– Мельник, – вдруг неожиданно для себя негромко сказал Игорь. Бородач тут же изменился в лице.
– А вот некоторые ассоциации лучше держать при себе, – проговорил он так, чтобы слышал только Игорь. – Мы еще с вами потолкуем об этом…
Выслушав еще несколько ответов, которые его уже явно мало интересовали, он сделал знак Игорю отойти подальше.
– Ну что ж вы, батенька, так сразу при всех? Аккуратнее нужно было, – упрекнул он Игоря. – И где, спрашивается, вас носило? Я вас уже несколько дней тут поджидаю.
Игорь понял, что его принимают за кого-то другого. Возможно, за связного, который должен был тут появиться и назвать фамилию. А он-то совершенно случайно брякнул. Просто еще на Красной линии Михаил Иванович, прощаясь с ним перед тем, как Игорь должен был отправиться в Рейх, наказывал: «Неизвестно, как дело повернется, куда судьба занесет. Если окажешься в Полисе, спроси там полковника Мельника. Он поможет». Еще что-то говорил про Виктора, бывшего спасателя из МЧС, сталкера, который теперь натаскивал молодежь, но его фамилию Игорь забыл. Или Михаил Иванович ее не назвал?
И теперь, услышав теперь слово «полковник», Игорь автоматически выдал первое, что пришло на ум.
Он решил не разуверять пока бородача и посмотреть, что будет дальше. А тот продолжал:
– Ну, говорите, какая вам помощь нужна? Патроны, документы? Нужно торопиться, и так уже отстаем от графика.
– Патроны, и особенно документы, – подтвердил Игорь. – И не только на меня. Со мной женщина, старик и девочка.
– Это кто? Массовка? Группа прикрытия? – недовольно спросил бородач. – Будь вы один, вопрос решился бы легче.
– Эти люди пока нужны мне, – сухо ответил Игорь.
– Тогда мне нужны их имена и фамилии. Напишите вот здесь, – и бородач протянул Игорю потрепанный блокнот и огрызок карандаша.
Игорь напряг память. Северцев… вроде бы Илларион Аристархович, а может, Аристарх Илларионович. Он выбрал второй вариант. Откуда-то взялась уверенность, что проверять все равно никто не будет.
Марина. Он успел уже услышать от нее несколько вариантов ее фамилии – пять как минимум. Написал: «Кондрашова Марина Степановна».
Несколько секунд он колебался, настоящим именем назваться самому или вымышленным? Если бородач знает фамилию связного, который должен явиться, то тут же его и раскусит. Но, скорее всего, фамилии он не знает и просто ждал человека, который назовет пароль. Конечно, если бы Игорь совершил что-нибудь из ряда вон, его искали бы по всем станциям, разослали бы повсюду его данные и приметы. Но, по идее, и в Рейхе, и на Красной линии агента Громова считают мертвым. А если не повезет нарваться на знакомых, то они по-любому в лицо узнают, не помогут и поддельные документы. Он же не может заодно и внешность изменить. Лучше уж тогда своим именем назваться, чтобы не запутаться. И он, решившись, твердой рукой вывел: Громов Игорь Владимирович.
Теперь Женя. Вроде бы она Марине не родная дочь. На какую фамилию писать ее? И, по какому-то наитию, Игорь нацарапал на бумажке «Громова». А отчество? Если уж продолжать в том же духе, то и отчество нужно ей дать соответствующее – может, подумают, что сестра, все девчонке безопаснее будет. Он уверенно вывел «Евгения Владимировна». Бородач выхватил у него бумажку, впился глазами. Игорь напряженно глядел на него – если обман вскроется, то именно сейчас. Но бородач лишь кивнул.
– Ну хорошо, постараюсь сделать все, что смогу. Но, надеюсь, вы понимаете, что речь может идти только о временных пропусках, – недовольно сказал он. – Встречаемся завтра – я сам вас найду.
И он ушел, не попрощавшись.
На следующий день бородач так же неожиданно появился. Отозвал Игоря в сторону:
– Вот все, что удалось сделать. Пропуска действительны в течение недели, постарайтесь за это время решить там все свои задачи. Или в крайнем случае продлить попробуйте уже там. Вот еще патроны на первое время.
«Ого, – подумал Игорь, – не поскупились таинственные наниматели».
Он до самого последнего момента думал, что это ошибка. Что его приняли за другого. Даже когда они уже подошли к ганзейским пограничникам, стоявшим у входа в переход, и предъявили документы. Те некоторое время придирчиво крутили бумаги в руках, оглядывая людей, но видно было – больше для порядка. Придраться им явно было не к чему. В какой-то момент Громов оглянулся и увидел удовлетворенный взгляд бородача. Тот кивнул и пропал в толпе. И тут у Игоря появилось странное ощущение, что никакой ошибки не было. Что ждали тут именно его, каким-то образом просчитав все, что с ним произойдет, просто по их предположениям он должен был появиться раньше. И что за помощь, которую ему оказали сегодня, ему придется еще заплатить, и, возможно, недешево. Скитаясь по метро безымянным, среди бродяг, Игорь был недосягаем для чужих взглядов, его как бы и вовсе не существовало. Но, произнеся фамилию Мельника, он как бы назвал пароль, привлек к себе внимание некой организации, засветился, и что теперь из этого выйдет, совершенно непонятно. Возможно, ничего хорошего.
Итак, они на Ганзе! Пользуясь случаем, Игорь с любопытством разглядывал, как тут все устроено. Станция была отделана светлым мрамором, а толстые квадратные колонны вверху – украшены фигурками людей и изображениями растений. Яркий свет с непривычки слепил глаза. Но обстановка здесь была тревожной: множество людей в форме и с оружием сновало туда-сюда с озабоченным видом.
Профессор и Марина удивлялись куда меньше. «Ну да, ведь Профессор здесь уже был», – вспомнил Игорь.
За несколько патронов «гостям Ганзы» разрешили устроиться в небольшой потрепанной палатке, где на полу лежали относительно чистые матрасы и заштопанные одеяла. Марина сказала, что здесь, на Кольцевой, есть душевые, и за вполне скромную плату можно помыться. Игорь обрадовался – на этой блистающей чистотой станции ему и самому не хотелось выглядеть грязным оборванцем. Правда, тут же вспомнил, что переодеться ему не во что, но Марина успокоила его – можно отдать постирать свои вещи, а ему взамен дадут пока чужие. Так оно и вышло. Громову выдали широкие выцветшие спортивные штаны и рубаху, которая была ему маловата. Марина облачилась в какую-то хламиду темного цвета и замотала другим платком раненую руку, а Женя оказалась в трикотажной линялой синей кофте, которая была ей на пару размеров великовата, и таких же штанах. «Надо было все-таки купить девчонке одежду получше», – покаянно подумал Игорь. Впрочем, строптивица никакого недовольства по поводу одежды не высказывала. Она, кажется, напрочь была лишена обычного женского кокетства, или оно просто еще не успело в ней проснуться. «Да она не так уж красива, бедняжка, – подумал Игорь. – Ключицы выпирают, угловатая… Может, выровняется потом, у подростков так бывает». Профессор надел трикотажную кофту на пуговицах, вновь подозрительно похожую на женскую. Штаны были ему коротковаты, и выглядел старик немного странно. Один из прохожих, не распознав со спины, даже сказал ему: «Подвинься, бабушка!»