Перебросив тело через кучу гравия, Кот свалился буквально на голову Акима. Тот шарахнулся в сторону, припал к автомату, сдавленно крикнул:
– Идут!
– Вижу, что идут, – отозвался Шевцов. – Засекут нас, как пить дать. Бей по фонарям!
И первым открыл огонь из пулемета. Бил четко, короткими очередями, чего не скажешь об Акиме, – тот высадил с ходу весь магазин в белый свет, как в копеечку. Кот тоже успел подстрелить одного, отчего фонарь крутанулся в воздухе и упал в пыль. Через несколько секунд фонари погасли – кто-то упал, подкошенный пулей, кто-то сразу сообразил выключить свет, чтобы не маячить перед неизвестным противником. В ответ стреляли беспорядочно и не прицельно, даже не попадая в гравийную кучу.
Едва наступил мрак, Шевцов перестал стрелять и знаком указал: отползаем! И тут же, перекрывая стоны раненых, прозвучал голос Штыря:
– Эй, кто там с оружием балуется? Ну-ка, покажитесь!
Друзья продолжали отползать. Краем глаза Кот заметил, как мелькают в темноте быстрые тени.
Их окружали.
– Кот, это ты? – снова позвал Штырь. – Отзовись, я знаю, что ты там. Твои друзья со мной любезно поделились.
Сталкер увидел, как в слабом свете месяца Шевцов приложил палец к губам.
– Вы зря там рыпаетесь. По моим людям стреляете – напрасно. Сами понимаете: живыми я вас отпустить не могу…
Наступила неприятная пауза.
– Хотя… Могу предложить сделку. Есть у вас одна забавная вещица. Та самая, за которой эти бедолаги сюда поперлись. Зря они это сделали – потому что на моей территории крупными делами только я занимаюсь. Это и тебя касается, Кот. Не по ранжиру тебе такие дела. Так что отдай «монету» – и иди себе на все четыре стороны!
Лежа лицом в пыли, сталкер судорожно пытался сообразить, откуда Штырь знает про «монету». Парфюмер сообщил? Вряд ли, он не из той компании, с бандитами предпочитает не иметь прямых отношений. Может, Зубов? Нет, этот скорее удавится, чем станет делиться с уголовниками. Да и зачем тогда тащить с собой наемников? Может, Райзман? Он всегда свою собственную игру ведет…
– А знаешь, кто за тебя просит, Кот? – снова подал голос главарь. – Кореш твой – Гвоздь его погоняло! Нормальный мужик, у меня проводником будет. Так что давай выходи! Все решим по понятиям.
Кот скрипнул зубами. Вот, значит, кто сдал их с потрохами – Гвоздь! Вот же падаль… И как он умудрился и в перестрелке уцелеть, и со Штырем с ходу общий язык найти? Штырь – он ведь подозрительный и жестокий, как Гитлер. И кличка Штырь у него неспроста: при нем всегда эдакий инструмент устрашения – остро заточенный железный прут. Им он держит в страхе и чужих, и своих. Своих даже в большей степени, кровью поддерживая железную дисциплину.
Или же… Догадка всплыла в мозгу, как утопленник в мутном пруду. Кот ощутил, как упало сердце.
Да Гвоздь же нарочно привел сюда Зубова вместе с его драгоценным, как он полагал, грузом! Наверняка бандиты собирались забрать артефакт в заранее оговоренной точке. Да просчитались – никто ведь не знал про особенность «объекта» – способность неизменно возвращаться к владельцу. Теперь же Гвоздь всеми силами спасает свою шкуру, переводя стрелки на бывшего друга.
По ушам оглушительно резануло очередью – Шевцов бил по кустам за путями, откуда подкрадывались опасные тени, пока Штырь заговаривал им зубы. Резко вскочив, контрразведчик толкнул в спину Акима:
– Уходим, быстро!
