– Знаешь, что это такое? – Таня помахала шокером перед глазами пленника. – Вижу, знаешь. Так вот. Есть два варианта. Первый: ты быстренько рассказываешь, кто тебя послал, то есть как его зовут и как его найти. Подробно, все, что знаешь. Ага, вижу, этот вариант тебе почему-то не очень нравится. Есть еще один. Если этим прекрасным шокером ткнуть тебе в пах, в причинное место, туда, где нервы идут к твоему мужскому достоинству – ты им, конечно, очень гордишься, такие, как ты, думают, что у них между ног – восьмое чудо света. Ошибаются, кстати. Так вот. Если туда ткнуть, будет, конечно, больно. Но не так чтоб уж прям совсем. Даже сознание если и потеряешь, то ненадолго. Зато с этой самой твоей гордостью можно будет попрощаться. Не любит это место ударов током. – Таня помолчала, пленник, как ни странно, тоже. Даже не матерился. – Правда, я слышала, – продолжала девушка, – что есть отдельные везунчики, у которых нервные пути со временем восстанавливаются. И даже не к старости, а всего лет за десять. Ты везунчик, Серый? Хотя, если говорить честно, сама я таких не видела, только рассказывали. Но, в общем-то, ничего особо страшного тебе не грозит. Жить будешь почти как раньше, руки-ноги и даже глаза – знаешь, некоторые угрожают глаз выколоть, но, по-моему, это жестоко, – все останется при тебе. Ну… почти все. Только баб трахать не сможешь, но как по мне, так для человечества невелика потеря. Зато себе подобных не наплодишь, такое семя, как у тебя, лучше не воспроизводить, в мире чище будет. Ну, так как? Первый вариант – ты мне рассказываешь все, что знаешь про заказчика, второй, – она ткнула шокером в промежность до зелени бледного пленника, – ты молчишь, как партизан, а я нажимаю на кнопочку. Информации не получу, зато на земле действительно станет почище. Кстати, медики пишут, что при электрокастрации еще и агрессивность резко падает, то есть ты еще и тихий-мирный станешь, драться больше тоже не захочется. Выбирай, короче. Недосуг мне тут с тобой лясы точить. Давай. Какой вариант: говоришь или кнопочку нажмем? Пять… четыре… три…
– Я не знаю, кто… – просипел пленник.
– Как это – не знаю? – весело удивилась Таня.
– Ну, он сам звонил…
– Так, – голос девушки стал сухим и деловитым. – С этого места давай подробно. Точнее, с самого начала.
– Ты… это… отодвинь подальше, – дрожащим голосом попросил Серый. – Вдруг нажмешь случайно.
– Ладно, – согласилась Таня. – Не удовлетворит меня твоя откровенность, придвинуть недолго. Рассказывай, Шехерезада.
– Я его не знаю… Этого кекса знал Косяк, но Косяка убили… Ну, тогда, в подворотне, перебили глотку. Ты же и… – Он с ужасом покосился на Таню, судорожно вздохнул и торопливо продолжил: – Косяк как-то по пьянке сказал, что это очень большой человек. Не питерский. Живет, типа, где хочет. Во как. А больше я ничего не знаю… Косяк меня утром все выспрашивал, что он рассказывал мне, когда мы пили… Я говорю, про баб ты мне всю дорогу заливал, а больше ничего. Да я, мол, и про баб-то ни хрена не помню. Хорошо отделался, а то бы Косяк меня тогда точно бы кончил. Боялся он этого кекса…
– А кто такой сам Косяк, ты знаешь?
– Не-а. Он говорил, что в спецназе служил, в горячих точках. Там, мол, привык убивать… Ну, и стал, типа, профессионалом. Мол, если бы не пил, то с такой шпаной, как мы с Гусем, и связываться бы не стал. – Он снова покосился на Таню и продолжил: – Гусь после той драки… Ну, когда ты… В общем, он в больничке лежит, на Васильевском. Только он точно не при делах. Так, случайно к нам прибился…
– А как ты узнал про эту дачу?
