Нет ничего страшнее, чем видеть беспомощность в глазах врача.
– Разве что… – Он торопливо вскочил, отошел в сторону и вернулся с парой предметов, в которых Кот узнал обыкновенные «браслеты». Такие он тягал из Зоны десятками. – Стоит попробовать!
– Валяй, – вяло отозвался сталкер.
Он знал, что это не поможет. «Браслеты» действительно тонизируют и здорово укрепляют организм. Но только здоровый организм. От смерти они еще никого не спасли.
– Иммунитет поднимется, организм будет бороться… – напяливая ему на руки браслеты, бормотал Потрошитель. – Может, справится, кто его знает. Могу еще витамины с глюкозой уколоть…
Как ни странно, стало легче. Что не меняло картину в целом.
Это было необъяснимо и странно.
Где-то в тоскливой больничной палате умирал друг его детства. И еще недавно Кот был готов разбиться в лепешку, лишь бы помочь ему. А теперь все вдруг стало неважно. Не то чтобы он струсил и перестал думать о Гвозде, которому клятвенно обещал помочь. Просто навалилась какая-то непередаваемая апатия, которая все лишала смысла.
Конец один. И трепыхаться нет толку.
Под тихий гул электроприводов он выехал из мрачной глубины аппарата. Тяжело сел, поднялся, бросил:
– Ладно, я пойду…
– Да куда ты пойдешь в таком состоянии? – неловко переминаясь с ноги на ногу, спросил Потрошитель.
– Да куда угодно, подальше из твоего царства ужасов.
– Погоди… Но ты же понимаешь, что никто, кроме меня, тебе не поможет?
Он странно смотрел на пациента, взгляд за толстыми стеклами очков неприятно отсвечивал. Понятно, о чем он сейчас думает: эдакая занятная патология хочет утопать из лаборатории. Вот бы заполучить это тело для опытов! Может, даже задумывается, не тюкнуть ли его по башке чем-нибудь тяжелым.
Хрен ему, а не тело.
– Ты же не можешь мне помочь, Потрошитель. К чему эти разговоры?
– Я попробую новую интенсивную терапию. Есть у меня кое-какие наработки. Это какой-никакой, но шанс.
Кот внимательно поглядел на эскулапа.
Чушь. Нет у него никакого шанса. Потому за последним шансом идут не к Потрошителю. Отчаявшиеся со всех концов Земли отправляются совсем в другое место.
В Зону.
– Что ты задумал? – Доктор сверкнул очками.
Кот не ответил. Просто поглядел в эти стекла, словно там был написан ответ. Некоторые мысли лучше не озвучивать, иначе они теряют всякую силу.
– Стой, ты куда?
– Сейчас, сейчас… – отстраненно поправляя на запястьях браслеты, Кот двигался к выходу. Через минуту он уже покидал мрачную обитель Потрошителя.
Уже на улице вытер со лба проступившую испарину, огляделся, будто впервые видел этот яркий, живой мир. Однако с браслетами действительно полегчало. Немного прояснилось в голове, и вдруг проявилась, оформилась простая, звенящая мысль. Ведь то, что с ним происходит, вполне укладывается в общую картину. Если его с самого начала хотели убить, то почему не допустить, что и эта странная болезнь – тоже одна из таких попыток? Отбросим в сторону вопросы, кто и как заразил его этой мерзостью. Важен сам факт: кому-то нужна его смерть.
И на все это у сталкера может быть лишь один ответ.
– Хрен вам всем! – вслух, со злостью проговорил Кот.
Мельком глянул на часы. Сколько ему отвел Потрошитель – сутки, двое? Мало. Очень мало. А потому нет времени на сомнения. И если строить безумные планы, то сейчас – самое время. Почти бегом, стараясь при этом не привлекать к себе внимания, он направился в сторону Мертвой окраины.
