– Нет. Сигнала, который я ожидала, нет.
– Рыба шла в сети всю ночь, – тоже по-датски сказал Стен. – Улов хорош, наши трюмы полны. Мы готовы идти домой.
– Не могли бы вы пройти чуть дальше на север? Мне необходимо поймать сигнал. Это правда очень важно.
Стен посмотрел с сомнением, но тут вмешался его сын:
– Отчего ж нет, ночь-то была удачная.
– А если нас сверху увидит немецкий разведчик? – уперся Стен.
– Можно забросить сеть, будто идет лов, – предложила Хермия.
– Там не рыбное место, куда вы нас посылаете.
– Но немецкие летчики этого знать не могут!
– Ну, если это чтобы помочь Дании… – вставил один из рыбаков.
Другой с жаром закивал.
И снова нежелание Стена выглядеть трусом в глазах окружающих сыграло на пользу дела.
– Ладно, – вздохнул он. – Пойдем на север.
– Держитесь милях в ста от берега, – попросила Хермия, снова надевая наушники.
Время бежало. Она вертела ручку и вслушивалась, вслушивалась и вертела, и понемногу надежда таяла. Самое вероятные место для радара – южная оконечность датского побережья, на границе с Германией. Она думала, что поймать сигнал труда не составит, однако баркас направлялся на север, и час за часом оптимизм ее иссякал.
Хермия отказывалась уходить от приемника больше чем на минуту-другую, так что рыбаки время от времени приносили ей чай, а в обед – миску разогретого консервированного супа. Вслушиваясь в радиошумы, она смотрела на восток. Датский берег незримо терялся вдали, но Хермия знала, что где-то там Арне, и это придавало ей сил.
Ближе к ночи рядом с ней присел на корточки Стен, показал жестом, что хочет поговорить, и она сняла наушники.
– Мы прошли северную точку полуострова Ютланд, – сказал он. – Пора поворачивать.
– А нельзя подойти ближе? – в отчаянии попросила Хермия. – Может, сто миль от берега многовато, чтобы поймать сигнал.
– Нам надо домой.
– А если повернуть и идти на юг обратным курсом, но миль на пятьдесят ближе к суше?
– Слишком опасно.
– Уже темнеет. Ночью самолеты-разведчики не летают.
– Мне эта идея не нравится.
– Я вас очень прошу! Это так важно! – Хермия бросила умоляющий взгляд на Ларса, который стоял неподалеку, прислушиваясь. Он был посмелее отца – возможно, потому, что свое будущее видел в Британии, с женой-англичанкой.
Как она и надеялась, Ларс вступил в разговор.
– А если не на пятьдесят, а на семьдесят пять миль от берега?
– Отлично!
Ларс посмотрел на отца.
– Нам так и так идти на юг. Дорога домой займет всего на несколько часов дольше.
– Мы подвергаем опасности экипаж! – сердито ответил Стен.
– Подумай о брате Кэрол в Африке, – мягко сказал Ларс. – Он-то подвергает себя опасности. Это наш шанс сделать что-то, чтобы помочь.
– Тогда становись за руль, – сдался Стен. – А я – спать. – Он вошел в рубку и спустился по трапу.
– Спасибо! – Хермия улыбнулась Ларсу.
– Это нам следует благодарить вас.
Ларс развернул баркас, и Хермия продолжила рыскать по воздушным волнам. Сгустилась ночь. Они плыли, не зажигая огня. Небо было чистое, ярко светила кособокая, в три четверти, луна. Хермия нервничала, что баркас заметят, однако встречных судов не попадалось и самолетов над головой видно не было. Время от времени Ларс проверял их местонахождение, сверяясь с секстантом.
Хермия вспомнила авианалет, под который они с Дигби попали, возвращаясь из ресторана. Прошло всего несколько дней. Тогда впервые она оказалась на улице во время налета. Постаралась не запаниковать, но сцена, по правде сказать, была устрашающая: гул самолетов, лучи прожекторов в черном небе, вой падающих бомб, адское пламя пожаров. И вот сейчас она старается изо всех сил, чтобы британские бомбардировщики подвергли таким же ужасам мирное население немецких городов. Это безумие. Но где другой способ не дать нацистам покорить мир?..
Ночь была летняя, короткая. Не успеешь оглянуться – уже рассвет. На море установился штиль. По воде, сокращая видимость, разостлался утренний туман. Хермии стало спокойней. Баркас шел на юг. Времени поймать сигнал оставалось совсем мало. Не поймает – значит, они с Дигби не правы, а Герберт Вуди кругом прав.
На палубу с кружкой чая в одной руке и бутербродом в другой вышел Стен.
– Ну как? – спросил он. – Нашли, что искали?
– Скорее всего сигнал идет с юга Дании, – отозвалась Хермия.
– Или совсем ниоткуда.
Она понуро кивнула.
– Я и сама начинаю думать, что вы правы… – И тут что-то услышала. – Погодите! – В верхней части шкалы прозвучала музыкальная нота. Хермия тронула верньер, спустилась чуть вниз, потом вверх и, сквозь статический треск, опять поймала музыкальную ноту, определенно искусственного происхождения, чуть выше до первой октавы. – Есть! – радостно воскликнула она. Шкала застыла на показателе 2,4 метра. Она сделала пометку в блокнотике, который Дигби тоже положил в чемодан.
Теперь требовалось определить направление. У приемника имелась шкала на триста шестьдесят градусов, стрелка которой указывала на источник сигнала. Дигби подчеркнул, что шкала должна находиться строго по центру баркаса. Тогда, исходя из местоположения судна и показаний шкалы, можно рассчитать направление сигнала.
– Ларс! Какой у нас курс?
– Восток-юго-восток, – ответил он из рубки.
– Нет, в цифрах.
– Ну… – Хотя погода была ясная, а море спокойно, баркас непрерывно перемещался и стрелка компаса ни на минуту не замирала.
– Как можно точней, – попросила она.
– Сто двадцать градусов.
Стрелка на шкале приемника указывала на триста сорок. Прибавив сто двадцать, Хермия получила направление сто. Сделала пометку в блокнотике.
– А где мы находимся?
– Погодите минутку. Когда я сверялся по звездам, мы пересекали пятьдесят шестую параллель. – Он справился с бортовым журналом, посмотрел на часы и назвал широту и долготу. Хермия записала данные, отдавая себе отчет в том, насколько они приблизительны.
– Ну все, теперь довольны? Можем идти домой? – нетерпеливо спросил Стен.
– Нужна еще попытка, чтобы сделать триангуляцию.
Сердито хмыкнув, он отошел, а Ларс подмигнул Хермии.
Она слушала ноту, пока они двигались на юг. Стрелка на шкале направления чуть-чуть сдвинулась. Через полчаса вновь спросила Ларса про курс.
– По-прежнему сто двадцать.
Шкала показывала на триста тридцать пять. Значение направления сигнала, следовательно, было девяносто пять. Она попросила еще раз определить местоположение судна, записала координаты.