Узнавая Василия все больше и больше и опять же обладая некоторой информацией, которую она могла черпать исключительно из разговоров Василия со своим саратовским братом, Денисом, Вера не могла не понимать, что в некоторых вопросах он – совершеннейший профан, болван, дурачок. Ей, деловой женщине с бульдожьей хваткой и умеющей извлекать выгоду из всего, что ее окружает, было бы невыносимо ощущать себя обманутой, грубо облапошенной. И хотя история, о которой она случайно узнала, не имела к ней никакого отношения, поскольку произошла она много лет тому назад, она все равно считала, что еще не поздно что-то исправить и убедить Василия в том, что брат поступил с ним нечестно, обманул его, играя на его нежных братских чувствах.
История была невероятная, опять же с криминальным душком, однако это обстоятельство лишь еще больше подогрело интерес Веры к ней.
Однажды Василий, позвонив в дверь квартиры своей невесты Раечки и обнаружив, что ее нет дома, постоял некоторое время в подъезде, пока ему не послышался ее голос, как ему тогда показалось, доносившийся откуда-то сверху. Он поднялся на третий этаж, где, как он знал из рассказов Раи, проживал один старик по фамилии Чеботарев, подумав, что Рая у него, помогает старику по хозяйству, и обнаружил дверь его квартиры приоткрытой… Василий заглянул – и обнаружил старика, лежавшего в передней на полу. Вероятно, он умер внезапно, едва вернувшись домой. И Василий, решив осмотреть квартиру, вошел в комнату, служившую Чеботареву гостиной, и увидел разложенные на столе ордена и медали.
– Вера, меня черт попутал! Подумал: если не я – то налетят стервятники или менты и положат все к себе в карман. А ведь Денис в этом разбирается, ему все старинное нравится. В общем, взял я все эти штучки и сунул в карман… Денег я же не брал, даже шкаф не открывал! А эти медальки и ордена лежали прямо на столе, разложенные, словно хозяин незадолго до смерти достал их, чтобы полюбоваться. Он был коллекционером, как я потом узнал. Музейным работником.
Однако позже выяснилось, что и сам Чеботарев был нечист на руку: не гнушался краденым, скупал у местных алкашей, живших воровством, все, что плохо лежит, буквально за гроши, старинные монеты, медали, иконы.
Словом, как-то раз кто-то принес Чеботареву один невероятной ценности орден. Сначала Вера пропустила рассказ Василия мимо ушей. Ей, неискушенной в подобных делах, эта тема показалась неинтересной, но только лишь до тех пор, пока она не узнала об истинной стоимости различных орденов. Те, что шли по сто-двести долларов, даже и интереса-то не заслуживали. Но, к примеру, ордена Красной Звезды или Красного Знамени, стоившие примерно от десяти до пятидесяти тысяч долларов, не могли остаться без внимания Веры. А она знала, что ордена, которые Василий просто-напросто отдал – подарил – своему любимому ушлому братцу, кажется, так и назывались – орден Красного Знамени, Красной Звезды, или что даже среди них затесался красавец (она не поленилась и собрала материалец!) – орден Победы, стоивший совершенно баснословные деньги! Жаль, что Василий не запомнил, что там было, так вот запросто горсть ценнейших орденов и отдал Денису.
Сказать, что она легко пожурила Василия за легкомыслие, – это ничего не сказать. Она его планомерно пилила, упрекала, а иногда, забыв, что перед ней – не ее подчиненный, а самый близкий и любимый человек, пыталась оскорбить и унизить его. И добилась того, что он на какое-то время просто замкнулся, ушел в себя и даже (хотя ей это просто могло показаться) стал ниже ростом! Потом он ушел из дома, и его не было ровно двое суток. Где он был – она так и не добилась ответа на этот вопрос. Скорее всего, ночевал в какой-нибудь гостинице, приходил в себя и обдумывал свою дальнейшую жизнь. И вот тогда-то Вера вспомнила, как резко, неожиданно для самой себя (и его невесты) он переменил свою жизнь, влюбился в нее, все бросил – ради нее же! – и стал ее преданным псом, верным мужем (сожителем – тьфу, как гадко звучит все-таки, а куда денешься?), служанкой, массажистом, кухаркой – всем в одном лице. Решительным – она просто успела об этом забыть. И напрасно! А если он за эти два дня встретил новую любовь или получил некое, более привлекательное (коммерческое, любовное) предложение?
За те двое суток, что его не было дома, она чуть с ума не сошла от одиночества, тоски и, главное, от страха вновь остаться одной, оказаться брошенной. Только в его отсутствие она оценила все значение его присутствия в своей жизни. Оценила и то, что он ради нее, ради ее благополучия, спокойствия и женского счастья превратился рядом с ней просто в мужчину-тряпку, повзрослевшего, но так и не набравшегося ума пажа, готового служить ей беззаветно – до самой смерти! А если в Москве существуют и другие, подобные ей, женщины, которым нужен именно такой домашний, теплый мужчина?
Страх потерять Василия был в ее душе так силен, что после его возвращения она просто не отходила от него, готовила ему его любимые голубцы, испекла собственноручно торт и даже сварила клюквенный кисель! И это при том, что она могла бы все это заказать в самом лучшем ресторане (если, конечно, еще остались рестораны с привычной, но такой вкусной русской едой) с доставкой на дом.
– Не бойся, я с тобой, – говорил он, вновь оказавшись в ее жарких объятиях, – я и не собирался тебе изменять. Просто мне надо было побыть одному и подумать о том, как жить дальше…
От этих слов ей стало поначалу еще страшнее. Если человек задумывается о будущем, значит, его что-то не устраивает в настоящем. А настоящее Василия – это она, их любовь, навязанный ему жизненный уклад (весьма отличный от нормального сосуществования мужчины и женщины с замаскированным под «эмансипацию» вариантом лидерства мужчины)…Что ее ждет? Что?!
– И что же ты решил? – Она незаметно для него зажмурилась, так ей было не по себе.
– Думаю, тебе, Вера, надо изменить свое отношение к моему брату. Я люблю его, он – единственный мой родной человек, понимаешь? И я не стану просить его вернуть мне какие-то там медали, ордена, сколько бы они ни стоили! Я вот что тебе скажу: если бы у него был орден Победы, чья стоимость, как ты говоришь, около миллиона долларов, уж он бы со мной поделился, понимаешь? Ему для меня ничего не жалко!
– Но ведь не поделился! – с горечью воскликнула Вера – в ней снова проснулась деловая женщина.
– Значит, нечем было делиться. К тому же у меня все есть, и ему это хорошо известно. Вот скажи мне, Вера, чего у меня нет?
Ее так и подмывало сказать: у тебя, дорогой мой, вообще ничего нет! Но она промолчала. Подумала – какой он все-таки недалекий, раз не понимает, что в столь зрелом возрасте ему уже пора бы иметь собственное жилье, собственную машину и все остальное. Неужели он так и будет продолжать жить за ее счет?
Подумала – и снова испытала странное чувство несоответствия ее претензий к нему и желания видеть его таким, каков он есть. Мужчина, который полностью принадлежит ей, – разве она не этого хотела? Будь он бизнесмен, богатый человек – да разве он посмотрел бы в ее сторону? Влюбился бы в нее, женщину, старше его на десять лет? Нет! Он бы нашел себе кого-то помоложе, женился бы, завел детей… У нее-то детей никогда не будет.