Уйти на север по рельсам не удалось: с той стороны залегли братки и злобно простреливали местность. Ни вправо, ни влево уходить было нельзя – там сплошь смертельные ловушки. Пока Шевцов короткими очередями прижимал бандитов к земле, Кот лихорадочно прикидывал шансы.
Идея пришла внезапно, и, как водится, идея безумная.
– За мной! – крикнул он, бросаясь прямо в противоположном направлении.
На бегу он, не целясь, бил по правому флангу. Шевцов, мгновенно понявший его замысел, молотил влево. Аким, не глядя, выпустил последние два патрона и на бегу, спотыкаясь, пытался заменить магазин.
– Да брось ты! – прорычал Кот, подталкивая парня в спину. – Под ноги смотри, не грохнись!
Споткнуться было обо что: под ногами лежали тела убитых наемников.
Ведь они уже были на месте – у маневрового локомотива, с двигателем, гулко работавшим на холостом ходу. Взлетев по крутой подножке к кабине, сталкер крикнул:
– Шевцов, прикрой!
Тут же по металлу хлестко зазвенели пули. Одна попала в узкое боковое окно, но Кот даже не поднял головы. Он лихорадочно пытался разобраться в управлении машиной. Ему доводилось бывать в кабине машиниста еще тогда, в армии. А потому он без сомнения сдвинул большую красную рукоять. Двигатель забасил сильнее – и тепловоз дернулся с места. Тут же в дверь полезло какое-то активное, истошно ревущее тело. Сразу было понятно, что этот отморозок обкурен в хлам, в нем не осталось ничего, кроме безудержной агрессии и злобы. Оттого укороченный автомат в его руках никак не желал ему подчиняться, и это спасло жизни сталкера и Акима – Кот успел выстрелить первым – и изломанное дергающееся тело исчезло во мраке. Одновременно загрохотал пулемет Шевцова, бившего куда-то во тьму.
На пару секунд наступила непривычная тишина, сдобренная перестуком колес, – и снова со всех сторон посыпались пули. В кабину, прямо на рифленый металлический пол повалился Шевцов, рядом грохнулся пулемет с дымящим стволом.
– Все, патроны кончились!
– Держи! – Сталкер бросил ему автомат и единственный запасной магазин. – У Акима еще есть!
– Порядок, похоже, прорвались!.. – Шевцов быстро заменил магазин автомата, глянул на сталкера. – А чего ты обратно рванул? Впереди что, пути перекрыты?
– Не понял… – Кот недоуменно поглядел на контрразведчика.
И, подскочив как ужаленный, прильнул к окну:
– Вот, черт! Черт!
– Что, не туда ручку повернул? – сочувственно поинтересовался Шевцов. Можно было подумать, что его самого происшедшее ничуть не касается.
– Да вроде туда… – Сталкер ткнулся лбом в холодное стекло. – Вот, блин… Это же маневровый – у него что перед, что зад, в темноте не разобраться – я же не машинист!
– Да ладно тебе причитать, – усмехнулся Шевцов. – Главное, что от этих гадов ускользнули.
– Мы куда, в сторону Бердска едем? – тихо спросил Аким.
Сталкер угрюмо кивнул:
– А тут одно направление, мимо Бердска не проскочишь. – Он прикусил губу, поглядел на парня. – Но и не доедешь.
Это тоже правда: на полпути железнодорожное полотно упирается прямиком в бетонную Стену, возведенную еще до Сдвига, – в старую границу Зоны. Вот об этом забывать не стоит – не хватало только на полном ходу в нее вмазаться.
Тепловоз шел неторопливо, но достаточно быстро, чтобы его не догнали разъяренные братки. Должно быть, они порядком обалдели от такой наглости. Впрочем, плевать – Лебедевка уползала в ночную мглу, и наступило время, чтобы перевести дух. Локомотив чуть покачивался и вибрировал, ощущая пульс дизельного сердца, постукивали колеса.