— Ну, это неизвестно, — сказала Берри. — Если их не разбило на куски, когда течение ударило их об остров, бывает, что потонувшие суда потом всплывают, хоть и полные воды, и их ловят ниже по течению. Какой у тебя был груз?
— По большей части клепки для бочек и шкуры медведей и кабанов. Ну, еще бочонки медвежьего жира и свиного сала. Заклепок-то мне не жалко, а вот шкуры — другое дело. Их не так-то легко добыть. — Хайкри бросил взгляд на свою пику, стоящую в углу.
— Твои заклепки от воды так покорежатся, что будут годиться только на растопку, ну а шкуры… это зависит от того, как долго они будут мокнуть и удастся ли потом их высушить, не дав заплесневеть. Бочонки с жиром могут не пострадать, если они хорошо закупорены.
Хайкри приободрился, услышав это; его партнер Медвежья Приманка выглядел не таким утешенным.
Фаун кончила промывать раны Хайкри и уступила место Дагу; тот внимательно обследовал пострадавшего — и обычным зрением, и внутренним взглядом.
— Ты изрядно ободран, и суставы выворачивались так, что еще долго будут болеть, но вывихов и переломов нет. Ты, должно быть, за ночь много крови потерял?
— Смотреть было страшно, — подтвердил Медвежья Приманка. — Мне хотелось дать ему в челюсть, когда при таких-то ранах он начинал смеяться.
— Но кровотечение по большей части само прекратилось. — Даг осторожно своей призрачной рукой вытащил щепку, застрявшую в самой глубокой царапине. — Правда, раны слишком рваные, чтобы имело смысл их зашивать. — Он коснулся лоскута кожи, свисающего со спины Хайкри, размышляя, чем лучше его обрезать — ножницами или ножом. Потом по наитию Даг вырвал Дар кусочка кожи, тонкого, как бумага, на котором держался лоскут. Лоскут отвалился, и Даг кинул его в огонь. — Больно было?
— Что? — спросил Хайкри, пытаясь оглянуться через плечо.
Крошечный фрагмент Дара Хайкри, соприкоснувшийся с Даром Дага, ощущался как обычное подкрепление Дара, даже менее чужеродный, чем Дар москита или зернышка овса. Даг таким же образом удалил еще два обрывка кожи, стараясь вырывать Дар из самых тонких мест. Кровь даже не выступила…
«Лучше на этом остановиться и все хорошенько обдумать».
— Ну, шрамы у тебя останутся.
Хайкри безразлично фыркнул.
— Мне случалось и сильнее себя уродовать.
Даг в этом не сомневался.
— Если ты позволишь, я, как принято у Стражей Озера, немного подкреплю твой Дар, чтобы самые глубокие царапины не воспалились, — это теперь самая большая опасность. Потом пусть Фаун наложит мазь и забинтует тебя, чтобы струпы не лопались, когда ты будешь двигаться. Через несколько дней будет достаточно прикрывать их чистой рубашкой, пока все окончательно не заживет.
Хайкри криво улыбнулся.
— Будь у меня рубашка, я мог бы ее выстирать, если бы, конечно, нашлись таз и мыло. — Он запнулся. — А что это за штука, которой, как ты говоришь, ты меня подкрепишь?
— Немного целительной магии Стражей Озера, — перевела Фаун.
— Ох… — Хайкри посмотрел на Дага с уважением и испугом. — Это для меня что-то новенькое. Ладно… — Он с подозрением следил за Дагом, потом удивленно открыл рот, когда боль прошла. — Вот так штука! Как странно… Никогда еще ни один Страж Озера ничего такого мне не предлагал!
— Я собираюсь стать целителем для крестьян, когда как следует этому научусь, — объяснил Даг. — Такого никто раньше не делал.
— Ну и странное же место — эта большая река, — вздохнул Хайкри.
