Они прошли через колючие кустарники и вышли на тропу, уводящую глубже в лес, и когда Ромулус начал спрашивать себя, не заблудился ли Вокабл, тропа, наконец, вывела их на небольшую круглую поляну.

Здесь находился маленький круглый травяной холм около десяти футов высотой, на самом деле являющийся земляной насыпью. Посредине находилась низкая арочная дверь, накрытая травой, оставаясь пойти незаметной. Здесь не было окон или какого-нибудь другого входа. Это место напоминало купол земли.

Ромулус помедлил, чувствуя, что за этой дверью скрывается зло.

Вокабл повернул к Ромулусу свое плоское желтое лицо и посмотрел на него всеми своими четырьмя глазами, издавая странное мурлыканье удовлетворения, от которого Ромулус начал нервничать. Вокабл улыбнулся, обнажая сотни крошечных острых зубов.

«Твое драгоценное оружие лежит внутри этого холма».

Ромулус сделал шаг вперед, чтобы подойти к нему, но Вокабл протянул свои длинные костлявые пальцы и положил их ему на грудь, останавливая его. Он оказался на удивление сильным.

«Ты должен ждать, пока тебя не позовут».

Ромулус усмехнулся. Он был не из тех, кто кого-то ждет.

«А что если я не буду ждать?» – спросил он.

Вокабл снова и снова открывал свой рот, сверкая рядами зубов, выражая недовольство.

«Тогда твои усилия будут прокляты».

Ромулус сердито посмотрел на него. Он не принадлежал к тем, кто съеживался от знаков и примет. Он продолжал свое дело – когда и как хотел, на своих собственных условиях.

Ромулус прошел по поляне, схватил небольшую дверь и распахнул ее с такой силой, что сорвал ее с петель. Он бесстрашно вошел в черноту полого травяного холма, пригнувшись.

Внутри было темно, в воздухе висели остатки зла, цепляясь в его коже. Место было освещено маленькой свечой, чей огонек мерцал в дальнем углу, и его глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть.

Когда Ромулус вошел в центр, он заметил небольшой круглый стол, перед которым сидел лысый старик с длинными прядями седых волос, свисающими по бокам. Он был одет в зеленый бархатный плащ с высоко поднятым воротником. Старик сидел спиной к Ромулусу и напевал странную мелодию.

Ромулус ждал, не зная, что думать обо всем этом. Он надеялся на то, что это не очередной тупик, поскольку не видел никакого оружия в этом месте.

«Я не могу попусту терять время», – сказал Ромулус. – «Дай мне то, за чем я пришел».

Ответом ему была долгая тишина.

«Ты пришел прежде, чем я позвал тебя», – произнес старик своим древним скрипучим голосом.

Ромулус фыркнул.

«Я никого не жду», – ответил он.

«Это станет твоим провалом», – сказал старик.

Ромулус бросил на него сердитый взгляд.

«Дай мне то, за чем я пришел. Иначе ты пострадаешь от гнева великого Ромулуса».

Раздался низкий смех, напоминающий грохот, и Ромулус почувствовал, что над ним насмехаются.

Рассвирепев, он бросился вперед, опрокинул стол, обошел старика и встал к нему лицом к лицу. Ромулус вытащил свой меч и пронзил старика, но, бросив взгляд вниз, он увидел, что его меч разрезал воздух, не причинив никакого вреда.

Он посмотрел на лицо старика и в ужасе отступил. Щеки мужчины были продолговатыми и тощими, его лицо вытянулось, а вместе глаз были две пустых впадины.

Старик улыбнулся, его лицо испещрил миллион морщин, и Ромулус, не в силах совладать с собой, задрожал.

«Ты смотришь в лицо смерти», – произнес он. – «Как она выглядит?»

Ромулус потерял дар речи. Наконец, набравшись храбрости, он ответил?

«Я пришел за оружием. За оружием, которое опустит Щит».

Старик улыбнулся.

«Это оружие сможет поднять только достойный. Ты достоин?»

«Я второй человек в Империи после Андроникуса. Я – Великий Ромулус».

«Да…», – медленно произнес старик. – «Во всяком случае, пока. Вскоре ты будешь первым».

Сердце Ромулуса наполнилось чувствами при этих словах.

«Расскажи мне больше», – потребовал он.

«Твоя судьба до сих пор не определена. Оружие может изменить ее. Но цена будет велика».

«Я заплачу твою цену», – поспешно ответил Ромулус. – «Дай его мне!»

Старик поднялся и прошел мимо Ромулуса, направляясь к дальней стене, оказавшись в темноте. Сердце Ромулуса неистово колотилось, пока он ждал, предвкушая увидеть то, что собой представляет это оружие. Это Меч? Метательное копье? Или какой-то другой вид оружия?

Ромулус был сбит с толку, когда старик вернулся, держа в руках простой черный бархатный плащ. Он поднял его и положил на руки Ромулуса.

«Что это?» – раздраженно спросил Ромулус.

«Твое священное оружие», – последовал ответ.

Ромулус растерянно посмотрел на плащ, спрашивая себя, а не насмехаются ли над ним.

«Это не оружие», – сказал он. – «Это плащ».

«Не у всех видов оружия есть лезвие», – ответил старик. – «Это оружие более мощное, чем ты можешь себе представить».

«Я попытаюсь примерить его», – сказал Ромулус, собираясь надеть плащ.

Старик схватил его за руку. Ромулус поразился силе его захвата, его костлявая рука была такой сильной, что он не мог от нее освободиться. Он осознал, что эта встреча была волшебной, он не понимал эту силу. Впервые в своей жизни Ромулус испугался.

«Если ты наденешь сейчас этот плащ, то умрешь», – предупредил старик.

Ромулус удивленно смотрел на него.

«Надень его только тогда, когда перейдешь мост к Каньону. Он сделает тебя невидимым, ты сможешь пройти сквозь Щит и войти в Кольцо. Ты должен сам перейти его. Для того чтобы разрушить Щит навсегда, ты должен будешь взять с собой МакГила, возвращаясь обратно через Каньон, когда на тебе будет плащ. Когда нога МакГила ступит на землю за пределами Каньона вместе с тобой, когда на тебе будет этот плащ, тогда Щит падет навсегда».

Ромулус рассматривал плащ с благоговением. Он чувствовал, что это правда.

Наконец, после всех этих лет, он держал в своих руках ключ к разрушению Щита и захвату Кольца. Теперь у него на пути не осталось никаких препятствий. Наконец, власть будет принадлежать ему.

Глава девятнадцатая

Тор сидел на верхних парапетах замка с Мечом Судьбы на коленях, поворачивая и рассматривая его в раннем утреннем свете. Меч сверкал, отражая всевозможные цвета, длинный и гладкий, почти прозрачный, сделанный из никому не известного металла. Его рукоять, выполненная из чистого золота, ощущалась в его руке как масло, полностью вписываясь в его руку, словно он всегда держал его, словно они с Мечом были единым целым. Вдоль края рукояти были инкрустированы небольшие рубины, а на лезвии была выгравирована надпись на языке, который он не понимал.