Даже не пикнув, чудища растаяли в воздухе. Вместе с ними исчез и Харальд, чьё лицо в последнюю секунду его жизни выражало тупое недоумение. Он так и не понял, что потерпел поражение.
Я совершил убийство — и не в приступе гнева, не в пылу борьбы, а обдуманно и хладнокровно, тщательно взвесив все «за» и «против» и выбрав меньшее из зол. Я нисколько не сожалел о потерянном родственнике. Харальд был слишком гадок, глуп и жалок, чтобы я мог пожелать ему долгих лет жизни. Он был неисправим, и то, что я сделал с ним, было актом высшего милосердия.
— Харальд! — закричал Александр. — Харальд!.. Артур, что с моим сыном?
— Его больше нет, — устало ответил я. — Я распылил его на атомы и развеял их по бескрайним просторам Вселенной. Он ни секунды не страдал.
— Боже! — в ужасе прошептал Александр. — Харальд, мой сын… Ты убийца, Артур! Я ненавижу тебя!
Я понимал, что сейчас возражать бесполезно, поэтому молча снял с брата заклятие неподвижности и приготовился отразить его атаку, продиктованную бессильной яростью и отчаянием. Хороший удар в челюсть заставил бы его более трезво оценить происшедшее.
Однако Александр продолжал сидеть в кресле, не проявляя никаких признаков агрессивности. Он только удобнее откинулся на спинку и закрыл глаза. По его щекам катились слёзы.
— Брат, — наконец произнёс он. — Ты понимаешь, что теперь между нами не может быть мира?
Я горько усмехнулся и ответил:
— Мы и раньше-то не были сердечными друзьями.
Ко мне подошла Бренда и положила руку на моё плечо.
— Нам пора возвращаться, Артур.
— Да, — сказал я, — пора. Здесь наши дела улажены. Теперь нам предстоит путь в бесконечность, к Источнику.
Второе моё путешествие в Срединные миры было не столь опасно, как первое. Ни мне, ни моим спутникам — брату, сестре и дочери — не угрожали ни гибель, ни потеря памяти, ни превращение в младенцев. Однако бесконечность оставалась бесконечностью, и к ней надлежало относиться с большой осторожностью. Даже мне — адепту Источника. Даже я не мог преодолеть её мгновенно — приходилось идти Туннелем. Идти сквозь ад, чтобы затем снова возвратиться в человеческие миры — но уже по другую сторону бесконечности…
Мы постепенно разгонялись. Картины миров вокруг нас мелькали ещё быстрее, чем тогда, когда Бренда выдернула нас из Хаоса. Я уверенно прокладывал Туннель в нужном направлении и не спеша наращивал скорость, чтобы дать моим родным возможность свыкнуться с таким головокружительным полётом.
Больше всех волновалась Пенелопа. Она крепко держала меня за руку, и я чувствовал её нервную дрожь. Брендон выглядел невозмутимым, однако я понимал, что он лишь притворяется спокойным, а на самом деле предельно напряжён. А вот Бренда почти не переживала — похоже, её неуёмное любопытство и жажда приключений превозмогли естественный для всех людей страх перед неведомым.
Приближаясь к барьеру бесконечности, я велел своим спутникам отключиться от Формирующих. Нас окутала фиолетовая мгла, наподобие той, что возникала при входе в Туннель, но сейчас это было явление не статическое, а динамическое. За секунду мы преодолевали миллиарды миров, и с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Близился критический момент, когда за конечный промежуток времени нам предстояло миновать бесконечное их количество…
— Готовьтесь! — крикнул я, и мы шагнули в бесконечность.
Мы провалились в бездну и достигли её дна. То, что нас встретило там… Даже внутренности сверхновой звезды показались бы тёплой купелью по сравнению с тем беспределом, который творился вокруг нас. В математике есть такой символ: «∞» — восьмёрка, положенная на бок, абстракция, обозначающая бесконечную величину. Здесь эта абстракция становилась реальностью, здесь всё измерялось в символах бесконечности. Здесь была точка соприкосновения Порядка и Хаоса, здесь Янь и Инь накладывались друг на друга, вступая в непосредственный контакт. Градиент энтропии здесь был бесконечен, мощность Формирующих также бесконечна. В один момент Порядок вырывал из пучины Хаоса эоны и создавал миры, и в тот же момент Хаос вновь поглощал их. Мы видели, как рождались и умирали галактики в микроподобиях Большого Взрыва. Это был перманентный Рагнарёк, в котором не было места ни простым смертным, ни бессмертным колдунам. Здесь была яростная борьба двух Стихий на грани, где кончается их власть.
Мой Образ Источника оберегал нас от неминуемой гибели в этих катаклизмах. Он помог нам преодолеть барьер в целости и сохранности. Спустя минуту мы уже мчались по Туннелю вдоль обычных миров — теперь Срединных, прилегающих к Источнику.
Мои спутники молчали, потрясённые всем увиденным и пережитым. Я специально продолжил наше движение по инерции, чтобы дать им время опомниться.
— Брат, — наконец выдавил из себя Брендон; голос его звучал непривычно сипло. — Ты могуч! Без тебя у нас не было бы ни единого шанса…
— Я ожидала подобного, — сказала Бренда. — Ведь я была знакома с краевыми условиями. Однако… Если Бог есть, то будь он проклят за то, что сотворил такое пекло.
— Бедная мама, — тихо произнесла Пенелопа.
Отчаянным усилием воли я заставил себя не думать о Диане и о том, что постигло её в бесконечности. Поскольку мы уже находились в Срединных мирах, я воспользовался Образом Источника и переместил нас из Туннеля прямо на Землю Артура — в мир, где я прожил последние двадцать лет и который решил назвать в честь своего прадеда. По местному времени я отсутствовал чуть больше месяца.
Мы оказались на опушке леса, в безлюдной местности, но недалеко от дороги, ведущей к замку Каэр-Сейлген. Ещё накануне я решил, что лучше будет появиться в Лохланне, на моих собственных землях, где я был полновластным хозяином.
Солнце уже клонилось к закату. День был по-осеннему прохладный, дул сильный северный ветер. Бренда немедленно поставила свои чемоданы на землю, достала тёплое манто и набросила его себе на плечи.
— И что дальше? — спросила Пенелопа, зябко поёжившись. Брендон любезно предложил ей свою куртку; она поблагодарила и надела её.
— В двух милях отсюда мой замок Каэр-Сейлген, — сказал я. — Но мы не можем вот так сразу переместиться туда. Хоть это и кодовской мир, здесь пока неизвестно явление туннельного перехода, и если мы появимся в замке ниоткуда, нас, чего доброго, примут за демонов. Так что придётся сесть на старых добрых лошадок и въехать в Каэр-Сейлген подобающим образом. Правда, само моё появление вместе с вами в этих краях вызовет множество толков, но я здесь хозяин, и никто не вправе требовать от меня объяснений.
— Да уж, — согласился Брендон. — Феодализм имеет свои преимущества — если, конечно, ты сам феодал… Между прочим, Артур. Формирующие здесь действительно «кусаются». И очень больно.