Жаль, что приемник на батарейках, а где их купить, непонятно. Во вновь открывающихся частных магазинах товаров, конечно, много – все импортные и дорогие, однако батарей Данилов как-то не видывал. Правда, Лобзик обещал раздобыть трансформатор и переделать приемник, чтобы работал от сети. Было бы здорово, в конце концов, «Родина» – единственный источник правдивой информации о мире. Оккупационной газетке и оккупационному радио веры не было и раньше, а с момента, как Сережа Данилов отыскал на коротких волнах «Радио СССР», вещающее из Новосибирска, они для него и вовсе существовать перестали.
Вот и теперь: он шел из школы, а в душе зрело предвкушение: придет домой, сделает бутерброд с проклятой американской тушенкой и поймает волну, на которой вещает несломленное советское правительство сопротивления.
Выходя со школьного двора, Данилов послушно надел респиратор. Респираторы бесплатно раздавали оккупационные власти, в неограниченных количествах, и строго следили за тем, чтобы все население, а особенно дети, носили их, находясь на открытом воздухе. Ношение респираторов проверяли и патрули, и дружинники-полицаи с красно-сине-белыми повязками на рукавах. Да и любой взрослый, сотрудничающий с администрацией, мог сделать замечание или даже отволочь в полицейский участок. А полицаи составят протокол и выпишут на маму неслабый штраф в оккупационных долларах. Поэтому лучше, конечно, респиратор на рот и нос надвинуть, хоть и дышится в нем погано. Однако правду говорят, что он от радиации здорово помогает – а радиации в городе и в бухте нападало дай-дай, проклятые янки постарались. Теперь спасать нас от нее взялись, умники.
Данилов идет домой из школы по берегу бухты. На песке валяются, один за другим, выброшенные на берег и ставшие привычным пейзажем четыре советских корабля. Их вынесла чудовищная приливная волна, когда на входе в бухту янки взорвали атомный заряд.
Данилов хорошо помнит тот день. Совсем недавно объявили полную мобилизацию, и отец отправился с вещмешком в военкомат. Его даже не успели отправить на фронт, как начались воздушные тревоги. Однажды они с матерью и соседями по дому прятались в бомбоубежище – слава богу, после второй войны пленные немцы выстроили его добротно, с мощной вентиляцией и, как впоследствии оказалось, запасами питьевой воды и пищи. Сперва самолеты противника к городу не прорывались, и в небе господствовала советская авиация. Потом бомбы все-таки стали падать на порт, а затем и на город. В то время вести с фронта, еще по советскому радио из Москвы, приходили самые неутешительные. С тяжелыми боями оставлена Варшава… Прага… Дрезден… Злые языки говорили, что армии недавно созданных социалистических государств не только не чинили препятствий объединенным войскам НАТО, где главенствовали фашисты из бундесвера, но и, наоборот, массово сдавались и даже переходили на сторону оккупантов. Так случилось и с народной армией ГДР, и с Войском Польским, и чехословацкой армией. Стойко держали фронт только болгары и румыны. А иначе, как массовым предательством, невозможно было объяснить, что буквально за несколько дней натовцы заняли ГДР, Чехословакию, Польшу и пересекли западную границу Советского Союза.
То, что случилось потом, разные источники интерпретировали по-разному. Оккупационная пресса вещала, что Советы ударили первыми, когда поняли, что начали проигрывать. Однако Совинформюро в своих передачах из Новосибирска утверждало, что атомную войну развязали империалисты, сбросив ядерную бомбу на Киев. Как бы то ни было, сообщалось: когда войска НАТО ступили на советскую территорию, наши ракеты средней дальности и бомбардировщики прорвались сквозь натовскую противовоздушную оборону и доставили ядерные заряды по адресу. Для начала полоснули по проклятым реваншистам из ФРГ, превратив в руины и выжженную землю десятки городов, в том числе Гамбург, Дюссельдорф, Франкфурт, Кельн вместе с Бонном. Упали советские ядерные бомбы также на Антверпен и на порт Роттердам, на Рим и Неаполь. Несколько ракет перелетело даже через Ла-Манш, и разрушенными оказались Лондон, Ливерпуль и Манчестер.
