«Роза Мира» с отливом снялась на рассвете с якоря в устье реки Пенрин. Она распустила паруса, тотчас надутые ветром, и понеслась навстречу приключениям. Это было утром в воскресенье. Благодаря попутному ветру и умелым матросам уже во вторник на рассвете она бросила якорь против дворца Гринвич. Сойдя на берег, они отправились по совету Оливера на поиски сэра Хокинса. Его влияние при дворе должно было открыть перед ними ревностно охраняемые двери. В тот же вечер их, спешно прибывших из Гринвича, сэр Джон проводил в кабинет Фрэнсиса Уолсингема в Уайтхолле.
Джервас узнал высокого худощавого человека в черном, с длинной седой бородой клином, что был возле королевы в тот самый день, когда ее величество принимала во дворце моряков. Он сидел за столом, заваленным бумагами, и не потрудился встать, когда сэр Джон Хокинс пригласил к нему двух джентльменов. Он заранее договорился с министром, что тот их примет. На маленькой седой голове сэра Фрэнсиса была плоская черная шляпа с отворотами, прикрывавшими уши. Такие шляпы были в моде во времена правления покойного короля [63] , а сейчас их носили разве что лондонские купцы. Впрочем, сэр Фрэнсис вообще не следовал моде. Его молодой секретарь, усердно трудившийся за конторкой у окна, был тоже одет во все черное, но по последнему слову моды.
Сэр Джон, представив корнуоллцев, удалился.
– Господа, – обратился к ним сэр Фрэнсис, – сэр Джон поведал мне поистине печальную историю.
Однако печали не чувствовалось ни в его ровном официальном тоне, ни в холодном, оценивающем взгляде бледных глаз. Сэр Фрэнсис пригласил их сесть, указав костлявой рукой на стоявшие перед его столом стулья. Сэр Оливер признательно кивнул и сел, вытянув перед собой длинные ноги. Джервас предпочел выслушать министра стоя. Вид у него был беспокойный и измученный, тон – слегка раздраженный. Он нашел, что внешность министра не располагающая – уж слишком холоден, – и не надеялся на его помощь. Джервас, полагавший, что все должны выражать свои чувства с тем же неистовством, что и он, счел, что в жилах министра течет не кровь, а чернила.
– Надеюсь, сэр, меня удостоят аудиенции, чтоб я мог самолично изложить суть дела ее величеству?
Сэр Фрэнсис погладил бороду. Джервасу показалось, что на губах его промелькнула усталая, презрительная улыбка.
– Я, разумеется, доложу все ее величеству.
Но это заявление не удовлетворило Джерваса.
– Вы добьетесь аудиенции для меня, сэр? – Это была скорее просьба, чем вопрос.
Взгляд холодных глаз был непроницаем.
– С какой целью, сэр, когда и так все ясно?
– С какой целью? – вспылил Джервас, но костлявая рука остановила вспышку негодования.
– Сэр, если бы королева давала аудиенцию каждому, кто о ней просит, у нее бы не осталось ни секунды на многочисленные важные дела. На то и существуют министры ее величества. – Он, словно школьника, поучал Джерваса поведению в свете. – Когда я доложу королеве об этом прискорбном деле, ее величество распорядится, какие меры следует принять. А потому без всякого ущерба для дела мы, послушные долгу, избавим ее величество от этой ненужной аудиенции.
Оливер приподнялся на стуле, его звучный голос казался громким и резким после вкрадчивой речи министра.
– Сэр Джервас не придерживается мнения, что следует избавлять ее величество от аудиенций и что она будет благодарна любому, кто ее от аудиенций избавит.
На сэра Фрэнсиса не произвела впечатления пылкая тирада Трессилиана, как и его яростный взгляд.
– Полагаю, вы меня не поняли, – спокойно произнес он с ноткой высокомерной пренебрежительности. – И я, и все мы должны щадить ее величество, а что касается королевской власти, то она вершится в полной мере. Я – исполнитель ее воли.
– Объясните попроще, что это значит, – потребовал Джервас.
Сэр Фрэнсис выпрямился в своем высоком кресле, коснувшись головой спинки. Положив локти на резные ручки кресла, он скрестил пальцы и с интересом посмотрел на двух неистово деятельных молодых людей, вообразивших, что можно запугать министра.
– Это значит, – сказал он, намеренно выдержав долгую паузу, – что утром я в самой резкой форме сделаю заявление французскому послу.
– Французскому послу? Какое он имеет отношение к этому делу?
На этот раз сэр Фрэнсис не скрыл улыбки.
– Поскольку дипломатические отношения с Испанией сейчас прерваны, необходимо, чтоб в это дело вмешался французский посол. Я на него целиком полагаюсь.
Терпение Джерваса иссякало все быстрее.
– Гром и молния! – выкрикнул он. – А что будет с леди Маргарет Тревеньон, пока вы делаете заявления французскому послу, а он шлет послания королю Филиппу?
Сэр Фрэнсис развел руками и слегка поднял их, будто моля Бога об отвращении беды.
– Будем разумны. По вашим словам, эта леди уже три дня находится у похитителя. Дело не столь срочное, чтобы огорчаться из-за вынужденной задержки.
– Боже мой! – с болью воскликнул Джервас.
– Королева, будучи женщиной, – раздраженно заметил Оливер, – вероятно, расценит это не так хладнокровно, сэр Фрэнсис.
– Полагаю, вы ко мне несправедливы. Горячность и спешка нам не помогут.
– Я не уверен, – ответил Оливер и поднялся. – В любом случае этим делом должны заниматься люди, а не государственные деятели. Вот мы стоим перед вами, те, что жертвовали и жизнью, и всем своим имуществом ради королевы, и просим взамен лишь аудиенции у ее величества.
– О нет, вы не аудиенции добиваетесь. Она вам нужна, чтобы попросить еще кое о чем.
– Это наше право! – прогремел Оливер.
– Мы требуем аудиенции, – добавил Джервас. – Королева нам не откажет.
Сэр Фрэнсис взирал на них с той же невозмутимостью, с какой встретил. Секретарь, сидевший у окна, прекратил работу и слушал, как посетители донимают его важного патрона. Он ждал, что сэр Фрэнсис осадит их, заявив, что прием закончен. Но к его удивлению, сэр Фрэнсис тоже встал.
– Стоит мне отказать вам, – начал он спокойно, без малейших признаков раздражения, – в чем и заключается мой долг по отношению к ее величеству, вы будете всячески раздувать дело и в конце концов добьетесь своего. Но предупреждаю вас: это пустая трата времени – вашего и ее величества – и ни к чему хорошему не приведет. Ее величество доверит мне разобраться во всем и предпринять шаги, возможные в данных обстоятельствах. Но если вы все же настаиваете… – Министр сделал паузу и внимательно посмотрел на молодых людей.
– Я настаиваю, – решительно подтвердил Джервас.
Министр кивнул в знак согласия.
– В таком случае я немедленно препровожу вас к королеве. Ее величество ждет меня с докладом перед ужином, и мне пора идти. Если аудиенция окажется, на ваш взгляд, бесполезной, как и следует ожидать, и вы сочтете, что без нее достигли бы большего, надеюсь, вы вспомните, кому следует принести вполне заслуженные извинения.