– Все в порядке, на горизонте чисто, – сказал Стилтон. Я услышала, как он открывает дверцу кареты, потом он взял меня за руку, помог выйти и осторожно повел по ступенькам. Затем попросил меня остановиться и постучал условным стуком в дверь, после чего она тут же открылась.
– Он ждет в зале, – послышался голос. – Очень раздражен. Хочет знать, почему вы так долго.
– Девчонка упрямилась поначалу, – сказал за моей спиной голос Уайтинга.
– А мне казалось, Тефен говорил здесь, что может управляться с ней, – заметил невидимый мне привратник.
– Да, могу, – вспылил Стилтон, проводя меня сквозь раскрытую дверь.
Меня снова повели по длинному извилистому коридору, потом мы остановились. Чья-то рука сняла с моих глаз повязку, и я увидела знакомый зал с зажженными в стенных светильниках черными свечами. Передо мной склонилось на колени с полдесятка закутанных в накидки фигур с прикрытыми капюшоном головами. На ногах оставался стоять только Алоизий Троули – его темные глаза дико светились в полумраке. Честно признаюсь, очень неловко видеть перед собой стоящих на коленях мужчин, не имея при этом ни малейшего представления о том, кто они.
– Вы опоздали, – сказал Троули, обращаясь к Стилтону.
– Возникли некоторые затруднения.
– Мне кажется, вы говорили, что можете управлять ею, – заметил Троули, переводя свой взгляд на меня.
– Могу, – подтвердил Стилтон, с вызовом покосившись на Уайтинга. – Просто Трокмортон неожиданно попросил всех сотрудников собраться, поэтому мы и опоздали.
Троули кивком головы дал понять, что принимает извинения Стилтона, и сказал, указывая на стоящих на коленях мужчин:
– Присоединяйтесь к остальным. Нам пришлось начать без вас.
Стилтон и Уайтинг заняли свои места на полу, а Троули обернулся ко мне.
– Добро пожаловать, Озаряющая мир небесным светом.
О, господи, только не это!
– Мистер Троули, – сказала я, намеренно не назвав его Гроссмейстером, как он любил. – Почему меня привели сюда помимо моей воли?
– Помимо вашей воли, о, Создательница утренней зари? Неужели вы не желаете лицезреть ваших преданных слуг? С момента нашей последней встречи прошло уже более двух недель. Я полагал, что вам будет угодно разделить с нами свою мудрость и магию. Имея в вас олицетворение Исиды, а во мне – Осириса, мы можем объявить о наступлении новой эры Гора.
Эра Гора? Что он имеет в виду? Гор был сыном Исиды и Осириса, а еще убийцей бога Сета, но мне еще никогда не доводилось слышать об эре Гора. Нет, этот Троули точно псих.
– Нет, – ответила я, – не желаю. Я соглашалась только устроить перед вами сеанс магии, и сдержала это обещание.
– Вы имеете в виду свое пророчество, да? То самое, что так до сих пор и не сбылось? – спросил Троули, все больше раздражаясь с каждой секундой.
Он что, собирается обвинить меня в этом?
– Вы же понимаете, что я повторяла только то, что говорили мне боги. А когда сбудется их предсказание, и сбудется ли оно вообще, от меня никак не зависит.
Троули приблизился ко мне еще на шаг, и с еще большим раздражением сказал:
– Так ли это на самом деле? Неужели Царица богов, способная воскрешать мертвых, накладывать на людей ужасные проклятия и отдавать приказы шакалу Анубису, не может сделать так, чтобы сбылось ее же предсказание?
Я кинула в сторону Стилтона испепеляющий взгляд – после этих слов Троули мне стало ясно, что кто-то докладывает ему о каждом моем шаге. Может это не Стилтон? Сомневаюсь. Что же касается Стилтона, то он, будто прочитав мои мысли, энергично и отрицательно качнул головой.
– Во-первых, в прошлый раз я уже говорила вам, что я не Царица богов, а просто девочка, научившаяся снимать проклятия. И больше ничего.
– Как же тогда вам удалось оживить мертвую мышь? – спросил Троули, сверля меня своими безумными глазами.
– Мышь просто была без сознания, – солгала я.
– А что вы сделали с тем мужчиной на пристани, который покрылся волдырями? Только не вздумайте отрицать это. Один из Скорпионов слышал, как тот мужчина кричал, что вы наложили на него проклятие.
Та-ак… если поверить Стилтону, то кто же тогда так любит собирать сплетни?
– Я здесь ни при чем, – возразила я. – Тот мужчина просто схватился за проклятый предмет, и от этого покрылся волдырями.
Троули подошел еще на шаг ближе ко мне, и я едва удержалась, чтобы не отступить назад.
– Если вы не Царица богов, почему шакал Анубис подчиняется вам, словно обычная собачонка?
Ну, что на это скажешь? Остается только блефовать и прикидываться полнейшей дурочкой.
– Шакал? Какой еще шакал?
Троули резко дернул головой, и по этому знаку за плечом Гроссмейстера сразу возник Бэзил Уайтинг с горящими на худом заостренном лице глазами.
– Прошу вас, расскажите Розе Утреннего света о том, что вы видели на пристани Принца Альберта две недели назад, – приказал Троули.
– Я был там, и сам видел мужчину, которого она прокляла. Он охлаждал в реке свои волдыри. А примерно через полчаса началась суматоха на палубе парохода, который стоял у причала…
– На корабле, – поправила я.
Уайтинг сбился, уставился на меня и спросил:
– Что?
– На корабле, а не на пароходе, – пояснила я.
– Тихо! – рявкнул Троули и кивнул Уайтингу: – Продолжайте.
– В разгар суматохи появился шакал. Он нес в пасти длинную палку, или трость, или что-то еще в таком роде. Я решил двинуться следом, и шакал привел меня от паро… корабля к Музею легенд и древностей. Шакал проскочил внутрь через разбитое окно. Я тоже хотел войти в музей, но меня остановил сторож и сказал, что музей закрыт.
Да, плохо все складывалось. Совсем плохо. А я-то надеялась, что никто не заметил пробегавшего по Лондону Анубиса. Во всяком случае, тот, кто мог бы связать его со мной.
– Э… – промямлила я. А что я могла сказать?
– Сэр, – неожиданно вмешался в разговор Стилтон.
– Что? – недовольно повернулся к нему Троули.
– У нас очень мало времени, – сказал Стилтон, затягивая под подбородком свой плащ.
Троули пристально уставился на Стилтона, словно стремясь подчинить его волю своей (у нас это называется «гляделки»), но в конечном итоге проиграл, и отвел взгляд в сторону.
– Если времени мало, – сказал Троули, – тогда начнем церемонию.
Я была так рада передышке, что довольно спокойно перенесла следующие полчаса, наблюдая за тем, как взрослые мужчины изображают из себя древних египтян, размахивают в воздухе цветущими ветками, нелепо топчутся и завывают вместо заклинаний какую-то галиматью о милости богов, великих тайнах и прочую чушь.