– Вот вы, сталкер, вы действительно считаете, что Зона – это просто полигон с препятствиями для сбора опасных безделушек?
Он ответил не сразу. Похлопал себя по карманам в поисках сигарет и понял, что забыл купить их по пути сюда. Просто не думал, что все это станет похоже на заточение в одной камере с сумасшедшей старухой.
Тут он с удивлением увидел перед глазами раскрытую пачку.
– Курите! – предложила Марта.
С благодарностью вытаскивая тонкую дамскую сигарету, он отметил, как быстро его «просчитала» эта женщина. Профессионал, ничего не скажешь. Чиркая колесиком зажигалки, сказал:
– Зона – это Зона. Для кого-то она, может, и полигон, а для меня – как мать родная. Я рядом с ней вырос, для меня она просто часть жизни.
– Вот-вот, – странным голосом сказала Марта. – Это значит, что вы, Котляров, уже втянуты в войну. Вы уже сами – элемент вторжения.
Сталкер замер, перестав чиркать непослушной зажигалкой. Недоуменно поглядел на Марту:
– Что вы хотите этим сказать?
– Нет никакого Посещения. Его придумали трусы, которым страшно смотреть правде в лицо. Да еще ученые, получившие колоссальные гранты на бессмысленные исследования.
– Я не понимаю…
– Все вы прекрасно понимаете, – жестко сказала женщина. – Мы просто оказались бессильны перед той мощью, которая на нас обрушилась. Обломали зубы, пытаясь сопротивляться. А когда поняли, что врага не одолеть никакими земными средствами, – сделали вид, что никакого нападения не было. Ловко, да? Лживое существо – человек, всегда найдет себе оправдание.
С изумлением глядя на Марту, Кот понял, что та действительно верит в то, что говорит. От ее слов веяло ледяным холодом прошлого, того самого, когда мир был на пороге гибели, когда враждующие страны по разные стороны океанов готовы были, не задумываясь, уничтожить друг друга в ядерном огне ради каких-то эфемерных идеологических разногласий. Это было время серьезных, суровых людей, отдающих себя до конца своему делу и своим идеалам. Другое время. Настоящее.
Неужели остались еще такие динозавры в мире легковесных целей и легкомысленных людей? Он поежился, как от холода.
Ведь в словах Марты была доля правды. Если не сама правда. Потому как правда – она всегда относительна.
– Почему вы считаете, что это все-таки вторжение?
– По долгу службы, – отрезала Марта.
И тут же пояснила:
– Что такое Посещение? Давайте честно: это означает посетил – и убрался. Но ведь кто-то или что-то обосновалось здесь на годы. И я готова была бы даже согласиться с доводами ученых, если бы не одно недавнее, но очень серьезное обстоятельство.
Кот уже знал, что она скажет, но промолчал, словно боясь перебивать эту железную даму.
– Сдвиг, – сказала она. – Знаете, что это такое? Зачем я спрашиваю, вы же сталкер и знаете это лучше меня. Зона начала расширяться. А что это означает?
Кот пожал плечами.
– Наступление! – веско сказала Марта. – Вот что это такое. «Оно» наступает, причем наступает согласованно, по всем фронтам – ведь расширяются и другие пять Зон. Происходит планомерный захват территорий. А значит, продолжается долгая необъявленная война, которую у нас упорно продолжают именовать пораженческим словечком «Посещение».
Последнее она произнесла с неприкрытым отвращением.
– И что же делать? – осторожно поинтересовался Кот. – Если это не Посещение, а, как вы говорите, война?
– Если это война – нужно воевать, – отрезала Марта. – И прежде всего – с такими, как вы.
Кот сглотнул.
– Это с какими такими? – хрипло спросил он.
– Тут такое дело… – Марта поднялась и совершенно непринужденно принялась разливать чай по опустевшим чашкам. – Сахару вам положить? Лимон?
– Нет, спасибо…
– Так вот. Наблюдая за «ходоками», как мы вас тогда называли, то есть за теми, кто регулярно на нелегальной основе посещал Зону, мы стали замечать некоторые характерные изменения в вашем поведении.
– То есть?
– Наши психологи установили возникновение определенной зависимости от пребывания в Зоне. В самых общих чертах – что-то вроде наркомании.
– Ну это вы хватили…
– Ничуть. К примеру, нам не известен ни один «бывший сталкер», который бы добровольно покинул «предзонье». Когда подобное происходило в силу обстоятельств, у бывшего «ходока в Зону» явственно наблюдалась своеобразная «ломка». Если в течение определенного времени такой страдалец не возвращался в одну из шести Зон, его ждала неминуемая гибель. И вот из этого правила исключений нет.
Кот ощутил, как на него накатывает липкий животный страх. Будто через слова этой женщины сама Зона дотянулась до его горла и стала медленно сжимать ледяными пальцами.
– Чушь… – пробормотал он. – Я знаю тех, кто уехал…
– …но после вернулся, верно?
– Да, но…
– Я не об этом хочу сказать, – Марта чуть склонилась через стол в его сторону, ткнула в него длинным сухим пальцем. – Такие как вы – уже не на нашей стороне.
– Не понимаю…
– Вы – уже отрезанный от человечества ломоть. Вы – люди Зоны. Вы служите Вторжению.
– Что?! – Кот едва не подавился чаем.
– Вы, как ее агенты, как диверсанты, забрасываете через линию обороны в наши тылы ее смертоносные игрушки. Все эти «объекты», которые медленно и неуклонно уничтожают нашу идентичность, нашу человеческую природу. Вы коллаборационисты, активно помогающие врагу.
Сталкер потрясенно молчал. Марта оглядывала его с видом превосходства и жалости.
– Вы хотите сказать, что сталкеры – предатели человечества?
Марта пожала плечами:
– Не думаю, что вы делаете это осознанно. Наверное, вы такие же жертвы Зоны, как и все остальные. Просто вы – наиболее активные, вы на самом острие Вторжения. Через вас Зона проникает в наш мир.
Кот помолчал, не зная что ответить на такое обвинение. Странная женщина начинала его пугать. Начинало казаться, что его заперли в одной банке с опасным пауком, и главное теперь – не делать резких движений.
– Я неоднократно делала доклады руководству, – мерно постукивая пальцами по столу, продолжила Марта. – Но в конторе меня давно уже считают старой маразматичкой, – она усмехнулась. – Спасибо, хоть окончательно не выбросили на помойку, пристроили в это местечко. Чтобы сидела тут молча и не вякала.
В воздухе повисла неприятная пауза.
– В принципе, я с вами согласен, – примирительно сказал Кот. – Это действительно похоже на вторжение. Если бы я смог чем-то помочь, хм… человечеству… Но что я могу?
Сказал просто так, чтобы поддержать несчастную женщину. Но, как любое благое начинание, это вышло ему боком.