– Результативно, – похвалил Борис. – Продолжать огонь!
– Может в атаку? – предложил я.
– У нас пушка только сзади! – одернул меня Борис.
Я умолк, переключив все внимание на управление. Хотелось, конечно, не драпать, подставив корму, а показать тварям класс пилотирования, но не было подобной возможности. Первый же выход батиплана показал его недоделанность – надо было устанавливать дополнительные плоскости управления для стабилизации хода на маршевых двигателях, а так же добавлять носовое орудие. Без этого дальний марш к Рошану начинать было совершенно бессмысленно.
Я взял курс точно на выход из тоннеля, чтобы не идти вдоль берега, подставляя правый борт под удар биотехов, а достигнуть цели кратчайшим путем. Катя продолжала вести огонь короткими залповыми очередями, все более прореживая напавшую на нас стаю. Но, как я и ожидал, к месту схватки начали подтягиваться все большие и большие силы противника.
– Мина прямо по курсу! – обратила мое внимание Ольга. – Легкая «Лера» по Каталогу. Тонна нитрожира.
Для мины определение «легкая» более чем относительное. Конечно, в тетрадях отца я нашел мины и по двадцать тонн зарядной массы, но встречались они в основном подальше от берега. Однако под водой и тонна взорвавшегося нитрожира – страшная вещь. Даже учитывая мощность корпуса «Кочи».
– Полный разворот кругом! – скомандовал Борис. – Стрелкам! Поразить мину гарпунами!
Я заложил штурвал вправо, а Ольга врубила реверс правого винта и дала полный ход левому, чтобы облегчить мне маневр. В результате батиплан развернуло почти на месте, направив пушкой точно по прежнему курсу. Тут же из орудия вырвалась густая залповая очередь гарпунов.
– Полный вперед! – произнес Борис.
Ольга толкнула обе ручки управления ходом, а я, на всякий случай, без всякой команды потянул штурвал на себя, завалил суровый тангаж на корму и начал скоростное всплытие. Ольга вовремя сориентировалась и начала продувать балластные цистерны. Я не спускал взгляда с экрана сонара, боясь увидеть яркие кольца детонации мины. На дистанции меньше километра таким взрывом нас бы здорово потрепало. Настолько, что в лучшем случае снесло бы все рули, все винты, а также все наружные камеры, свернуло бы орудия и разнесло полости торпедных аппаратов.
Достигнув поверхности, я выровнял корабль и погнал прочь от мины на полном ходу. В надводном положении «Коча» развивал тридцать узлов на винтах, что создавало мне некоторый простор для маневра.
– Газ в маршевый двигатель! – сказал я Ольге.
Она тут же нажала клавишу инициации реактивного привода.
Гарпуны почти достигли мины, я уже думал, что все обойдется, что они разорвут ее на части и весь нитрожир безопасно выльется в воду, но… Мина ощутила опасность и взорвалась. Мощная водяная компрессия яркими зелеными кольцами обрамила искорку мины на экране сонара.
– Маршевый старт! – выкрикнул я и толкнул штурвал вперед.
Ольга успела рвануть рукоять хода, и нас рвануло вперед со страшной силой – на воздухе не мешало сопротивление жидкой среды. Батиплан заскользил по поверхности, как брошенный в озеро каменный блинчик. Я успел дотянуться до ручки управления клапаном балластных цистерн и включил затопление кормового блока. Почти сразу приборы показали растущий тангаж на корму – нос задрало, началось глиссирование.
– Маршевому самый малый! – приказал я, глядя, как зеленая полоса ударной волны настигает на экране янтарную точку нашего корабля.
Ольга почти выключила реактивную тягу. За счет утяжеленной балластом кормы «Коча» начал погружаться с большим задним тангажом, задрав нос в небо. А когда ударной волне оставалось пройти до нас не более семидесяти метров, я дотянулся до рукояти управления маршевым двигателем и толкнул ее до отказа вперед. Мощным взрывом основной дюзы нас свечой вышибло из воды метров на десять. «Коча», достигнув верхней мертвой точки параболической траектории, тяжело завис, занял горизонтальное положение и камбалой шлепнулся в воду.
Не мешкая, я включил заполнение носового блока балластных цистерн, чтобы стабилизировать положение батиплана в пространстве. Фронт ударной волны от взрыва благополучно двигался дальше, миновав нас в тот момент, когда мы выскочили из воды.
– Торпеды прямо по курсу! – доложил Док. – Дистанция восемьсот!
«Вот обложили, твари!», – подумал я, снова разворачивая корабль на сто восемьдесят градусов.
Но маневр оказался лишним – фронт ударной волны, достигнув ближайшей стаи, вызвал серию вторичных детонаций, не оставив ни одной живой торпеды. Две подходивших по сторонам группы биотехов также серьезно пострадали. Некоторые успели, как мы, выпрыгнуть из воды, но большая часть нет.
– Не оказалось бы еще одной тяжелой мины по ходу ударной волны… – сказал Борис.
– Типун тебе на язык! – огрызнулся я.
Продолжив начатый разворот, я снова взял курс на тоннель. Почти без тангажа батиплан медленно погружался, я оставил его в таком стабильном состоянии и дал на винтах полный вперед.
Оставшиеся в живых торпеды, уже не соблюдая никакого строя, ринулись за нами. При этом они очень широко растянулись, выдерживая значительный боковой интервал, что не позволяло косить их из пушки, как траву. Ракетный удар по ним так же не имел смысла, поскольку на таких удалениях одним снарядом можно было поразить не больше одного биотеха, что при оставшемся боекомплекте вышло бы накладно.
– Догоняют, – прошипел Борис.
– Оля, – сказал я. – Короткий удар маршевым. Две-три секунды.
– Поняла!
Она чуть качнула рукоять управления, и нас мощно толкнуло вперед. Показания глубины начали стремительно расти, батиплан чуть ли не камнем падал ко дну, окутанный газовым коконом.
– Стоп, маршевый! – скомандовал я, когда до дна оставалось метров семь. – Продуть цистерны!
Мы начали быстро всплывать, продолжая молотить воду винтами. На задних мониторах было видно, как за перегретой маршевой дюзой остаются следы из пузырьков пара. Торпеды сильно отстали – такую скорость они набрать не могли. Вскоре мы поднялись почти к поверхности, и я снова скомандовал включить реактивный привод. Так, то падая ко дну, то медленно всплывая, мы преодолели полторы мили, оставшиеся до входа в тоннель. После последнего маневра на маршевом я снова заполнил цистерны и повел батиплан у самого дна.
– Оставить одну торпеду в ждущем режиме у входа! – приказал Борис.
– Есть! – ответила Катя. – Первый аппарат к бою готов.
– Пуск!
Торпеда покинула аппарат, и, тихо погружаясь, вышла на ждущую траекторию с широкой левой циркуляцией. Едва биотехи попробуют сунуться за нами в тоннель, она сделает свое дело.
Я осторожно провел корабль через сифон, а затем, не тратя времени даром, пустил его на среднем ходу к шлюзовым воротам.
– Док, приготовься к выходу! – сказал в микрофон Борис. – Будешь сливать воду.