– Не отойдешь. У тебя много хлопот – своих, молодых. Деньги зарабатывать. Девушек, опять же, покорять-соблазнять. А мое время прошло.
– Вам, Алексей, ничего здесь больше узнать не надобно? – строго спросил Зубцов.
– Разве что координаты места, которое мы нашли. Вы запомнили? – обратился он к Кильдееву.
– Шестьдесят четыре, запятая, четырнадцать восемьдесят три. Это широта. А долгота – сто двадцать запятая сорок девять шестьдесят шесть. Правильно?
– Я запомнил только две цифры после запятой, – чуть смущенно проговорил Данилов.
– Рад, что вы оценили мой скромный талант, – поклонился Вурдалак (откуда, кстати, взялся столь странный псевдоним, абсолютно не отражающий характера этого человека?). – И что я оказался вам полезен.
– Тогда мы откланяемся, – за всех подытожил Зубцов. – У нас огромное количество дел.
Старик не стал их удерживать. Проводил до калитки. Попрощался за руку с каждым, с Алексеем – последним. Задержал свою теплую руку в его, продлил пожатье. Вслух проговорил: «Желаю вам успеха». И одновременно молодой человек услышал от него явственный мысленный посыл – он звучал так же ясно, как если бы Руслан Тимурович произнес его вслух, если не яснее: «Держись, Алеша. Тебе предстоит очень суровая работа. А может быть, даже бой. Но выйти на него и справиться с ним можешь только ты. Ты один. И это самое главное дело, которое ты когда-либо делал в своей жизни. Не урони себя и береги близких своих!»
* * *
В машине они сели в ином порядке: Игорь Михайлович расположился на переднем пассажирском сиденье, Данилов устроился сзади, в одиночестве. Люба по-прежнему рулила.
Зубцов первым делом достал из бардачка планшет и включил его.
– Ой, что это? – делано изумился Данилов. – Вы оскоромились? Подключились к Сети – дьявольскому изобретению? А как же ваши принципы?
– Принципы хороши напоказ, – махнул рукой отставник. – Когда они мешают Делу, их отодвигают. – Слово «дело» он произнес с таким выражением, что сразу становилось ясно, что оно – с большой буквы.
– А вы настоящий советский человек! – продолжил ерничать Алексей. Ему было неловко, что он так оплошал после полета с Кильдеевым. Надо же, потерял сознание! И вывернуло его! А Руслан Тимурович хоть бы что. До сих пор Данилов не встречал более сильных экстрасенсов, чем он сам. И вот, поди ж ты. – Вы прям подлинный революционер! Когда принципы мешают делу, их отодвигают – это может написать на своем знамени любой современный политик.
– Мы с вами, Алеша, не политики, – вздохнул Зубцов.
– А кто мы?
– Мы спасители человечества, – произнес отставник на полном, абсолютнейшем серьезе, без тени иронии в голосе.
Он открыл картографический сервис и набрал в поисковой строке координаты искомой точки – видать, тоже с одного раза запомнил цифры. Через минуту протянул на заднее сиденье планшет: «Похоже?» На зеленом море тундры застыла оранжевая капелька – заданное место. И ничего вокруг – ни селений, ни дорог, ни возделанных полей. Ближайший населенный пункт – областной центр Яранск. А до него, если судить по масштабу карты, и впрямь (как помнилось из сна) километров триста. «Триста верст, и все лесом», – пробормотал Данилов вполголоса. И подумал: «Подходящее место для того, чтобы вырастить нечто, для людей совершенно недружественное. Если точно не знаешь, где оно находится, ни за что не найдешь. Даже случайно не наткнешься».
Машинально – а может, что называется, по приколу – Алексей попытался по карте проложить к нужной точке маршрут. Сервис откликнулся меланхолически: «Общественный транспорт здесь не ходит». А в ответ на следующий клик отозвался: «Проехать на автомобиле здесь не получится». И, наконец, как финал-апофеоз прозвучало: «Пройти пешком здесь не получится». Да, редкостная дыра. Настоящая задница мира. Ни городов, ни деревень, ни дорог, ни просек – ничего, на все триста «кэмэ» к северо-западу от Яранска.
