– Отец! – Анара шагнула вперед и яростно выдохнула в лицо властителю: – Он мой муж! И я его люблю! Если он умрет – я покончу с собой! Ты понял?
– Понял, – пожал плечами «паренек», и на его гладком лице не отразилось ни сожаления, ни гнева. – Не выйдет покончить с собой. Не дадим. Ты не умрешь. Ты будешь такая, как они! Послушная, веселая, хорошая дочь и слуга Настоящих Людей! Ты заслужила это. А он заслужил смерть. Дважды. За то, что посмел прийти на землю Настоящих Людей, и за то, что соблазнил тебя, заставил идти против своего народа. Ты предательница. Ты мой позор! Позор нашего народа!
– Подожди! – Девушка, как две капли воды похожая на Анару, встала из кресла и подошла ближе, неслышно ступая по мягкой траве. Она остановилась перед Иларом и внимательно заглянула ему в глаза:
– Симпатичный мальчик. У нашей дочери хороший вкус. Я против его казни и против того, чтобы выжечь Анариентаару. У нас не так много людей, чтобы мы могли ими разбрасываться. Законы устарели. Нас осталось очень, очень мало, и ты хочешь уничтожить одну из нас? Превратить ее в рабыню? Тебе не кажется, что это глупо?
– Вот от кого она почерпнула бунтарские мысли. Это ты виновата в том, что твоя дочь стала предательницей! Запрет! Вот что оберегало нас все эти годы, сотни лет! Запрет, дисциплина и единство! Скоро мы выйдем в мир с мощным войском и снесем этих жалких тварей! Как мусор! Как грязь! Их создали, чтобы они нам служили, и эти твари должны знать свое место! И если мы будем прощать предателей, наш народ погибнет!
– Слушай, папаша, у тебя есть что-то вот тут, в сердце? Ничего не шелохнется, когда твоя дочь превратится в рабыню? – с интересом спросил Илар, лихорадочно соображая: сейчас дать в глаз напыщенному идиоту или подождать минут пять и позволить ему высказаться, а потом дать в глаз? Или наброситься на него и попытаться взять в плен, чтобы потом выторговать какие-нибудь условия?
Первое было бы очень приятно, но малоэффективно – ну дал в глаз, и что? Все равно как улечься в постель с грязной портовой шлюхой – вначале вроде и хорошо, но потом покроешься нарывами от дурной болезни. Как говорила Легана, вначале думай, потом делай.
Ждать, когда выскажется, и потом дать в глаз – тоже, увы, ничего не изменит в лучшую сторону.
Третье… А вот третье… И третье бесполезно – счастливые люди с пустыми глазами окружили Илара и следят за каждым его движением. Допрыгнуть не успеешь – загонят в спину копье или стрелу. Вон как они смотрят на хозяев – любят, просто обожают… как хорошая собака своего доброго хозяина.
– Должен быть порядок. Порядок – это совершенство. Природа стремится к совершенству, и нужно устранять все, что мешает красоте.
– А за что вы так не любите черных колдунов? Ну да, я черный колдун, но я никогда в жизни не сделал ничего плохого! Я не убивал хороших людей, не выжигал их, не насылал проклятия. За что вы меня казните? Только за то, что я черный колдун? А кто сказал, что вы белые колдуны? Вы сами?
– Это пустые слова. Ты – зло, мы – хранители чистоты, красоты и порядка. Мы делаем то, что нужно мировому порядку. – Безмятежное лицо властителя, гладкое, с матовой кожей, лишенной каких-либо признаков возраста, оставалось бесстрастным. Ничто не выдавало в нем волшебника, прожившего сотни лет. Ничто, кроме… глаз. Да, глаз. Когда Илар смотрел в глаза древнего, он будто тонул в них, да вообще-то и голос властителя завораживал – красивый, мелодичный, убаюкивающий…
Илар едва не затряс головой, рассеивая чары, – он начал впадать в подобие транса. Анара, стоящая рядом, незаметно ущипнула мужа за руку, Илар вздохнул и почувствовал, как уходит одурь. Мысли прояснились, голова стала чистой и свежей, свободной от магии слов этого существа.
