Как и обещал, Гельман прислал документы по выставленному на торги штабу Патруля, но только я начал разбираться в условиях продажи и предварительной смете на ремонт, как раздался новый стук в дверь.
Иван глянул на меня, я кивнул.
На этот раз явился один из телохранителей главы Торгового Союза.
– Ян Карлович просит подписать договор, – пояснил он, выкладывая на стойку жиденькую пачку бумаг, и добавил: – Прямо сейчас.
Я отказываться от взятых на себя обязательств не собирался и быстро проставил подписи во всех нужных местах. Не оставалось ни малейших сомнений, что Ян Карлович меня дружинникам не сдавал и во всем виновата именно прослушка.
– Так мы теперь пиво торгашам продавать станем? – удивился Иван, задвигая засов.
– А? – встрепенулся я. – Нет, просто небольшая подработка намечается.
Помощник успокоился и занялся уборкой. Мы даже успели выдвинуть пару столов, прежде чем пришел наш поставщик бутылок. Краснолицый урод с искривленными кистями и мутными глазами тяжелобольного человека бросил примотанную к санкам картонную коробку из-под холодильника у крыльца, поэтому Ивану пришлось самому затаскивать в бар составленные в нее коробки поменьше.
– Все как обычно, – скрипучим голосом объявил урод. – Никакого прозрачного стекла, никакой резьбы.
Я быстро просмотрел горлышки бутылок на предмет сколов, затем выгреб из кассы мелочь и рассчитался с поставщиком.
– Унести в подвал? – предложил Иван, когда тот отправился восвояси.
– Сам отнесу, – решил я. – И замочу сразу.
Пусть вся тара у нас и была по большей части возвратной, неизменный бой и людская забывчивость заставляли время от времени докупать новые бутылки. К тому же в стекло я обычно разливал сорта пива с немалым сроком созревания, что на три-четыре месяца, а то и полгода выводило бутылки из оборота.
– Да! – встрепенулся Иван, когда я уже потащил первую коробку вниз. – Вчера Николай сумку вечером занес. Под стол кинул.
Я кивнул, спустился в подвал и первым делом принялся изучать заказ с той стороны.
Солод в промышленных масштабах силами Платона возить было просто нереально, но вот хмель, дрожжи и прочую сопутствующую мелочовку закупать через кондуктора выходило гораздо дешевле, нежели при заказах из Северореченска. И платил сразу долларами, и выбор был несравненно шире.
В этот раз я попросил приобрести для меня кроненпробки, хмель «Перле» на горечь, «Мозаик», «Каскад» и «Вилламейт» на аромат, а еще полукилограммовую пачку сухих дрожжей. Все оказалось на месте.
Я раскидал ингредиенты по ящикам, наполнил водой пустой бак и сгрузил в него бутылки. Потом вернулся за стойку и проставил в гроссбухе галочки напротив отметок о предоплате за ингредиенты.
К слову о Платоне, а почему он до сих пор не заявился с расспросами о сроках починки пресса? Не иначе Николай запретил из дома выходить.
Оно и к лучшему: рассчитаться с кондуктором смогу, лишь сдав уже переплавленные в слиток триста двадцать граммов серебра Яну Карловичу, а когда получится съездить на монетный двор – это большой вопрос. Тут все исключительно от дальнейших намерений контрразведки зависит.
Интересно, господин Линев на меня сильно обиделся?
Остынет или будут последствия?
Я вздохнул и зябко поежился.
Сильно он обиделся или нет – даже не так важно, как начнут стрелять бандиты друг друга или все же попробуют договориться миром. Такая вот загогулина.
Вскоре послышался гулкий шум двигателя, и к бару подъехал грузовичок с эмблемой «Западного полюса» на забрызганном грязным снегом борту. Грузчики принялись выставлять на тротуар пустые пятидесятилитровые кеги, и Грачев спросил:
– Этих запускать?
– Запускай, – распорядился я, понимая, что неурочный возврат тары служит не более чем прикрытием для визита в бар Ханина.
И точно – вслед за подсобными рабочими в бар прошел Владимир Михайлович.
– Привет! Привет! – поздоровался начальник отдела собственной безопасности Дружины и попросил: – Слава, нальешь своего замечательного пива?
Я накачал два бокала светлого и позвал гостя в подвал:
– Владимир! У нас тут уборка, давайте устрою экскурсию по пивоварне.
– Не откажусь! – согласился Владимир Михайлович. – Всегда хотел посмотреть, как у вас все устроено.
– Иван, присмотри тут пока, – попросил я тогда помощника, первым спустился в подвал и выставил бокалы на стол.
Ханин расстегнул пальто, с интересом поглядел по сторонам и улыбнулся:
– Уютно тут у тебя.
– Ближе к делу! – потребовал я.
Владимир Михайлович взял бокал, спокойно отпил пива, затем спросил:
– Здесь можно говорить свободно?
– Да! Выкладывай, не мотай нервы!
Тогда дружинник вновь улыбнулся и объявил:
– Ты получил отсрочку.
– В смысле? – нахмурился я. – Война не началась?
– Лига взяла своих на короткий поводок, – покачал головой Владимир Михайлович. – Надо было выбрать цель с противоположной стороны.
– Надо было!
– После известных тебе событий они затаились в ожидании ответки, и у меня не было оперативной информации, – заявил Ханин в свое оправдание и приложился к бокалу.
– К тому же лично тебе мешал… – Я осекся и не стал называть вслух никаких имен. – Ладно, что дальше?
– Сходка состоится в ближайшее время, – ответил дружинник, выставив на стол пустой бокал. – Как станет известно, где и когда, я тебе сообщу.
– Было бы неплохо, – хмыкнул я и сделал несколько жадных глотков пива. Новости нисколько не порадовали.
– Буду на связи, – пообещал Владимир Михайлович и поднялся наверх.
Я осушил бокал и двинулся следом.
– Все нормально? – встретил меня встревоженным взглядом Иван.
– Да, порядок, – подтвердил я, пребывая не в лучшем расположении духа.
Ненавижу ждать, но ничего другого, кроме как дожидаться возвращения Николая или звонка Ханина, мне сейчас не остается.
Словно встревоженный моим взглядом, зазвенел телефонный аппарат, я с некоторой даже опаской снял трубку, но это оказался Саня-чародей.
– Привет! Я сейчас на обед загляну. Встречай.
Я взглянул на часы и предложил:
– Давай через пятнадцать минут. Пока разогрею что-нибудь.
– Заметано.
Разогреть колбаски и поджарить яичницу много времени не заняло, потом я поднялся наверх и отпер чердак. Вскоре через дыру в перегородке на мою половину перебрался Саня, и я отправил его в подвал. Сам заглянул на кухню и отнес вниз немудреную снедь.