– Почем знаю? – подхватил его вопрос де Берни. – Он думает, что Лич – наша голова и сердце. Он убежден, что без Лича мы бессильны. Кроме того, как я уже говорил, он боится, что английские власти его самого прижмут к ногтю, если он не заявит, притом в самое ближайшее время, что с Томом Личем покончено раз и навсегда.

Часть пиратов все еще роптала. Эллис и Бандри тоже продолжали спорить. Но в конце концов все пришли к единому мнению и поручили де Берни заняться осуществлением его плана, который, быть может, и правда принесет им спасение.

Глава XX
Сэр Генри Морган

Мисс Присцилла направилась к шлюпке, которую люди Холлиуэла уже спустили на воду. Она шла между де Берни и майором Сэндзом, в окружении Эллиса, Бандри, Пьера и двух-трех буканьеров, последовавших за ними. Она двигалась точно во сне, сознание ее затуманилось.

Они успели обменяться всего лишь несколькими словами. Как только де Берни и буканьеры договорились между собой, француз сразу же направился к ней.

– Вы слышали, что вам предстоит, Присцилла? – сказал он и улыбнулся, чтобы подбодрить девушку.

Девушка кивнула:

– Слышала.

Она умолкла и посмотрела на него глазами, полными тревоги. Он ответил ей довольно серьезно:

– Ничего не бойтесь. Сэр Генри Морган окажет вам самый достойный прием.

– Раз вы решились отправить меня к нему, значит вы должны быть уверены во мне, – сдержанно ответила она и, немного помолчав, вдруг с беспокойством спросила: – А как же вы?

– Я?

Он немного помрачнел и пожал плечами.

– Я в руках судьбы. Не думаю, чтоб она обошлась со мной жестоко. Все зависит от вас.

– От меня?

– От того, как вы справитесь с моим поручением.

– Коли так, раз это может вам помочь, в таком случае полагайтесь на меня смело.

Француз поблагодарил ее кивком.

– Пойдемте же. Нельзя больше терять времени. Шлюпка ждет. Я сообщу вам все на ходу.

По дороге де Берни рассказал девушке о послании, которое ей следовало передать, и попросил майора также обратить на него внимание. Речь шла о том, чтобы предложить Моргану голову Тома Лича, за которую он назначил цену, в обмен на жизнь всех, кто сейчас находится на Мальдите, и на возможность всем им беспрепятственно покинуть остров на их же кораблях. А в доказательство их доброй воли и намерения покончить с пиратством, если потребуется, они готовы выбросить все пушки в море на глазах у самого Моргана.

Если же сэр Генри не примет их условий, она должна будет сказать ему, что с запасом провианта и оружия, какой у них имеется, буканьеры уйдут в заросли, откуда он сможет их выбить, лишь подвергнув опасности жизнь своих людей. Так как они в состоянии продержаться очень долго.

По просьбе де Берни мисс Присцилла и майор Сэндз повторили послание буканьеров слово в слово. После того как его одобрили Эллис и Бандри, они подошли к кромке прибоя, где, по колено в воде, полдюжины молодцов удерживали подготовленную к отходу большую шлюпку.

Холлиуэл вызвался перенести девушку в шлюпку на руках, а майору с Пьером пришлось добираться до нее по воде.

Но в это мгновение мисс Присцилла, вся бледная и дрожащая, вдруг повернулась к де Берни и сжала ему руку:

– Шарль!

Это было все, что она смогла вымолвить. Хотя в голосе ее звучала тревога, глаза ее смотрели решительно.

– Девочка моя! Я еще раз повторяю. Вам нечего опасаться. Нечего. Морган не воюет с женщинами.

И тут в глазах мисс Присциллы вспыхнул гневный огонек.

– Разве вы не поняли? Я боюсь не за себя. Неужели вы по-прежнему не доверяете мне?

Улыбка исчезла с лица француза; его печальный взгляд был исполнен невыразимой муки.

– Доброе, отважное сердце! – начал было он, но вдруг смолк и повернулся к Эллису и Бандри. – Господа, оставьте нас на секунду. Быть может, я больше никогда ее не увижу…

Эллис отошел в сторону. Но бесстрастный, подозрительный Бандри даже не шелохнулся. Сжав тонкие губы, он покачал головой:

– Нет-нет, Чарли. Нам известно, что она должна передать Моргану. Но может, когда вы останетесь наедине, ты ее попросишь еще кое о чем – и мы этого уже не узнаем.

– Ты что, не доверяешь мне? – с нарочитым недоумением спросил де Берни.

Бандри презрительно сплюнул:

– Я никому никогда не доверяю – только самому себе.

– Но что еще я могу ей сказать?

– Почем я знаю? А раз так, значит лучше действовать наверняка. Так что давай прощайся прямо здесь. Черт возьми, ну и что с того? Вы же муж и жена! К чему все эти церемонии!

Де Берни вздохнул и вновь с грустью улыбнулся:

– Ну что ж, Присцилла! Нам больше нечего сказать друг другу. А может, оно и к лучшему…

Француз наклонился к ней. Он хотел поцеловать ее в щеку, но она повернула голову и подставила ему губы.

– Шарль! – повторила она тихим, печальным голосом.

Внезапно побледнев, де Берни отступил назад, подав Холлиуэлу знак, после чего тот поднял девушку на руки и, войдя в воду, понес ее к шлюпке. Майор с Пьером последовали за ними; забравшись в шлюпку, они сели каждый на скамью и положили весла на воду. Буканьеры легонько подтолкнули шлюпку, и она отчалила; на носу у нее развевался белый парламентерский флажок. Несколько секунд де Берни глядел вслед удалявшейся шлюпке, к его ногам с мягким шуршанием ложились волны. Мисс Присцилла сидела на корме, спиной к берегу, – ему хорошо было видно ее зеленое платье. Наконец француз очнулся и, опустив подбородок на кружевное жабо, молча и неторопливо двинулся вверх по берегу следом за Бандри и Холлиуэлом.

А мисс Присцилла сидела в шлюпке и тихо плакала.

– Мисс, – обратился к ней Пьер, тронутый ее слезами, – не надо плакать. С господином де Берни все будет в порядке. Он знает, что делает. Поверьте, с ним все будет в порядке.

– Во всяком случае, – проговорил майор, – теперь это совсем не важно.

– Как вы смеете такое говорить? – сказала девушка с таким гневом и презрением, что он не отважился бы повторить свои слова, даже если бы она дала ему на это время. – Вот, стало быть, как вы цените человека, который ради нашего спасения рисковал жизнью?

Майор ответил ей зло и сердито:

– А я смотрю на наше положение совсем по-иному. Да! Клянусь честью!

– Это правда? Выходит, вы еще глупее, чем я думала!

– Присцилла! Вы так опрометчивы в своих суждениях! Этот пират использует нас в своих корыстных целях. Нужно быть слепой, чтобы этого не видеть. Вспомните о его поручении.

– В его действиях нет ничего предосудительного. Они благородны и вполне оправдывают доверие, которое я на него возложила.