«Когда я был младше, мы навещали их. Много раз. Мой отец и его братья были близки друг к другу. Так близки, как могут быть братья. И я был близок со своими кузенами. У Лорда МакГила было три сына и одна дочь. Девочка, Стара, была моей ровесницей. Это была самая красивая и благородная девочка из всех, кого я когда-либо встречал. Она отличалась и внешней, и внутренней красотой. Когда я был ребенком, мы росли, как брат и сестра».
Рис вздохнул, глядя на пламя. Казалось, что эта история грузом давила на него.
«В какой-то момент», – продолжал Рис. – «Мой отец и его младший брат поссорились. По-видимому, если верить слухам, его брат стал амбициозным. В конце концов, он был вторым претендентом на престол, и его новые советники нашептывали ему недобрые советы. Он начал готовить заговоры против моего отца. Во всяком случае, именно об этом сообщили отцу его шпионы».
«Мы все реже и реже навещали их, и во время нашей последней поездки туда атмосфера уже была напряженной. Это разбило мне сердце. Потому что, видите ли, я никому этого не говорил, но я был влюблен в Стару. А она любила меня. Мы поклялись в том, что когда подрастем, то поженимся. И каждый год, когда я навещал ее, мы обновляли свою клятву, и наша любовь друг к другу никогда не ослабевала».
Рис сделал глубокий вдох.
«Однажды ночью в замке Лорда МакГила, в то время как он принимал нас, умер его старший сын. И именно тогда все изменилось».
«Как?» – спросил Тор.
«Мы все находились на пиру, и когда бокал Лорда МакГила наполнили вином, вместе него напиток выпил его старший сын. Он неожиданно упал, умерев на месте. Вино было отравлено, и оно предназначалось для Лорда МакГила. Учитывая политический климат, Лорд МакГил предположил, что за этим стоит его старший брат. Он прогнал нас, и после той ночи Лорд МакГил больше никогда не разговаривал с моим отцом. Кроме того, он запретил своей семье общаться с нами».
«Мы поспешно оставили это место под покровом ночи, чтобы уже больше никогда не возвращаться в Верхние Острова, и я больше никогда не видел свою кузину. Они тоже никогда не навещали нас».
Рис вздохнул.
«Ирония заключается в том, что погибший кузен был дорог мне. Он был для меня старшим братом. Так же, как и Стара… Я до сих пор каждую ночь вижу ее лицо. Я снова хочу поговорить с ней, чтобы сказать ей, что мы ничего не могли с этим поделать. Но я знаю, что никогда не смогу этого сделать. Именно по этой причине я никогда не смотрел ни на одну девушку. До тех пор, пока не встретил Селезе, и тогда, впервые за долгое время, я смог увидеть лицо другой женщины в ней».
Они все погрузились в тяжелую тишину, в то время как ветер хлестал по пустыне, раздувая пламя. Тор посмотрел на своих братьев и осознал, что у каждого из них на сердце грузом лежало тихое отчаяние. Он был не единственным, так же, как и Конвен. Они все были молоды, тем не менее, каждый из них в какой-то степени страдал, жизнь уже била каждого из них. Просто некоторые из них, как понял Тор, лучше скрывало это, чем другие.
Тор и дальше хотел думать об этом, но его глаза начали закрываться, и он не стал сопротивляться.
В конце концов, завтрашний день принесет им сложнейший этап их поисков и, возможно, последний его день.
Гвендолин скакала верхом рядом со Штеффеном по извилистой лесной тропе. Они находились в пути уже несколько часов, продвигаясь через дремучий лес. Продолжая свое бесконечное путешествие, они перешли на шаг, проезжая под возвышающимися деревьями с узловатыми ветвями, которые изогнулись в запутанные арки над их головами, загораживая собой солнце. Здешний пейзаж был нереальным, и Гвендолин казалось, что она въезжает в сказку. Или в чей-то кошмар.
Лес освещала только тусклая полоса солнечного света откуда-то издалека. Южный Лес – лес мрака, место, которого она боялась, когда была ребенком. По слухам, лес был полон воров и негодяев, сюда боялись ступить даже благородные рыцари, не говоря уже о путешествующей в одиночестве женщине. Тем не менее, девушка продолжала напоминать себе о том, что она сбежала из Силесии, что она, по крайней мере, жива.
«Миледи?» – в третий раз позвал Штеффен.
Она оглянулась, очнувшись от задумчивости, и увидела Штеффена. Гвен была благодарна за его присутствие. Штеффен был для нее опорой, единственным человеком, на которого она могла рассчитывать, зная, что он всегда будет рядом.
«Миледи, Вы в порядке?» – спросил он.
Девушка кивнула в ответ, смутно осознавая, что он пытается поговорить с ней.
Гвен поражалась тому, что им уже удалось уехать так далеко. Она закрыла глаза и вспомнила свой побег из замка, вспомнила, как Штеффен вел ее по тайным туннелям. Гвен не знала, как долго ползла по ним, пригнувшись, отмахиваясь от пауков, пока ее спина изнывала от боли. Чернота туннеля казалось бесконечной, и много раз она была уверена в том, что Штеффен выбрал неверный путь.
Наконец, дорога начала уходить вверх и, когда они добрались до самой вершины, Гвен поразилась, увидев, что они прошли через почву и траву. Выйдя из туннеля, они оказались где-то в поле травы, на расстоянии во многие мили от Силесии. Штеффен сделал это. Они оба находились далеко, за пределами видимости войск Империи. Гвен преисполнилась благодарности за солнечный свет, за холодный свежий воздух, ласкающий ее лицо.
После того как они поднялись на поверхность, Штеффен свистнул и из пещеры появились две красивые блестящие лошади.
«Они принадлежат Срогу», – объяснил Штеффен, после чего они оседлали этих жеребцов. – «Это был аварийный люк, предназначенный для Короля и Королевы, на случай возникновения чрезвычайных ситуаций. Срог велел мне воспользоваться этими лошадьми. Сейчас никто не может использовать их, мы единственные, кто выбрался из города».
Затем они оба скакали галопом многие мили на юг, направляясь к Башне Утешения, которая находилась где-то в другой части Кольца. Штеффен и Гвен в одиночку скакали через равнины. Они продолжали продвигаться вперед, в то время как на смену дню пришла ночь, а на смену ночи – новый день. Они практически не делали привалов. Штеффен и Гвен застряли в пустынной местности, проезжая по землям, в которых, как они знали, не могло быть Империи Андроникуса. Они пересекли почти все Кольцо, избегая крупных городов и деревень, продвигаясь через равнины, пока, наконец, несколько часов назад не въехали в большой Южный Лес.
Теперь, уставшие, они перешли на шаг. Наконец, Штеффен и Гвен находились далеко от Силесии, от досягаемости Андроникуса, и могли сбавить скорость. Вместе с тем, они были чрезвычайно осторожны в этом лесу, желая передвигаться медленнее. Они сохраняли бдительность.
Продвигаясь вперед, они оба осматривали корявые деревья, с опаской оглядываясь по сторонам, оставаясь на страже. Лес был слишком густым, чтобы здесь что-нибудь можно было рассмотреть, и у Гвен волосы вставали дыбом. Она представляла, что на нее смотрят всевозможные монстры. Над их головами каркали зимние птицы, и дурное предчувствие Гвен все усиливалось. Девушка спрашивала себя, не совершили ли они ошибку, предпринимая эту попытку.