– Верно. – Обвинение прихлопнут на корню по причинам, о которых Ришар ничего не знает, и Майлзу с Катрионой придется терпеть все досужие домыслы и сплетни, которые за сим воспоследуют. Никакого выигрыша.
– За исключением, возможно, юного Алекса и вдовы Форсуассон. С другой стороны… – Ришар уставился на Майлза с растущей уверенностью. – Совершенно очевидная выгода для тебя, если никто такого обвинения не выдвинет. Тут я вижу возможный вариант выигрыш-выигрыш.
– Неужели?
– Да ладно, Форкосиган! Мы с тобой оба – старые форы. Глупо нам ссориться, когда следует быть по одну сторону баррикады. Наши интересы совпадают. Это традиция. Не прикидывайся, будто твой отец и дед не были главными барышниками в своей партии.
– Мой дед… учился политике у цетагандийцев. Безумный император Ури его образование довершил. Дед выдрессировал отца. – И оба выдрессировали меня. И это единственное предупреждение, которое ты получишь, Ришар. – Когда я появился на свет, политика служила для деда лишь развлечением на старости лет.
– Ну, значит, тебе все ясно. Полагаю, мы друг друга отлично поняли.
– Давай проверим. Я правильно понял? Ты предлагаешь не выдвигать против меня обвинения в убийстве, если я на Совете Графов проголосую за тебя, а не за Доно?
– По мне, и то, и другое очень неплохо.
– А если обвинение выдвинет кто-нибудь другой?
– Для этого, во-первых, нужна смелость, а во-вторых – заинтересованность. Вряд ли такое возможно, а?
– Трудно сказать. Весь Форбарр-Султан – непредвиденно большая аудитория для моего тихого семейного ужина. Ты сам, например, где услышал эту… инсинуацию?
– На скромном семейном ужине, – ухмыльнулся Ришар, откровенно радуясь растерянности Майлза.
И какими путями просочилась информация? Бог ты мой, неужели у истоков Ришаровой болтовни – прорыв в системе безопасности? Потенциальные проблемы куда как выходят за рамки драки за округ. СБ будет дьявольски сложно отследить источник.
Весь Форбарр-Султан! Черт побери – черт побери – черт побери!
Майлз выпрямился и, улыбаясь, посмотрел Ришару в глаза.
– Знаешь, Ришар, я рад, что ты пришел со мной поговорить. До этой нашей милой беседы я действительно не определился, как буду голосовать по вопросу округа Форратьеров.
Ришар казался довольным.
– Я не сомневался, что мы договоримся.
Попытка подкупа или шантажа Имперского Аудитора во время расследования расценивается как государственная измена. Попытка подкупа или шантажа графа во время перетягивания голосов – штука вполне обыденная и не расценивается никак. Графы традиционно ожидали от своих сотоварищей, что они в этой игре будут защищать свои интересы всеми доступными способами, иначе тебя сочтут слишком глупым, чтобы жить. Ришар пришел к Майлзу как к голосующему депутату от округа, а не как к Имперскому Аудитору. Подменять ипостаси и правила игры казалось нечестным. К тому же я хочу получить удовольствие, уничтожив его сам как лорд Форкосиган. Что вдобавок к этому найдет СБ, касается лишь СБ. К тому же у Имперской безопасности начисто отсутствует чувство юмора. Имеет ли Ришар хоть малейшее представление, на какой рычаг пытается надавить? Майлз снова изобразил улыбку.
Ришар улыбнулся в ответ.
– Что ж. Мне еще надо сегодня посетить других. – Он встал. – Благодарю вас за поддержку, лорд Форкосиган. – Ришар протянул руку. Майлз без малейшего колебания крепко ее пожал и сопроводил Форратьера до дверей гостиной, откуда подоспевший Пим отвел гостя к выходу. Майлз улыбался до тех пор, пока не услышал, как за Ришаром закрылась входная дверь.
И тут улыбка мгновенно трансформировалась в самый настоящий рык. Майлз трижды обежал гостиную в поисках чего-нибудь не слишком ценного, что можно было бы расколотить, не обнаружил ничего подходящего, выхватил из ножен дедов кинжал с печаткой и с силой метнул в дверной косяк. Вибрирующий звон клинка стих слишком быстро. Через несколько минут Майлз овладел собой и придал лицу невозмутимое выражение.
Пройдя в кабинет, он уселся перед коммом. Отшвырнул в сторону утреннее послание от Айвена, в котором кузен просил срочно с ним связаться, и вызвал закрытую линию. И несколько удивился, когда его с первой же попытки соединили с генералом Гаем Аллегре, нынешним шефом Имперской безопасности.
– Добрый день, милорд Аудитор, – поздоровался Аллегре. – Чем могу быть полезен?
– Добрый день, Гай. – Майлз помедлил, желудок свело от отвращения перед предстоящим разговором. Ничего, потерпит. – У комаррского дела появилось довольно неприятное продолжение (не было необходимости пояснять, какого дела), о котором я только что узнал. На первый взгляд, проблема сугубо личного порядка, но, вполне вероятно, потребует внимания СБ. Похоже, меня обвиняют на суде всеобщих слухов в том, что я напрямую приложил руку к смерти Тьена Форсуассона. Предполагаемый мотив – желание завладеть его вдовой. – Майлз сглотнул. – Вторая часть, к сожалению, правда. Я… – как бы это сформулировать покрасивше? – пытался ухаживать за ней. Не очень… Ну, возможно.
– Действительно, – поднял бровь Аллегре. – Что-то по этому поводу только что мелькало у меня на столе.
Ррр! Что именно, черт тебя дери?!
– Правда? Однако быстро. – Или об этом действительно звонят по всему городу? Да, скорее всего так и есть, и Майлз далеко не первый об этом узнал.
– Все, что возникает в связи с этим делом, помечено красным, чтобы я сразу обратил внимание.
Майлз выждал, но Аллегре не соизволил ничего добавить.
– Ладно, у меня есть для тебя информация. Ришар Форратьер только что предложил благородно не выдвигать против меня обвинений в убийстве Тьена Форсуассона в обмен на то, что я проголосую за него на Совете Графов.
– М-м-м… И что ты на это ответил?
– Пожал ему руку и отправил в уверенности, что он меня заполучил.
– А он заполучил?
– Нет, черт возьми! Я проголосую за Доно и раздавлю Ришара, как таракана, каковым он и является. Но мне бы очень хотелось узнать, нет ли тут утечки, или же это просто сфабрикованный слух. От этого в немалой степени зависят мои дальнейшие действия.
– Пока что наш осведомитель не уловил ничего, что указывало бы на утечку информации. Никаких ключевых деталей широкой публике не известно. Я только что посадил на это дело аналитика.
– Отлично. Спасибо.
– Майлз… – Аллегре задумчиво пожевал губу. – Не сомневаюсь, что тебе все это крайне неприятно. Но надеюсь, что ответные действия не привлекут к комаррскому делу больше внимания, чем необходимо.
– Если тут утечка, это твоя забота. Если же чистой воды клевета… – То что мне, к черту, с этим делать?
– Могу я узнать, что ты намерен делать дальше?
– Прямо сейчас? Позвонить госпоже Форсуассон и сообщить ей о том, что происходит. – От одной только мысли об этом Майлза начало мутить. Он так стремился выразить ей уважение, а тут – такая тошнотворная новость! – Это касается… Это вредит ей не меньше, чем мне.