– Мне телефон Косяка достался. Дорогой… Ну, короче, дней через десять звонит по этому телефону какой-то кекс, где, мол, Косяк? Я говорю, так и так… Несчастный случай. Ох, он и матерился… Не зря, говорит, его Косяком прозвали, накосячил, сука… Потом говорит, землю рой, но найди мне того мужика… Ну, того, что вы у подворотни караулили. Я ему – как же я его найду? А он: ты, мол, включи навигатор в телефоне, там найдешь карту, а на карте красная точка. Вот где эта точка – там мужик этот и есть. Короче, уберешь его – триста штук отвалю, а не уберешь – пеняй на себя. Сказал, что сам дня через два позвонит. Сам, мол, позвоню, жди…
– Который из мобильных был Косяка? – поинтересовалась Таня.
– Сенсорный…
Серый устало опустил веки, его трясло, лицо заливала зеленоватая бледность. Субботину даже стало его жалко. Парень, конечно, гадостный, но такая жуткая угроза… Ну Таня… Ну сурова…
Суровая Таня молчала, видимо, обдумывая услышанное.
– Я все рассказал, – подал голос Серый, – больше ничего, зуб даю…
– Ладно. Сюда кто с тобой пришел?
– Никто, один. Никого ж не осталось. Не убивай меня!
– Да не буду… – Таня скривилась, точно куснула лимон. – Только придется тебе некоторое время полежать тут. Не бойся, крысы тебя не съедят и от голода тоже не умрешь, тебя скоро найдут.
Таня вспомнила инструктора по технике «горячего» допроса – средних лет женщина, даже скорее дама. Интеллигентная, утонченная, с тонкими аристократическими пальцами и узкими запястьями, элегантная, со вкусом подбирающая к костюмам шарфики, броши, сумочки… Ох, а если бы сейчас пришлось применять по-настоящему жесткие методы?
Она подняла голову.
– Ты все слышал? – вопрос явно адресовался не Серому, а Субботину.
Тот вздрогнул:
– Ты знала, что я тут?
– Полы скрипучие, – пояснила Таня. – А нам нужно торопиться, сам понимаешь. Собирай вещи. Мобильник забери обязательно. И мою сумку из шкафа. Мне нужно позвонить.
Учитель отозвался мгновенно, невзирая на глубокую ночь.
– Уезжайте быстро, – деловито инструктировал он. – Сейчас я отправлю людей, все приведут в порядок. Запоминай адрес. Ключ в почтовом ящике. Переночуете – и сразу в Москву. Мобильник этого Косяка оставишь в той квартире. Отдам нашим умельцам, может, заказчика определят. И давай быстрее оттуда, из Парголова. Мало ли. Вдруг твой пленник выпутается, – Игорь Леонидович усмехнулся.
– Не выпутается, – ответила девушка и, заметив приближающегося Сергея, закончила: – Да, на Пляжевой. Ждем наряд.
– Я вызвала полицию, – пояснила она Субботину, – сказала, что в дом залезли воры, но нам удалось одного схватить и закрыть в подвале. Скоро приедет наряд. Но нам, думаю, лучше с ними не встречаться.
– Тань, а этому, – он кивнул на подвальный люк, который Таня закрыла, – ничего не будет?
– Даже не посадят, наверное. Хозяев-то нет. А, ты про состояние здоровья пациента, – она усмехнулась. – Жив, здоров, только напуган, конечно. Не задохнется, там вентиляция неплохая. А если начнет полиции рассказывать про психологические методы допроса… Ну, ты ж сам понимаешь, кому это интересно? Да и не начнет. Готов? Поехали.
Прежде чем выехать на трассу, она поколесила по переулкам и тормознула на берегу озера.
– Давай мобильник.
– Ах да! – Субботин протянул ей айфон. – Только не понимаю, кто… – начал он и замолчал.