Book.

Отряд собрался не быстро. Пока осматривали и утешали стонущего графа Венциноса (он сильно ушибся, но, к счастью, ничего не сломал), ловили лошадей и понапрасну искали сбитую тарелку, прошло часа два. Солнечное затмение давно закончилось, небо вновь сияло синевой от края и до края, однако утреннее приподнятое настроение у господ рыцарей улетучилось. Они понесли первые потери: бедняга граф, поддерживаемый слугами с обеих сторон, чуть не плача от досады и горя (он был искренне влюблен в Фаэтину), отбыл в обратном направлении. Его никто не пытался задержать — согласно условиям любой потерпевший поражение претендент немедленно выбывал из дальнейшего соревнования.

— Если такие монстры начнут кидаться на нас из-за каждого угла, то, быть может, ещё придется позавидовать несчастному графу, — вслух выразил общую мысль барон Гутенморген.

Следующий участок пути — до очередной поляны (точь-в-точь похожей на первую) — рыцарский отряд преодолел примерно за час.

— О-ГО-ГО! Вот и обед приехал! — торжествующий рёв бронзовокожего гиганта-варвара, радостно приплясывающего посреди дороги, не обещал героям ничего хорошего. — Ох ты! Да тут на месяц провизии хватит! — восхитился разбойник, оглаживая гигантскую дубину. — Кто первый желающий?

Князь Лбопролом, заметив, что Горамышц тронул коня вперёд, вскричал поспешно:

— Вы уже отличились, Ваша Светлость! Сейчас моя очередь. Тем более что первый номер по жребию — мой.

— Как хотите, — промычал нелюдимый герцог и остановил свою лошадь.

— Давай-давай, куча мяса! Иди ко мне скорее! — подзадорил спешивающегося для боя князя дикарь. — Нокак-Варвар уже сотню лет не пробовал «отбивную под пивом»!

Сопя от ярости (никто ещё не смел его так дразнить), князь с помощью оруженосца быстро привёл в порядок доспехи, надел глухой боевой шлем и, потрясая тяжёлым щитом и палицей-шестопёром, направился к противнику. Тот перехватил дубину обеими руками и качнулся навстречу.

Некоторое время бойцы осторожно кружили друг против друга, стараясь определить сильные и слабые стороны соперника. Потом последовал обмен несколькими ударами с каждой стороны, нанесёнными вполсилы, — чтобы проверить навыки врага. Князь легко отразил дубину своим прочным щитом, а варвар успешно увернулся от рассекающей воздух палицы. Наконец, подбадриваемый криками наблюдателей, Лбопролом рванулся вперёд. Приняв на умбон встречный удар дубины, он, с неожиданной для противника прытью, бросил щит и оружие, проскользнул вплотную и, обхватив варвара за голый торс, со всей силы ударил защищённой шлемом головой прямо по лицу. Густой звон поплыл над ареной схватки. Варвар, даже не пытаясь освободиться, застыл на месте, а князь, не понимая, почему его испытанный приём не принёс мгновенной победы, продолжал орудовать головой, раз за разом повторяя удары: три, четыре, пять… Лишь после восьмого удара Лбопролом разжал руки, отшатнулся и, сделав пару мелких шажков назад, бессильно опустился на истоптанную траву.

— Нос помял, негодяй! — Нокак-Варвар зло пнул потерявшего сознание князя, после чего, подобрав дубину, уставился на остальных рыцарей: — Ну, кто следующий?

— Пропал мой пивной заводец! — с горечью и сожалением хрюкнул Краставац.

— Но это же не совсем честно, — с недоумением обратилась к колдуну королевна Фаэтина. — Варвар целиком бронзовый. Его и ранить-то как следует нельзя. А рыцари сражаются по-настоящему. В чём же смысл такого препятствия?

— А разве непонятно? Умный рыцарь, даже если он очень уверен в себе, никогда не станет атаковать неизвестного противника, не попытавшись распознать его сильные и слабые стороны. Я не зря послал туда именно Нокака, хотя мог бы, не выходя из залы, набрать десяток воителей не хуже. Тот, кто хоть что-нибудь читал, прекрасно знает, что одолеть могучего варвара (даже вполне живого) одной грубой силой и выносливостью крайне сложно, а иногда просто невозможно! Зато дикаря легко обмануть или сбить с толку. Сейчас посмотрим, кто из рыцарей проявит смекалку и покажет себя достойным продолжить битву.

Между тем на краю поляны, занятой уже слегка поредевшим рыцарским отрядом, царило замешательство. Все ожидали, что в бой вступит второй по порядковому номеру и самый сильный из уцелевших — герцог Горамышц, однако тот явно не торопился. Катая между ладонями любимую гирю, прославленный поединщик с сомнением пробурчал:

— Кажись, он целиком из металла. Такого, даже если опрокинуть, удержать не получится.

— М-да, здоровый лоб, — в задумчивости почесал подбородок барон Гутенморген. — Хотя… как он себя назвал? Кажется, Нокак-Варвар?

— Что-то вроде того, — кивнул герцог.

— Хм-м-м! Есть идея! Но мне, возможно, потребуется помощь…

— Приказывайте, барон. Мы в вашем распоряжении, — отозвались рыцари.

Спустя пару минут Гутенморген двинулся к нетерпеливо ожидающему варвару, не имея в руках ничего кроме своей мандолины.

— Это што у тебя за штуковина? — ещё издали забеспокоился Нокак. — Колдовская, наверное?

— О нет, великий Нокак-Варвар! — барон отвесил такой поклон, что иной король позавидовал бы. — Это музыкальный инструмент, на котором я хочу сыграть Хвалебную Балладу, сочинённую в твою честь тысячу лет назад!

— Так ты что, сражаться не будешь? — удивился дикарь. — Мне велено сражаться со всеми, кто захочет пересечь эту поляну.

— Как можно сражаться с величайшим из всех варваров? Только безумец поднимет оружие против того, кто издавна слывёт сильнейшим из сильных и непобедимейшим из непобедимых! Я просто подошёл посмотреть поближе на богатыря, который являлся моим кумиром с самого раннего возраста. Легендами и балладами про которого заслушивались все мои братья и сёстры, да и вообще вся семья.

— Легендами, говоришь? — удивился Нокак. — А я-то думал, все про меня давно забыли. А что за легенды и баллады?

«Какая удача! Хоть и бронзовый, а тщеславен, как все варвары», — шепнул про себя хитрый рыцарь, а вслух произнёс совсем иные слова:

— А ты послушай, о образец всей моей жизни! Сейчас я тебе прочитаю маленький отрывок — его у нас все дети знают:

Герой, славный Нокак, прославлен навек:

Сожрал сразу сорок простых человек!

Потом проглотил молодого быка,

Без соли, без масла и без молока!

Ворвался он в город, разрушил там дом,

Сжёг церковь и кузню со злым кузнецом,

Ударами снёс семь больших колоколен,