– Об этом можете не волноваться, – усмехнулся Хальфани. – Наша магия крепче вашей.

– И еще они хотят, чтобы мы показали мисс Трокмортон их разведчикам. Слуги Хаоса выйдут из своей берлоги только после того, как получат от них подтверждение, что мисс Трокмортон настоящая и находится на месте.

– Это невозможно! – взревел Ядвига, возмущенно тряся своими моржовыми усами.

Хальфани снова выругался, а Фенуку едва не расплылся в улыбке.

– А они не дураки, – с удовольствием заметил он.

– Да, они не дураки, – жестко взглянул на него майор Гриндл. – Они исчадия ада.

Фенуку отвел свои глаза в сторону и сказал:

– Выходит, нужно рискнуть и попытаться взять рынок штурмом.

– Но нам неизвестно, где именно они будут держать заложников, – напомнил ему майор. – В том, что их после моего ухода сразу перевели куда-то на новое место, можете не сомневаться.

– Не говоря уже о том, что при этом могут пострадать не виноватые ни в чем люди, – добавил Хальфани.

– Честно говоря, я не уверен, что в том районе найдется хоть один человек, которого с уверенностью можно назвать ни в чем не виновным, – заметил майор.

– Верно. Но не все же они союзники тех слуг Сета.

– Мы не можем так рисковать, – сказала я, перекрывая своим высоким тонким голоском басовитое жужжание мужчин. – Мы по-любому собираемся провести их, верно? Остается добавить еще одну обманку – сделать так, чтобы их разведчики увидели меня на месте, где должен произойти обмен.

Майор Гриндл и Ядвига бросились было спорить со мной, но я остановила их, подняв вверх свою руку.

– Это мою мать они держат в заложниках. Кроме того, я чувствую себя отчасти ответственной и за похищение Гаджи, хотя в целом это не моя вина, – я бросила взгляд на Фенуку. Мне нужно было убедиться в том, что он слышит эти слова. – Все, что я должна буду сделать, – это просидеть в нужном месте достаточно долго, чтобы разведчики меня рассмотрели, а затем дали сигнал остальным Змеям Хаоса, что все в порядке и можно начинать двигаться, верно?

– Верно, – медленно кивнул головой майор Гриндл.

– Или, – добавила я, поскольку именно в эту секунду мне в голову пришла одна любопытная мысль, – или мы можем даже поступить точно так же, как Змеи Хаоса, когда вы попросили разрешения увидеть мою мать и Гаджи. Просто дать разведчикам услышать мой голос.

Хальфани и майор быстро обменялись взглядами.

– В этом огромном храме найдется множество мест, где я могла бы спрятаться, – продолжила я. – В этом случае, когда покажутся разведчики, я просто крикну им «Привет!» – и они поймут, что я на месте.

Майор Гриндл уставился в карту, погладил себе подбородок и сказал:

– Думаю, это может сработать.

– Конечно, сработает, – живо подхватила я. – И вообще, что плохого может со мной случиться, если рядом будет столько уаджетинов, готовых в любой момент придти на помощь?

– Все что угодно, – мрачно заметил Ядвига.

Глава тридцать четвертая. Бау

Следующие несколько часов прошли в жарких спорах, – склонившись над картами, мужчины до хрипоты обсуждали все возможные пути-дороги от Черного рынка до Луксорского храма. Впрочем, за что же осуждать их? Они хотели избежать малейшей неожиданности.

Еще одна группа мужчин собралась в одной из боковых комнат и работала над изготовлением новой фальшивой Изумрудной таблички. Сюда перебрался и майор Гриндл. Вытянув голову, он следил за тем, что делают маги, и жадно впитывал каждое оброненное ими слово. В другое время и я тоже обязательно была бы здесь, но сейчас – невероятный случай! – мне было не до магии. Раздираемая мыслями, дрожа от нетерпения, я нервно вышагивала по всей длине огромного зала, то и дело слепо натыкаясь на стены.

Здесь меня и нашел Барути.

– Успокойтесь, Рехет, – сказал он.

– Я спокойна, – стуча зубами, ответила я, повернулась и начала свой, не помню уж который по счету, поход вдоль зала.

Барути пристроился рядом и заговорил, шагая в ногу со мной:

– Вы приводите всех в отчаяние, дитя мое. Никто не должен видеть, что Рехет нервничает, это выбивает из колеи. Даже ваша кошка, и та от вас убежала.

Я оглянулась по сторонам и увидела, что Исида действительно не идет больше следом за мной. Наверное, ушла исследовать какую-нибудь приглянувшуюся ей кладовку или подземный ход.

– Не забывайте, что мать Рехет находится в заложницах, – ответила я. – Так что уж простите великодушно, что я не такая спокойная и уверенная в себе, как другие воины.

– Давайте отойдем куда-нибудь и присядем, – предложил Барути. – Думаю, вам полегчает, если вы выговоритесь. Да и мне самому разговор наверняка поможет слегка успокоиться.

Возможно, он был прав, и если я немного посижу и отвлекусь от своих мыслей, мое сердце слегка замедлит свой бешеный бег.

Барути отвел меня в дальний угол зала, где возле стены были расстелены толстые одеяла с разбросанными на них подушками. Покряхтывая, Барути опустился на одеяло, я присоединилась к нему, привалилась спиной к стене – такой прочной, такой надежной. Сколько же подобных нашему сражений было спланировано здесь – и выиграно, поскольку уаджетины до сих пор не исчезли с лица земли.

– Что вас беспокоит, дитя мое? – спросил Барути, глядя на меня своими ласковыми глазами, и мне вдруг до слез, до боли в сердце захотелось увидеть родные лица Ови Бубу и лорда Вигмера.

– Змеи Хаоса, сэр, – прошептала я. – Похоже, они всегда одерживают верх.

– А, Хаос, – повторил Барути, приваливаясь по моему примеру спиной к стене. Он помолчал немного, а затем снова заговорил: – А ведь хаос – это не всегда зло, дитя мое. У хаоса много граней, и из хаоса рождается немало хорошего. И наш мир, и боги – все это возникло из хаоса. Впервые хаос стал злом только по вине людей, решивших заставить его работать на них. Но даже и тогда хаос можно обернуть на пользу, а не во вред, такова суть, такова истинная природа хаоса. Сам по себе хаос не плох и не хорош, это люди делают его таким.

Откуда-то вернулась Исида и вспрыгнула мне на колени. Барути протянул свою руку, и Исида позволила ему погладить себя.

– Даже у вашей кошки много граней, – продолжил Барути. – Для вас она – любимица, для мышей – страшная хищница, а для богов, например, это сосуд, который они могут наполнить своей волей и влиять через него на окружающий нас физический мир.

– Кто моя кошка? – переспросила я.

– Разве вы не знаете, что она – бау? – удивился Барути.

Я посмотрела на Исиду, млевшую, зажмурив глаза, под узловатой рукой Барути, и призналась:

– Не знаю. Между прочим, о том, что такое бау, я вообще понятия не имею.