлял себе, как могли бы развернуться события, какая волна ненависти поднялась бы с голодного Юга на вдруг ослабший сытый Север – не возьми марцалы события под свой мягкий, но уверенный контроль. Как бы сам собою постепенно исчез терроризм… а если быть честным, он просто сменил адресность: вместо того, чтобы взрывать друг друга, арабские, еврейские, индийские, американские и русские мальчики бросились, обвязавшись взрывчаткой, на общего врага.
Именно так это и выглядело – если взглянуть под другим углом… Просто изменился масштаб.
Впрочем, люди тоже изменились. Когда-то было неприлично отдавать детей в армию. И наоборот: прилично, почётно и престижно – детей от армии отмазывать всеми средствами, включая самые низкие. Сейчас это тоже нередко делается, но – с неловкостью. Хорошо, внуки ещё маленькие, подумал президент, – а ведь если бы они рванули в гарды… а они рванули бы…
Да, многое изменилось.
Итак, цели и устремления марцалов – стать незаменимыми. Шестёренкой, которую абсолютно невозможно вытащить из механизма. Как водится, в среде руководства придерживались несколько отличных друг от друга позиций, которые можно было для некоторого упрощения свести к двум: придерживаться статус-кво, а постепенно и смягчать своё присутствие, идя осознанно на ассимиляцию, – это они, Тан и Санба, а также ещё несколько более молодых руководителей; и наоборот, структурировать человечество таким образом, чтобы оно уже никогда и ни при каких обстоятельствах не могло обходиться без марцалов – и, разумеется, никакой ассимиляции, поскольку доставленные с Тангу саженцы Спа дали побеги! Такова позиция стариков: Домга, Жеоля и, главное, Ро.
Позиция молодых имеет одну слабую точку: статус-кво невозможен, поскольку Империя всё равно не оставит Землю в покое. Незамутнённый, первичный генофонд – это огромная ценность. Такой клад просто так не выпускают из рук. Конечно, сейчас Империя в растерянности, но пройдёт не так уж много времени, и она вернётся. Земле ведь просто некуда деться в этой структурированной Вселенной. Единственное, что можно сделать в сложившейся ситуации – снизить ценность «сырья», перейти в более низкую категорию, продолжая оставаться опасной добычей. Всё более и более опасной… Но естественным путём – даже если задействовать некую специальную программу – на сколько-нибудь заметное «замутнение» генофонда уйдёт три-четыре поколения. Шестьдесят-восемьдесят лет. Нереально. Бессмысленно.
Поэтому возникла мысль: прибегнуть к маскировке. Как обычно поступали имперцы при заборе генетического материала? Либо спускались куда-то в населённое место, оглушали людей хроносдвигом, затем – облучали микроволнами и особым образом модулированным поляризованным светом; облучённые организмы реагировали на это сбросом достаточно большого объёма данных – в частности, о наличии генетических дефектов; таких не брали. Чаще же имперцы выискивали что-то конкретное: ту или иную комбинацию генов, например – и как правило – тех, которые отвечают за биохимию или иммунную систему организма. Именно с этим у модификатов Тангу самые критические проблемы… Для этого на Землю сбрасывались миллионы микросенсоров, с помощью которых и выявлялись нужные люди. Уже потом их целенаправленно – иногда с помощью землян-агентов – выслеживали и забирали.
Так вот: есть возможность – пока теоретическая, но практическому воплощению ничто не мешает – пометить всех людей так, что они будут давать на известные тесты один стандартный ответ: геном дефектен. Наночип – наподобие тех, которые вызывают телепатические способности. Но совсем простенький. Можно сделать так, чтобы понемногу размножался и передавался по наследству. А можно не делать – для простоты и свободы выбора. Вдруг кто-то захочет прокатиться на летающей тарелке? Такие люди попадаются, и не так уж редко…
– Да, кстати, раз уж зашла речь… – президент поднял палец. – Телепатические наночипы явно появились на Земле ещё до вас. Сейчас, похоже, они размножаются в геометрической прогрессии… Кто их мог внедрить? Если имперцы – то зачем?
– Телепатические чипы имперского производства не размножаются и не передаются от человека к человеку, – сказал Санба. – И они далеко не «нано» – их размер измеряется в миллиметрах. Правда, они обеспечивают очень дальнюю связь… Из прочих небольшая доля, два-три процента – это фрагменты кокона Свободных. Следы спонтанных контактов, – он улыбнулся. – Происхождения остальных чипов мы не знаем. Они просты, грубы, подвержены мутациям и вообще малоэффективны во всем, кроме размножения. Телепатический эффект, как правило, слаб, нестабилен, требует огромных энергетических затрат… Впрочем, земная наука наверняка изучила этот вопрос куда подробнее. В общем, кустарное производство… Единственно, что можно сказать определённо – они слишком просты, чтобы ожидать от них чего-то неизвестного. В отличие от имперских – те многофункциональны… И ещё: у них есть срок жизни. Мы не смогли определить, какой именно – но рано или поздно они все разрушатся. Практически одновременно.
– Интересно, – сказал президент.
– Интригует, – согласился Тан.
– То есть кто их запустил, неизвестно?
– По нашим подсчётам, первые из них появились на Земле между тысяча девятьсот двадцатым и тысяча девятьсот тридцатым годами, – сказал Санба. – И, разумеется, это не земное производство. Я бы скорее заподозрил старую Империю…
– Дата вычислена, исходя из соображений, что всё началось с одной особи наночипа и что деление его происходило в том же темпе, что и сейчас, – пояснил Тан. – То есть, мы назвали самую раннюю дату. Могло быть и позже.
– Да, – согласился Санба. – Самая поздняя, по нашим подсчётам, дата – это тысяча девятьсот семидесятый или чуть раньше. После этих лет наночипы обнаруживаются уже на всех континентах… То есть, может быть, они были на всех континентах и раньше, мы этого не знаем, но после семидесятого года – распространились несомненно.
– Мелкие мутации при делении появляются всегда, какую защиту ни ставь, – сказал Тан. – А там её нет вообще. Мутации происходят, и по ним мы отслеживаем пути миграции наночипов.
– Как вы отслеживаете, например, вирусы гриппа, – пояснил Санба, и Тан согласно кивнул.
– Это интересно, – сказал президент. – Старая Империя, в промежутке между девятьсот двадцатым и девятьсот семидесятым…
– Не точные данные, а интуитивно: скорее ближе к началу временного отрезка, чем к его концу, – сказал Тан. – И область, из которой началось распространение – это, вероятнее всего, Южная Африка.
– Или Австралия, – тихо сказал Санба. – Или Индонезия. В общем, юг Восточного полушария. Точнее сказать невозможно.