– Мы будем решать Советом Настоящих Людей. Те, кто за казнь колдуна, бросает камень в черную чашу. Кто против – в белую.
Властитель сунул руку в карман, достал камешек – круглый, полупрозрачный, сверкающий на солнце, и бросил его в черную чашу, стоящую перед рядом кресел. Древние, проходя мимо чаш, один за другим бросали свои камни.
Все прошло быстро, властитель запустил руку в белую чашу и достал два камешка:
– Два человека против. Кто именно? Одну я знаю. Кто второй?
Поднялся высокий древний, одетый в темный облегающий костюм, вроде того, что гвардейцы надевают под латы. Илар заметил его сразу, как только попал на судилище, и решил, что этот человек – командир местных вояк. На поясе у него висел меч, а предплечья унизаны серебристыми наручами, защищавшими руку от удара клинком.
– Почему? – недоуменно переспросил властитель.
– Потому что стоит отложить казнь до тех пор, пока я не выжму из него нужную мне информацию. После этого можете казнить.
– Ты разрешаешь, да? – ласково переспросил властитель. – Ты теперь властитель и распоряжаешься в Совете? Или просто присвоил себе право решать за Совет? – Властитель помолчал, в упор глядя на воителя, усевшегося на свое место, и добавил: – Казнь состоится немедленно! Схватить Анариентаару! Осторожно держите ее, болваны! Вот так! Рот ей завяжите! Амулет на нее! Она сильная колдунья… была. Ну что же, теперь приступим к главному действу. Пора умирать, колдун!
– Стой! – Илар облизнул пересохшие губы. – Положено исполнить два желания приговоренного к смерти! Разве ты не знаешь?
– Не знаю, – слегка улыбнулся властитель, – но это забавно. Если Совет разрешит. Что ты хочешь?
– Во-первых, попить. Во рту пересохло. А во вторых… у меня в переметной суме лежит далир. Я хочу вам сыграть. Может, ваши жесткосердные ледяные сердца растопит хорошая музыка и вы пожалеете… хотя бы Анару. Ведь она все-таки ваша дочь!
– А разве мы не жалеем? Мы жалеем! – улыбнулся властитель. – Ну что же, как я вижу, у тебя есть тяга к прекрасному, хоть ты и грязное насекомое. Мы позволим тебе поиграть Совету. После этого ты будешь убит, а твое тело скормлено рыбам. Приведите его лошадь!
Илар посмотрел на рыб, чмокающих толстыми ртами, и с отвращением подумал о том, сколько рабов нашли упокоение в этих пестрых существах. Ему стало противно – что может быть хуже для музыканта или колдуна, чем выйти из рыбьих задов в виде дерьма? А еще подумалось – они предварительно варят мясо, когда кормят рыб, или измельчают его сырым? Проклятые любители красоты! То-то Анара просто тряслась от ненависти, когда говорила об их рожах!
Лошадь недовольно всхрапнула, когда стража древних подвела ее к месту суда, и попыталась лягнуть подошедшего сзади здоровенного парня в серебристой кольчуге, украшенной странным знаком, – на нем змея кусала себя за хвост. Видимо, знак указывал на принадлежность к древнему народу – такие же знаки были вышиты на одежде древних, что стояли перед Иларом.
Лошадь тут же успокоили – для этого понадобилось всего-то одно движение руки властителя. Мгновение, и норовистая кобыла застыла на месте, не шевелясь и глядя в пространство, как живая статуя.
По команде хозяина стражник пошарил в суме и достал потертый чехол, где и лежал инструмент. Передал его властителю и замер в глубоком поклоне, как воспитанный раб.