– Что остается? – произнес он вслух, имея в виду некую абстрактную или гипотетическую перспективу: – Лететь вертолетом.
Однако Зубцов откликнулся деловито, словно о чем-то запланированном: «Арендуем геликоптер в Яранске». А потом выдал четкую программу. Завтра, мол, лететь смысла не имеет, не успеем подготовиться. Постараемся вылететь в Яранск послезавтра. Билеты будем брать прямо в аэропорту – так меньше шансов, что задержат. Остаток дня сегодняшнего и завтрашний надо посвятить подготовке. «Сейчас возвращаемся домой, каждый должен составить список необходимого. Не забыть теплую одежду, средства от насекомых, накомарники. Я займусь взрывчаткой. С ней, конечно, в самолет не пустят, но отдельные вещества придется везти из Москвы. Кое-что постараемся докупить на месте. Еще нужны пробирки, термосы – мы ведь собираемся доставить в столицу кусочки инопланетного вещества для изучения? Или нет? А еще альпинистское снаряжение: веревки, крюки, блоки, топорики. Палатки, спальные мешки. Да, кстати, Алексей, вашу палатку и спальник я вам верну».
Возник небольшой спор: лететь им вместе или по отдельности? Данилов упирал, что для конспирации лучше разделиться и следовать в Яранск разными рейсами, а там снова соединиться. Но экс-полковник возразил:
– У меня на вас, Алеша, большие надежды. Например, что вы возьмете и почувствуете, если меня или нас всех соберутся закрывать. И предупредите.
Молодой человек подумал: «Не слишком ли много упований на меня одного?» – но возражать не стал, мысленно согласился, что в плане Игоря Михайловича имеется свой резон. Поспорить решил в главном:
– Вы уверены, что все обстоит именно так, как я рассказал? После моего сна? И нашего с Кильдеевым путешествия? А если мы ошибались?
Игорь Михайлович дернул плечами:
– Тогда мы спокойно вернемся в Москву. И будем изучать тему дальше. Кстати, берите с собой побольше денег, дорогой Алексей Сергеевич. У меня как отставника с ними не очень, а на «вертушке» кататься – это вам не на маршрутке колесить.
Можно было бы возмутиться, отчего за него все решают, да еще и деньгами его распоряжаются, но внутреннее чувство подсказывало Данилову: то, что придумал Зубцов, – единственно верно и правильно, и он просто обязан принять участие в экспедиции.
Варя
Данилов опять ей день напролет не звонил. К вечеру, когда беспокойство пересилило женскую гордость – а вдруг опять с ним случилось что? – Варя набрала его номер. Он откликнулся, чрезмерно ласковый: «Здравствуй, Варечка! Как твои дела?» Она спросила без обиняков: «Я соскучилась. Когда мы увидимся?» И тут возлюбленный заюлил: дескать, ему срочно требуется уехать. Гастроли, мол, Сименс назначил чрезвычайно выгодные в городе Яранске. Поэтому послезавтра вечером он отбывает, а завтра целый день напролет собирается собираться.
При том, что в Данилова и его таланты верили тысячи посторонних людей, а сотни доверяли ему безоговорочно, близким врать он не умел. И в его голосе Кононова услыхала отчетливую фальшивинку. «Ах ты, мерзкий типус! – воскликнула она про себя. – Голову мне морочишь?! Скрываешь что-то? Не замешана ли тут женщина?!» Всей своей судьбой она приучена была ничего не оставлять на полуслове. И если возникло вдруг недоверие между ней и молодым человеком (а молодого человека она, безусловно, любила), следовало выяснить все до донышка. Недоговоренность хороша только в романах Хемингуэя (и то они безнадежно устарели). А она желает все знать наверняка. Да так да, нет – значит, нет.