Места здесь, как говорится, на любителя. Мертвая окраина, она же Бомжестан, она же Зверо-Сити – своеобразная полоса отчуждения, стихийно сложившаяся после Сдвига, когда Зона приблизилась вплотную к границам Искитима. Людей отсюда отселяли массово, практически принудительно. И вскоре прямо по городским улицам провели черту внешнего Периметра. Колючая проволока, патрульные машины ООН, амбалы из международного контингента, стреляющие без предупреждения во все, что движется. Но это – непосредственно у колючки. В двух кварталах от нее – территория ответственности местной полиции. Во всяком случае, официально. Фактически же эти места никем не контролируются, потому как даже полиция не любит сюда соваться. Оно и понятно: столкновения интересов ооновцев и местных властей неизбежны, а кому нужна лишняя головная боль? Каждая из сторон стремится избавиться от ответственности за творящееся в этих трущобах.
Вот и выходит, что подлинными хозяевами Мертвой окраины являются всякого рода бродяги и отморозки. Неформальная молодежь тоже такие места любит – так было и так будет всегда. А потому брошенные дома здесь богато украшены всевозможными граффити, от которых просто рябит в глазах. Хоть экскурсии сюда води – да только ни один нормальный человек без надобности в эти места не сунется.
Совсем другое дело – сталкер. Где еще устроить схрон на случай непредвиденной ситуации, как не в такой клоаке? Тихо, «на мягких лапах», Кот продвигался вдоль обшарпанной стены, переступая через лужи и россыпи мусора. Из переулка по ходу движения показалась стая собак. Животные заметили его, стали приближаться.
Только этого не хватало. Поговаривали, что сбившиеся в стаи одичавшие псы нападают здесь на людей, разрывая в клочья. Более того, ходили слухи, что собачки-то непростые – мутанты это. Для собак ведь границ нет – они в Зону как к себе домой ходить могут. Цапнет такая тварь – бешенство гарантировано. И не простое бешенство, а такое, от которого люди начинают на людей бросаться, как голодные зомби.
Кот не особо верил в эти россказни. Хотя бы потому, что редко видел собак в Зоне. Не любят животные Зону – боятся. Словно чувствуют беду. И только шатун чувствует себя там как дома.
Не обращая внимания на стаю, Кот приблизился к трехэтажному дому из облезлого красного кирпича, почти скрытому под слоями краски из баллончиков. Слепые окна с выбитыми стеклами напоминали глаза мертвецов. От жутковатых рисунков и надписей дом принял настолько мрачный вид, что это с ходу отбивало желание в него соваться.
На это и сделан расчет.
За спиной глухо зарычала какая-то псина. Кот равнодушно поглядел на облезлого зверя размером с волка.
– Пшел вон! – сказал он и потянул за ручку скрипучей двери.
В подъезде отвратительно воняло туалетом, зверьем и бомжами. Краска лохмотьями свисала со стен, перила лестниц были ободраны и местами проломлены, как и некоторые ступени пролетов. Откуда-то сверху доносились подозрительные звуки. Возможно, здесь теперь обитали какие-нибудь бродяги. Сталкера это мало интересовало. Перебравшись через завалы мусора и битого кирпича, он включил встроенный в зажигалку фонарик и стал спускаться в подвал.
Свет сюда проникал с трудом, сквозь узкие окошки в фундаменте, но даже этого хватало, чтобы взгляду предстала не очень приятная картина. Могло показаться, что в подвале взорвалась бомба – настолько здесь все было раскурочено. Просто удивительно, как дом все еще не рухнул. Нормальный человек трижды подумает, прежде чем сунуться сюда. Именно поэтому здесь нравилось сталкеру. Потому что место для тайника – чем хуже, тем лучше. Главное – не переломать ноги, пока доберешься до точки. Перебравшись через лопнувшие и почти сгнившие трубы, он оказался у нужной стены. Осталось отсчитать пять кирпичей от угла и пару снизу. Вот так! Теперь поддеть, потянуть на себя…