Теперь в дневнике были только обрывки записей, написанные все более корявым и нечитаемым почерком. Заблудившаяся команда солдат построила пару землянок на обгоревшей земле, затем следовал рассказ о том, как они научились делать узвар и начали изучать повадки зверя. Пугало то, что каждая новая запись была неграмотнее предыдущей.
«…Коля началося уже весь в шерсти. Меняются все. Я нет. У меня как бы шерсть в горле надо ее вымыть настоем травяным надо и вобще жалко возы воды нет надо узвара пить траву мочиии питиии питтт» – те же симптомы, что чувствовал учитель! «Началося», – эти сказанные накануне женщиной слова приобрели опасный смысл. Но учитель, как мог, гнал мысли о том, что и он может стать мутантом и что он уже встал на этот путь! «Нет, это невозможно, этого не может быть! Человек не может превратиться в тварь, такого не бывает. Это бы знали ученые, об этом везде бы говорили…»
Потом в дневнике шли совсем уж короткие записи, а почерк сделался корявее некуда. Записи говорили о каких-то событиях типа похода за узваром или бегством от очередной твари: «…теперь мех в животе мех везде внутри онанаступает питттиииии…» Последние страницы две были написаны совсем неразборчиво, как ни пытался их разобрать физрук, напоминали они больше какие-то каракули двухлетнего ребенка. Но последние два слова, написанные на отдельной странице, Валерий Павлович смог разобрать: «… завтраигра». Других записей после этих слов не было.
Игра! Как он мог забыть, ведь эти… хм, люди… вчера вечером упоминали какую-то игру.
В этот момент на Палыча и тетрадь сверху упала тень. Учитель поднял голову и вздрогнул: перед ним стоял, чуть покачиваясь и облизывая длинным языком тонкие губы, Василий. Как он зашел и подошел так тихо и незаметно? Палыч только и смог прошептать: «Что случилось? Почему?» Мутант смотрел пустым отстраненным взглядом.
«Игра», – сказав это, он развернулся и жестом велел следовать за ним.
– Команда, подъеееем! – Команда солдата была настолько же громкой, насколько и неожиданной. Ребята вскочили на своих койках, запутавшись в одеялах. Сквозь расположенные под самым потолком небольшие узкие окна казармы пробивались первые лучи восходящего солнца. И это в мае, когда рассветает совсем рано.
– Сколько сейчас времени? – сквозь зевоту спросил Андрей.
– Время подъема, товарищи бойцы! – голос военного был бодр, словно он проснулся уже давно и находился на самом пике активности.
– Еще только пять часов, – посмотрев на свои часы в ставшем бесполезном мобильнике, сказал Волкогонов.
– Уже целых пять часов! Десять минут на подъем, потом – утренняя физическая зарядка на плацу, заправка постелей, утренний туалет и утренний осмотр, – вновь бодрым голосом отчеканил солдат, после чего развернулся и вышел из казармы в направлении кухни.
– Зачем нас так рано будить? – недовольно проговорил Павлихин. Масляев тем временем мотал головой и тер глаза, пытаясь понять, что происходит.
– Какая еще зарядка? – протянул Павлихин.
– Ну раз уж мы сюда попали, значит, придется вместе с остальными солдатами какое-то время провести. А что рано разбудили – тоже хорошо, раньше Палыча найдем. – Роман пытался придать бодрости остальным, хотя и сам с трудом стряхивал остатки сна.
Однако когда парни вышли на плац, зевая и потягиваясь, никого, кроме одиноко стоящего солдата, они не увидели.
– Команда, стройся! – гаркнул тот.
– А где все? – повторил вчерашний вопрос Масляев, оглядываясь по сторонам. Часть словно вымерла.
– Отставить разговоры! Выполнять!
Спорить ребята не хотели да и не могли, учитывая то, что сон еще окончательно не покинул их. Началась зарядка с легкой гимнастики, растяжки, приседаний и прочих упражнений для разогрева мышц. Все это сопровождалось громким счетом и фразами вроде «Не сбавляем темп» или «Веселей-веселей». За разминкой последовала пробежка по стадиону. Сам солдат следил за ребятами с угла стадиона.
– На кой черт нам сдалась эта пробежка? – особо ни к кому не обращаясь, спросил задыхающийся Масляев.
– Ну а что ты хочешь, он же солдафон… соскучился по общению… и привычки солдафонские… – заметил Волкогонов.
– Нам Палыча надо искать и выбираться отсюда, а мы тут ерундой занимаемся, – ответил Андрей. – Валить надо, толку от этого (тут Масляев слегка качнул головой в сторону солдата) будет немного.
В этот момент с ними поравнялся Павлихин, внимательно слушавший их разговор:
– Не, ребят. Конечно, мы сейчас теряем драгоценное время, но без помощи солдата нам тут никак. Мы уже пытались и склады найти, и Палыча, а место это жуткое. Этот солдат тут все знает, без него нам никуда.
Ребята бежали неторопливо, пытаясь сохранить уже кончающиеся силы, однако даже в таком сберегающем темпе Мазуренко не поспевал за остальными и плелся позади, тяжело дыша. Сложно ему давалась эта разминка. Он спортом в таком количестве никогда не занимался, а тут пришлось. К счастью, после второго круга военный объявил окончание тренировки и пятнадцатиминутный отдых. Ребята собрались в круг и, опершись руками на полусогнутые колени, пытались отдышаться и посовещаться, пока солдат молчал, глядя на секундомер.
– Вы как хотите, парни, а я считаю, что этот вояка от одиночества умом тронулся, – язвительно проговорил Масляев.
– На фига нам это? Я устал, у меня все болит, – еле шептал Мазуренко.
– Ничего, сейчас отдохнем и, надеюсь, начнем уже поиски Палыча. Если найдем до темноты, может, ночевать уже дома будем, – слова Волкогонова значительно приободрили всю команду.
После заправки кроватей, умывания и переклички солдат повел ребят в столовую, требуя, чтобы они шли шеренгой.
– По крайней мере, в столовой нет такого затхлого запаха, – недовольно пробурчал Масляев.
На завтрак были сухари с тушенкой и напиток, по вкусу напоминавший что-то среднее между дешевым растворимым кофе, пылью и сухим молоком. Военный стоял спиной к столам и смотрел в окно, то и дело сверяясь с секундомером: на еду он отвел ровно двадцать минут. Ребята молча ели завтрак в пустой столовой. Разговаривать не хотелось, тут зевоту бы победить, а еще это тягостное молчание солдата, словно изучающего их затылком. Едва ребята доели завтрак и допили кофе, военный повернулся к ним и произнес:
– Товарищи бойцы! Сейчас подготовка к занятиям, прослушивание радиопередач различного характера, информирование личного состава…
– А когда отправимся на поиски физрука? – робко спросил Мазуренко.
– Отправимся, но сначала вы мне поможете кое с чем. За мной! – сказав это, солдат включил радиоприемник, развернулся и строевым шагом пошел вдоль дорожки в глубь военного поселения.
– Что еще за чертовщина? – полушепотом проговорил Масляев.
– Куда мы идем? Зачем? – добавил Мазуенко. Ребята нехотя поплелись следом. В их головах уже крутились нехорошие мысли, что они тут застряли с этим поехавшим солдафоном.