К сожалению, к берегам Соединенных Штатов наши бомбардировщики не пробились, а межконтинентальных ракет на вооружении советской стороны еще не было, только среднего радиуса действия. Вдобавок советские войска применили тактику выжженной земли. Они начали взрывать на своей территории тактические ядерные заряды на пути наступающих натовских войск. Сообщение об успешных атомных бомбардировках западных столиц было последним, что Данилов услышал по советскому радио из Москвы (отца к тому времени уже увезли на фронт).
Вскоре объявили очередную воздушную тревогу, они с мамой привычно поспешили в убежище, и в отдалении стали слышны звуки воздушного боя. А потом вдруг бабахнуло так, что Данилов временно оглох (и не мог полностью прийти в себя еще несколько недель), а по всему городу, как выяснилось впоследствии, вылетели окна, и все суда, находившиеся в бухте, затопило или выбросило на сушу. Вскоре после взрыва наступила звенящая тишина – а может, Данилов просто оглох. Имевшийся в бомбоубежище дозиметр показывал плавный рост уровня радиации – впрочем, пока не угрожавший здоровью.
Находившийся в бомбоубежище отставник старшина Егоров, инвалид, потерявший руку на второй войне, спустя несколько часов вооружился дозиметром и вышел из убежища. Вернувшись, рассказал: порт горит, его никто не тушит. Дом их, слава богу, цел, однако уровень радиации на поверхности таков, что более пятнадцати минут на открытом воздухе находиться опасно.
Новости обсудили всем убежищем и приняли решение – мама тут, как врач, отстаивала свою точку зрения непреклонно: из укрытия не выходить, оставаться внутри, покуда хватит запасов воды и пищи. Радио работать прекратило, и не действовало оно все десять дней, что они просидели взаперти. Однажды Данилов с Лобзиком, правда, пытались улизнуть, стянув противогазы, но, к несчастью, были пойманы и оштрафованы: три дня парням пришлось просидеть на воде и хлебе да решить по сто примеров из программы седьмого класса.
Егоров продолжал выходить на разведку. Рассказывал: уровень радиации падает, в городе тихо, однако никого из людей на улице нет, лишь валяется там и тут несколько трупов. А на одиннадцатые сутки он вернулся ошарашенным: власть в городе сменилась. Над горисполкомом подняли флаги США и НАТО, по улицам на джипах разъезжают американские патрули, в порту пришвартованы натовский сторожевик и транспортный корабль. Также везде разъезжают машины-поливалки, сметают грязь. В нескольких местах американские и итальянские солдаты раздают еду и респираторы. На стенах расклеены листовки на русском языке. Одну из них отставник сорвал и притащил с собой в укрытие. Все читали ее по очереди, плевались.
«Дорогие россияне (говорилось в листовке). Советское правительство низложено. Бывший диктатор страны, тиран и убийца Сталин застрелился. Так называемое Политбюро и бывшее советское правительство интернированы. Вся власть в стране перешла к народному собранию, которое возглавил полковник Вершинин.
Война, которую развязала клика коммунистов, принесла российскому народу неисчислимые бедствия. Почти полностью разрушены Москва, Ленинград, Киев, Куйбышев, Саратов, Краснодар и многие другие города европейской территории страны. Сейчас перед нами, честными российскими людьми, стоит непростая задача: совместно с пришедшими нам на помощь войсками США и НАТО минимизировать последствия ракетно-ядерной войны и радиоактивного заражения. Я призываю вас, друзья мои, дорогие братья и сестры, всячески поддерживать временную оккупационную администрацию, выполнять все ее приказы и распоряжения. Не щадя своих сил трудиться там, куда определят вас местные органы власти.