Что же на самом деле происходило в Голливуде в те годы, против каких вредных влияний выступала Айн Рэнд? Как и почему столь многие кинематографические сообщества поддались очарованию не просто левацких идей, но левацких идей в их наиболее тоталитарном проявлении в виде Американской коммунистической партии? На протяжении многих лет эти вопросы находились в американском обществе под негласным запретом. Лишь в 2006 году в США вышла книга авторства Рональда и Эллис Радошей «Красная звезда над Голливудом», в которой была предпринята попытка систематизации и анализа коммунистической деятельности в американской киностолице. Чем на самом деле занимались там коммунисты? Как они продвигали свою политическую программу и насколько эффективно у них это получалось? В то время как абсолютно все прочие исследователи этой темы подходят к ней однобоко, освещая исключительно деятельность Комитета по расследованию антиамериканской деятельности, Радоши рассматривают проблему с другой стороны, выводя на свет более разнообразный спектр свидетельств и предоставляя читателю расширенный объем информации. Начиная с последствий большевистской революции, он отслеживает нарастающее восхищение Голливуда русским радикализмом на протяжении 1930-х – когда индустрия находилась на стадии становления, и многие будущие звезды Голливуда, посетив Советский Союз, видели будущее, которое, как они считали, было приемлемым для всех – и, возвращались, чтобы воплотить это мнение в жизнь у себя дома. Во время Депрессии в Америке и становления фашизма в Европе многие люди, работавшие в сфере кино, попали под влияние этих «пророков» и присоединились к нарастающему урагану, связав свои судьбы с левацким политическим течением. Выдающиеся актеры, режиссеры и сценаристы объединились в народный фронт, состоявший как из либералов, так и из коммунистов, объединившихся на почве противостояния фашизму и поддержки демократов во главе с Франклином Делано Рузвельтом. Это единство было утрачено после того, как в августе 1939 Советский Союз заключил показавшийся американцам циничным пакт о ненападении с нацистской Германией. Но после того, как в июне 1941 Гитлер вторгся в СССР, и Союз вступил в войну, либерально-коммунистический альянс был восстановлен. Вновь провозгласив своей целью поддержку Рузвельта и борьбу с Гитлером и преподнося себя как предвестников будущего, коммунисты добились в столице американского кинематографа еще большего влияния, чем раньше. После того, как война закончилась – но ранее, чем в Голливуд заглянул Комитет по расследованию антиамериканской деятельности – нарастающее напряжение между Соединенными Штатами и Советским Союзом положило конец доверительным отношениям коммунистов с голливудскими либералами. Некоторые голливудские знаменитости – такие, например, как двукратные оскаровские лауреаты Оливия Де Хэвилленд и Мелвин Даглас – были сыты по горло постоянными интригами своих старых коллег и чувствовали себя обманутыми коммунистами, которые всегда продвигали в большей степени интересы Москвы, нежели Америки. Среди тех, кто не мог потерпеть присутствия коммунистов в святая святых американского шоу-бизнеса, была, разумеется, и Айн Рэнд.
В Лос-Анджелесе она стала кумиром консерваторов от мира бизнеса – таких, например, как Леонард Рид, глава лос-анджелесского отделения Торгово-промышленной палаты, который, вскоре прибытия Рэнд в Калифорнию, пригласил ее на обед вместе с несколькими коллегами. Истинным зачинщиком этого мероприятия был Раймонд Хойле, издатель местной газеты Santa Ana Register. Хойле раздал экземпляры «Источника» членам своей семьи, расхвалил книгу в своей колонке и начал переписываться с Рэнд, еще когда она жила в Нью-Йорке. Личная встреча не привела к установлению прочной дружбы между Хойлсом и Рэнд – возможно, потому, что издатель любил подкреплять свои высказывания о либертарианстве цитатами из Библии. Тем не менее, Хойле продолжил оказывать ей поддержку на страницах принадлежавших ему шестнадцати газет, охватывавших семь западных и юго-западных штатов.
Гораздо большее впечатление на Рэнд произвел Уильям Маллендор, прямодушный менеджер из компании Con Edison. Маллендор обожал «Источник», а Рэнд, в свою очередь, воспринимала его как «крестоносца морали» – и единственного промышленника, который понимал, что «бизнесу нужна философия, и что эта проблема носит интеллектуальный характер». Именно Маллендор обратил Леонарда Рида в «философию свободы» – и под его опекой тот превратил свой, обычно сонный филиал Торгово-промышленной палаты в рупор либертарианства и один из интеллектуальных центров города, где проходили серии лекций и организовывались образовательные программы. Как отмечает один из историков, вступив на территорию, где царил идеологический вакуум, Рид в течение нескольких лет сумел задать тон в южно-калифорнийском бизнес-сообществе».
Деятельность Рида породила новые тренды, формировавшие социокультурный облик как региона, так и нации в целом. Война подходила к концу, экономика постепенно восстанавливалась – и консерваторы мира бизнеса принялись создавать организованную оппозицию политике Нового курса. Их основной мишенью были профсоюзы. Прокатившаяся по стране в 1945 волна забастовок давала возможность заявить о себе. Владельцы компаний утверждали, что профсоюзы обладают слишком большой властью и начинают становиться опасной, антидемократической силой. На государственном уровне трудовое законодательство, выводившее за пределы правового поля ряд приемов, используемых профсоюзами в их борьбе, приводило к возникновению очагов политической напряженности, особенно – в быстро растущем регионе «Солнечного пояса». В 1947 году Конгресс восьмидесятого созыва, в котором большинство составляли консерваторы, преодолел вето президента Трумэна на принятие закона Тафта-Хартли, отменявшего многие из полномочий, которые профсоюзам удалось получить за время правления Рузвельта. Этот закон поставил профсоюзы под контроль государства, обязав их ежегодно предоставлять в министерство труда сведения организационного и финансового характера. Руководители и активисты профсоюзов должны были под присягой заявить о непричастности к Коммунистической партии (это условие было отменено лишь в 1959 году). Существенному ограничению подверглось право на забастовки – незаконными были признаны политические забастовки и забастовки солидарности. При проведении экономической забастовки профсоюз был обязан предварительно (за шестьдесят дней) уведомить об этом предпринимателя и специальный административный орган – Федеральную службу по посредничеству и примирению. Судам было предоставлено право выносить решения о прекращении забастовок. Ограничениям подверглось и право рабочих на заключение коллективного договора на условии «закрытого цеха». Хойле и Маллендор были символами этой новой воинственности руководящего звена, оба они занимали жесткую позицию, когда забастовки били по предприятиям, которыми они управляли.
Рид, Маллендор и Хойле сразу распознали в Рэнд писателя, чье творчество поддерживало их антипрофсоюзную позицию. От их внимания не ускользнул тот факт, что главный антагонист «Источника», Элсворт Тухи, является профсоюзным активистом, главой Союза сотрудников корпорации Уинанда.
У этих двоих был небольшой побочный бизнес, издательство Pamphleteers Inc, занимавшееся выпуском материалов, поддерживающих идеи индивидуализма и свободной конкуренции в предпринимательстве. Когда Рэнд показала им экземпляр «Гимна», произведения, которое все еще не было издано в Соединенных Штатах, они решили опубликовать повесть в своей серии. Как и предполагали Рид с Маллендором, это произведение вызвало широкий резонанс в кругах бизнесменов и финансистов. Рэнд получала восхищенные письма из Национального экономического совета и движения «За свободу предпринимательства», а еще одна лос-анджелесская консервативная группа, «Духовная мобилизация», создала и выпустила в эфир радиопостановку на основе ее повести.