– А кто в Нью-Россе муженьки-то? Если и были, то, я думаю, их давно уж расхватали. Неужели забыл, что Семигорье набито молодыми бабами? И они будут ждать, когда Илона ещё к ним приедет, конкурс красоты среди них устроит? А ты посчитал, сколько нас здесь? Двое мужиков и шесть женщин. Шесть! Чуешь, что к чему? Нет, напрасно ты так.
– Иначе я не могу, Серёжа.
– Да ладно тебе, пап! Посмотри на нас с Гретхен!
– Вы как хотите. Это ваше дело.
– А как устроил свою семейную жизнь наш дед! Он разве на ровне своей женился?
– Тогда была другая ситуация. В то время нас всего-то было несколько человек.
– Да-а, ну и настроение у тебя. Жалко, хорошая баба пропадает.
– Не пропадёт. В Нью-Россе такую красотку сразу подцепят. Ладно, Серёжа, хватит о ней. Завтра собираюсь к озеру. Там полно птицы, попробую добыть сколько-нибудь.
– Не обижайся, но странный ты какой-то стал, не пойму я тебя, – сказал Сергей. – То ли в самом деле, одичал, скитаясь по лесам?
– Может, и одичал. Тогда тем более какие ко мне могут быть претензии?
– Не очень-то разумно ты ведёшь себя с ней.
– Зато честно.
– Не честно, а глупо.
– Вот заладил – неразумно, глупо. Я вижу, Серёжа, ты хочешь меня рассердить. Не старайся, ничего у тебя не получится.
Утром Игорь поднялся ни свет ни заря, взял лук и колчан со стрелами и позвал собаку. На выходе из скал он неожиданно столкнулся с Илоной.
– Вы за гусями, Игорь Петрович?! И я с вами.
– Нет, ты со мной не пойдёшь, – сказал он, избегая её взгляда.
– Но я ваша помощница!
– Была помощница. На рыбалке. А на охоте мне достаточно одного Тарзана. Что тебе делать на озере? Заниматься подсчётом поголовья птицы? Обратись к Марион, она подыщет тебе другую, более полезную работу.
– Но вы же говорили…
– Мало ли что я говорил!
– Значит, не возьмёте?
– Нет, не возьму. Так будет и впредь. И вот ещё что: забудь обо мне, ничего у нас с тобой не выйдет. Любовь, видите ли, ей понадобилась! Обойдёшься, ха-ха! Счастливо оставаться. Тарзан, за мной!
Он намеренно говорил с ней резко, чтобы наконец избавить от всяких иллюзий относительно него.
«Давно надо было поставить её на место, – думал он, стараясь ещё больше распалить себя. – А то придумала забаву – ошиваться вокруг взрослого мужика! Женой она, видишь ли, мне будет! Я тебе такую жену покажу!»…
Какую жену он покажет, Игорь так и не мог додумать и хотел переключиться на предстоявшую охоту, но мысли его вновь возвращались к Илоне, которую в глубине души продолжал жалеть. Он чувствовал эту засевшую в нём клятую слабину и хотел бы избавиться от неё. В то же время он осознавал подспудно, что немало потеряет, если изгонит беспокоящее его влечение к этой женщине и вновь станет таким же холодным, лишённым каких-либо особых переживаний бирюком, каким был до той встречи на реке.
Если бы Игорь видел, как его грубые, бесцеремонные слова потрясли Илону, какое у неё стало потерянное, опустошённое выражение лица, может быть, он спохватился бы и вернулся за ней и потом ни на шаг не отпускал от себя и всю дорогу говорил совершенно другое – незлобивое, доброжелательное, успокоительное. Но он без оглядки шёл вперёд уверенной, размашистой поступью.
В поселение он прибыл, обвешанный связками гусей и уток. На пороге большой хижины его встретила Марион. Из взрослых она была одна. Игорь передал ей охотничьи трофеи и спросил, где остальные.
– Роза, Стефани и Сигрит пошли за тростником, – ответила Марион, – надо починить крышу, она стала протекать. Серж и Гретхен отправились за дровами, сейчас придут. А где Илона?
– Как где? – переспросил Игорь. – Разве она не с вами?
– Нет. – Марион побледнела. – Утром она собралась пойти с тобой на охоту. Надела жакет и вышла. Сказала, что подождёт тебя на улице. Больше она не появлялась.
За стеной послышались весёлые голоса, смех, и вскоре к жилищам приблизились Сергей и Гретхен, нагруженные вязанками дров.
– Уф! Фу-у! – воскликнули они, сбросив поклажу наземь. – Ну и тяжелина!
– Вы не видели Илону? – спросил Игорь.
– Нет, не видели, – ответила Гретхен. – Она же хотела с тобой за утками…
По лицу охотника стало понятно, что Илоны с ним не было.
– Та-ак, – протянул Игорь, обдумывая, какое решение принять. – Сергей, посмотри тут кругом, нет ли её где. Гретхен, беги за Розой и другими, пусть подключаются к поискам. Марион, дай мне что-нибудь из одежды Илоны… Это что, от старой кофточки? Годится. Тарзан, ко мне!
Дав псу обнюхать кусок ткани, он скомандовал ему искать. Покрутившись на площадке между скалами, Тарзан повернул в сторону леса. Проследовав за ним до опушки, Игорь увидел на мягкой сырой почве следы от мокасин Илоны – от мокасин из шкуры оленя, которого они с ней недавно добыли.
Игорь вернулся в поселение и велел прекратить поиски.
– Она ушла в лес, – сказал он собравшимся вокруг людям. – Ушла ещё утром.
– Тогда мы все пойдём по её следам! – ответили ему. – Возможно, она где-то рядом.
– Нет, – возразил Игорь, – думаю, она уже далеко. Всем идти ни к чему – мы будем только мешать друг другу. Приближается ночь, скоро стемнеет. Я возьму Тарзана. Он не собьётся со следа и в темноте.
– Хочешь, я пойду с тобой? – предложил Сергей.
– Нет, – опять возразил Игорь. – Кто-то должен остаться здесь за старшего. Марион, собери мне на трое суток еды: хлеб, вяленую рыбу, орехи.
Двумя ударами топора он отсёк ножки от одной из гусиных тушек и протянул их Марион.
– Заверни отдельно. Серёжа, дай мне немного патронов к карабину. И ещё: у тебя был спирт.
– С четверть фляжки осталось.
– Давай сюда.
Не прошло и десяти минут, как он уже был собран в дорогу. Кроме еды и карабина с патронами охотник взял с собой палатку, превращённый в одеяло спальный мешок Сергея, кресала, трут, нож, топор и лопату.
– Ну, – сказал он, перед тем как идти, – скоро не ждите.
Уже за пределами скал его догнала Марион.
– Игорь, постой! – крикнула она.
– В чём дело?
Приблизившись вплотную, Марион подняла на него глаза, и он увидел в них неприязнь и осуждение.
– В чём дело? – повторил он.
– Если бы ты проявлял к ней хоть чуточку сердечности, – холодно проговорила Марион, – она была бы сейчас не невесть где, а дома. Не забывай об этом, когда будешь искать её. Если она погибнет, это будет на твоей совести. На твоей!.. – она резко повысила голос. – Тоже мне, героя из себя строит, божка этакого, а к человеку отнёсся хуже, чем к последней собаке!