Потерпевшие кораблекрушение и их спасители принялись строить планы. Было решено, что Берри довезет команду Хайкри до города, расположенного в двух днях пути, где Хайкри рассчитывал найти старого друга, который мог бы снабдить пострадавших одеждой, обувью и припасами на обратный путь. Тем временем Берри начала высматривать ушедшие под воду суда. Измученные люди уснули прямо там, где сидели, и не проснулись до тех пор, пока «Надежда» не причалила к берегу на ночь, а Фаун не пришлось попросить освободить кухню, чтобы она могла приготовить ужин.
Даг никак не мог решить, следует ли ему по-супружески охранять Фаун или просто держать ее при себе как талисман в обществе незнакомых крестьян. Так кто в таком случае кого будет охранять? Однако теперь, когда на барже теснились пятнадцать человек, ни о каком уединении — не говоря уже о разговоре наедине — и речи быть не могло.
Даг скоро узнал, что команда Хайкри состояла из его друзей и соседей — жителей маленького городка на притоке Медвежьей к юго-западу от Крестьянской равнины; таким образом, их не затронул кошмар прошлого лета. Эту новость и Даг, и Фаун восприняли с облегчением — Даг с молчаливым, Фаун — с горячо высказанным. Хайкри заработал прозвище капитана за то, что собрал группу местных добровольцев для помощи пострадавшим, когда Злой обрел достаточно силы, чтобы похищать и порабощать местных жителей, а потом заставил их нападать на другие селения. Барр и Ремо, услышав рассказ об этом самопровозглашенном чине, обменялись насмешливыми взглядами; Даг, в отличие от них, отнесся к действиям Хайкри серьезно.
Форд Хайкри оказался превосходным рассказчиком. Он не был таким хвастуном, как капитан Вейн; его собственная роль в рассказанных им историях иногда бывала комической, хотя бывала и героической; так или иначе, он всегда умел держать слушателей в напряжении до самого конца. После ужина, оценив интерес слушателей и, возможно, в благодарность за оказанное гостеприимство, Хайкри даже рассказал страшную сказку о привидениях, в результате чего у Готорна и Хога глаза вылезли на лоб, а половина взрослых только с трудом удержалась от такой же реакции.
После этого члены обеих команд стали щедры на всякие истории, как игроки в кости — на монеты. Все собрались вокруг очага, и матросы Хайкри выслушали по очереди рассказы о поиске Берри пропавших родственников, о свадьбе Дага и Фаун в Вест-Блю и — неизбежно, как почувствовал Даг, — о роли, которую Даг сыграл в уничтожении Злого в Рейнтри. Даг не был разговорчив, но благодаря Фаун, Виту, команде «Надежды» и даже иногда Ремо и Барру, ему не пришлось делать ничего, кроме как охлаждать чрезмерный энтузиазм рассказчиков. По мере того как представление потерпевших кораблекрушение о Даге менялось — от случайно встреченного целителя до бывшего командира отряда дозорных — они делались все более взволнованными, и Даг не мог решить, было ли это облегчение или опаска; по крайней мере Хайкри теперь смотрел на Дага с пристальным вниманием.
— Я иногда во время охоты встречал старые логова зловредных привидений, — сказал Дагу Хайкри. Даг задумался о том, как часто охотник проникал на запретны территории, не очищенные от Злых, но момент для того, чтобы спросить, был неподходящим. — Серые пустоши, мертвые и жуткие, — продолжал Хайкри. — Не нужно было чутьистых дозорных, чтобы убедить меня держаться подальше от них, нет, сэр!
Даг позволил своему Дару на мгновение приоткрыться. Умелый охотник вроде Хайкри вполне мог обладать более восприимчивым, чем обычный фермер, Даром, как тетушка Нетти, если какой-нибудь Страж Озера влез на его семейное древо несколько поколений назад. Спрашивать, впрочем, было бы невежливо, а поскольку Хайкри вел бродячую жизнь вдали от родичей, он мог и сам не знать.