– А они не могут вылезти? – к собственному огорчению, Варя расслышала в своем голосе панику.
– По-моему, нет. На стенках я, во всяком случае, никого не вижу.
– Господи, сколько же их?! – Ей так и не удалось изгнать страх из голоса.
– Я не знаю, сколько. Может, сотни. А может, тысячи. Теперь ты понимаешь, почему мне надо туда спускаться?
Она не ответила, только кивнула.
На расстоянии метров семи от пропасти Алексей вбил в землю несколько крюков. Привязал к одному страховочную веревку, к другому – веревочную лестницу, к третьему – направляющий конец. Надел на себя страховочный пояс. На веревку нацепил карабин. На голову надел налобный фонарик. Взял кусок брезента, в руку – еще один фонарь, веревку, лестницу и медленно, осторожно ступая – не обвалится ли? – подошел к самому краю провала.
Земля выдерживала его шаги. Данилов достиг окоема. Наклонился, крикнул Варе:
– Края провала оплавлены! Возьмем образец?
– Нет! – ответила она решительно.
Всю жизнь Варя считала себя исследователем. Ей нравилось узнавать новое, открывать, исследовать неизученное. Она потому и работу в комиссии выбрала, несмотря на ее неденежность и (временами) туповатость. Однако в данный момент она ощущала себя никак не естествоиспытателем. Ей совершенно не было интересно, что и как здесь, в воронке, устроено и из чего состоит. Она чувствовала себя сейчас воином. Борцом. Солдатом. Она была настроена биться до конца и уничтожать, не разбирая, всех, кто может им помешать. А брать пробы – это сейчас все равно, что оставлять пленных в тылу. И потому она категорично повторила:
– Никаких проб.
– Понял вас, товарищ майор, – даже весело ответил Данилов, – никаких проб.
Он отступил на пару шагов от провала, а затем застелил его край брезентом. Поверху расправил лестницу, затем страховочную и направляющую веревки, а после скинул все это вниз. Оглянулся на Варю, неуверенно сказал:
– Ну, я пошел.
– Подожди! – возопила она. – Возьми хоть что-нибудь! Какое-то оружие. Я не знаю, хоть топор!
– С топором на опарышей? – усмехнулся он. – Ну-ну.
Ее растерянность, как показалось, помогла ему решиться. Он сказал: «Потом подашь мне канистру», – и стал спускаться. Варя растерянно наблюдала, как в провале исчезли его ноги, туловище, голова. Она закрыла глаза.
– Эй-ей! – Голос его, наконец, донесся откуда-то издалека. – Я на дне. Все нормально. Спускай канистру.
Пришлось завязать морской узел на ручке канистры и подтащить ее к пропасти. Когда Варя оказалась у обрыва, ничего не оставалось, как снова заглянуть вниз. Данилов твердо стоял на земле обеими ногами, в опущенной руке – фонарь. В луче и в тускнеющем свете, озаряющем провал, виднелись крошечные белые червяки, которые всюду копошились на дне. Иные даже пытались вскарабкаться по ребрам даниловских ботинок – однако безуспешно. Были они совсем не страшными и даже не мерзкими – подумаешь, белесые ниточки несколько миллиметров длиной! В какой-то момент Кононовой стало их слегка жалко. И совестно. Столько лет человечество мечтало о встрече с инопланетной жизнью! Столько усилий потратило, чтобы ее найти! И вот теперь она здесь, совсем рядом, на дне пещеры – а то, что это иноземная жизнь, Варя не сомневалась. Но мы, люди, вместо того чтобы познать ее, хотя бы начать изучать, собираемся немедленно и без колебаний предать ее огню. Приговор один: виновны! А основания? Да практически никаких оснований. Почти как в Средние века: случайная иголка в лоб вертолетчика, чьи-то сны да видения…
– Варя, не спи! – подстегнул снизу голос Данилова. – Поздно будет! – Он ни в чем не сомневался – возможно, потому, что видел – пусть во сне, – что может взрасти из «опарышей». И тогда Варя стала помалу травить веревку, опуская канистру вниз. Данилов схватил на лету, крикнул: «Взял!» Девушка отпустила вервие. Заглянув еще раз вниз, она увидела, как он отошел к самой стенке провала, открыл канистру и стал сосредоточенно плескать бензин на землю.
К кратеру подошел Ефрем со своей камерой-телефоном, продолжил негромко говорить в нее: «На дне провала мы видим аппарат неизвестного происхождения – возможно, инопланетного. Именно он атаковал сегодня одного из нас. Именно его забросал бутылками с зажигательной смесью второй наш товарищ. А сейчас он зачем-то спустился вниз, в кратер – потом мы спросим его, зачем…»
Варя вернулась к тому месту, где в землю были вбиты крюки. Пропасть пугала ее. Не хотелось оставаться рядом ни минуты. Отошел и Ефрем.
Наконец Данилов крикнул снизу:
– Я закончил! Поднимайте!
Варя вернулась к краю, стала вытаскивать заметно полегчавшую канистру – впрочем, внутри нее еще что-то плескалось. Следом полез по веревочной лестнице Данилов. Спустя минуту его голова показалась над поверхностью. Еще мгновение, и он весь оказался наверху. Машинально отряхнул колени. Сосредоточенно выбрал веревку, потом лестницу. Методично оттащил от провала брезент.
Затем отрезал несколько коротких кусков веревки, связал их все с одного конца, размочалил на противоположном. Получилось подобие факела. Положил его на землю, аккуратно вылил сверху остатки бензина из канистры. Отошел метров на пять, спросил у Вари: «Готова?» – и когда она кивнула, зажигалкой подпалил факел. Он занялся прекрасно, и тогда Данилов размашистым жестом направил фитиль в центр провала. Огонь исчез внутри, а через мгновение раздался звук: «П-пух!» – словно одновременно включилась сотня газовых конфорок, и отсвет огня заплясал на верхней кромке пещеры.
Через минуту отсветы погасли, а еще через пять все было кончено.
Ефрем фиксировал все происходящее на камеру. Они, все трое, снова подошли к краю. Данилов взял девушку за руку. Получался символ: они вдвоем, вместе, против нечисти. Они ее победили. Алексей последовательно пошарил фонарем по всему дну провала. Кажется, живых тварей не осталось. Виднелась лишь черная, обгорелая поверхность земли, да в самом центре – черный обгорелый аппарат.
– Расскажете, что здесь происходило? – в стиле телерепортера спросил Ефрем.
– Не сейчас, – отвел его руку с телефоном Данилов.
Они собрали лестницы, веревки, крючья и вернулись к вертолету.
Связанный пилот, казалось, спит на подстилке. Варвара заботливо пощупала ему пульс на шее: он был ровным, хорошего наполнения. И впрямь спит.
Солнце клонилось к горизонту, становилось все холоднее. По ощущениям, температура приближалась к минус пятнадцати. Вот так сентябрь здесь! Девушка прикрыла Сабурова вторым спальным мешком. Ефрем остановил свою запись, рачительно молвил:
– Батарейка почти села. – Потом добавил: – Я пойду, связь проверю. – И влез внутрь вертолета.
Споро работая вместе, Данилов с Варей поставили палатку. Алексей с топором отправился в поисках дров. Варя открыла в качестве сухого пайка банку тушенки. Алексей вернулся с дровами – низкорослыми сосенками с прижатыми к стволу лапами. Вскоре он соорудил костер.