С каждым новым шагом ему казалось, что к весу раненого добавляется минимум по килограмму. Кирилл изнемогал, задыхался, потом упал и, схватив тело за плечи, потащил его волоком, пятясь, благо было уже совсем недалеко.
Когда на станции с Сергея сняли противогаз, лицо его было мертвенно-бледным, но от прикосновения он пришел в сознание. Узнал Кирилла и, попытавшись улыбнуться обескровленными губами, прошептал:
– Прости, брат. Прости, что так вышло…
Кириллу хотелось разрыдаться, но раненый уже отключился от действительности.
– Наташа! Верочка! Наконец-то, – бормотал он. – Только пусть уберут эти чертовы софиты, а то светят в лицо. Совсем ослепили! Никогда у нас порядка не дождешься. Ни хрена организовать не умеют!
Это были его последние слова.
– Вот и встретился он со своими девочками, – пробормотал кто-то из охранников.
Кирилл думал, что комендант оторвет ему голову, однако никто из жителей станции не сказал ему и слова в упрек. Даже Нюта глядела на него как будто бы мягче. Но только глядела. А потом молча повернулась и ушла в свою палатку.
* * *
Прошло несколько дней, и Нюта вновь засобиралась на Беговую. Мертвых похоронили, но жизнь продолжалась. Комендант на всякий случай выделил ей и Алеку двух охранников: хотя туннель вроде был спокойный, никогда нельзя было сказать заранее, удастся ли пройти без приключений. Да и убийство Дины настораживало.
Уходящих провожали Мура, Вэл и Маша. Где-то за их спинами маячил хмурый Кирилл. Нюта, расчувствовавшись, махнула ему рукой, но парень отвернулся.
«Сердится, что не беру его с собой, – подумала Нюта. – Как он не понимает – насчет «не вернусь» я сказала сгоряча. Конечно, я буду сюда возвращаться, ведь здесь у меня столько хороших знакомых. И его я тоже прощу. Конечно, не сразу, со временем, но прощу. Мы обязательно еще будем друзьями».
В ту минуту она в самом деле верила, что это возможно.
Поблизости вертелся и горбатый мальчик, которого привел откуда-то Кирилл. Выглядел он теперь получше, не таким исхудавшим и запуганным. А может, все дело было в том, что в первый же день ребенка помыли, постригли и подобрали кое-какие обноски, по сравнению с его прошлым одеянием смотревшиеся королевским нарядом. Он уже освоился на станции, и со всех сторон то и дело слышалось: «Вадик, иди сюда! Вадик, отнеси это Муре, передай, что я ее жду. Вадик, пойдем, я тебя угощу грибами». Иногда казалось, что мальчиков с таким именем на станции как минимум трое.
Алек отступил чуть в сторонку, давая возможность Нюте проститься со всеми. Вадик случайно попался ему под ноги и вдруг болезненно вскрикнул – парень отвесил ему пинка, так что тот едва не упал и шмыгнул в сторону, боязливо оглядываясь.
– Что случилось? – обернулась Нюта.
– Да этот уродец горбатый вертится под ногами! – с неожиданной злобой ответил Алек.
– Вадик, иди сюда, – позвала Нюта. – Не бойся, никто тебя не обидит.
Но мальчик глядел на нее настороженно и не подходил.
– Ну, долго ты еще? – едва сдерживая раздражение, позвал Алек.
– Куда ты так торопишься? – удивилась Нюта.
– Я? Мне казалось, что это ты торопишься, разве нет? – иронически спросил парень. Ему, видимо, удалось взять себя в руки.
«То, что я волнуюсь, – это понятно, – подумала Нюта. – Но почему он-то так нервничает?»
Спрятавшийся за грудой ящиков убийца внимательно наблюдал за проводами уходящих. «Ну что ж, все идет по плану. Через какое-то время двинем на Беговую вслед за ними. Конечно, охранники – досадная помеха, и, возможно, случай расправиться с девчонкой представится только на Беговой. Моя задача – держаться поближе к ней, глядеть в оба и не упустить шанса, когда он представится. Так глупо вышло с той, другой. Как я мог так лопухнуться? Ведь до этого за всю карьеру не было ни единой осечки, а сейчас словно кто-то – или что-то – нарочно отводит от Нюты все напасти. Ну ничего, уж теперь-то ей не уйти!»
Они шли, потихоньку переговариваясь. В темноте Алек то и дело брал Нюту за руку, словно боялся, что девушка потеряется. Наконец один из охранников вытер пот со лба и вздохнул облегченно:
– Ну, кажись, пронесло! Теперь до самой Беговой спокойно будет.
Нюту охватило жуткое волнение. Она без конца представляла себе, как впервые за столько лет шагнет на родную станцию («Узнаю ли?»), как увидит мать («Какая она теперь?»). В памяти всплывало веселое лицо, кудрявые светлые волосы, грудной голос. («Теперь постарела, наверное?»)
Алек в очередной раз тихонько сжал ее руку. Шепнул:
– Волнуешься?
– Конечно. Чувствую, что вот-вот разревусь от избытка чувств. Стыдоба-то какая, при охранниках! Скажут: «Вот она, героиня наша. Спасительница. С мокрым носом и красными глазами…»
Парень понимающе покивал и неожиданно предложил:
– А давай их отпустим? Тут уже недалеко осталось, да и оружие у меня есть.
«Какой он чуткий! – подумала Нюта. – Все понимает с полуслова. Кириллу бы такое не только в голову не пришло, он бы сразу начал нудить об осторожности и безопасности… А может, и впрямь лучше не рисковать? Напороться на что-нибудь такое и сгинуть в двух шагах от цели из-за собственной беспечности – это будет верх идиотизма!»
Почувствовав ее сомнения, Алек легонько приобнял девушку за плечи.
– Тут еще есть одно дело… Мне надо кое-что сказать тебе до того, как мы придем на станцию. Очень важное. При них, – он кивнул на охранников, – не хочу.
– Может, потом? – неуверенно предложила Нюта, но сердце у нее отчего-то сладко заныло. «Кажется, я догадываюсь…»
– Нет, нет, потом это уже будет не то. До меня ли тебе будет в первое время, подумай сама? Ты обязательно должна услышать это сейчас.
И конечно же Нюта согласилась. Тем более, что на станции им так редко удавалось остаться наедине друг с другом – вокруг все время были какие-то люди.
Охранники были не очень-то довольны, что их отсылают. Бурчали, что до Беговой не так уж и близко; что абсолютно безопасных туннелей в метро нет; что за Нюту они отвечают головой и, случись что со спасительницей, разгневанные жители станции их линчуют. Но Алек отметал все их возражения:
– Забыли, я же местный. Этот туннель с завязанными глазами пройду, ни на одной шпале не споткнусь. Опасный участок уже позади. А эта девушка, – он нежно улыбнулся Нюте, – дорога не только вам. И защитить ее я как-нибудь сумею.
Нюта при этих словах окончательно растаяла и подтвердила:
– Да-да, не надо за нас волноваться. Дальше мы доберемся сами. Спасибо, что проводили.
То ли охранники поверили Алеку, то ли не решились спорить с победительницей Зверя, но они все же неохотно отправились обратно, а Нюта и ее единственный теперь сопровождающий двинулись дальше. К удивлению девушки, Алек вовсе не спешил говорить свое «важное». «Наверное, тоже волнуется», – подумала она, и тут парень, наконец, остановился и повернулся к ней лицом. «Вот оно!» – отчаянно застучало сердце.