Со временем они стали быстро набирать скорость. Дункан был удовлетворен, чувствуя, что воды под ними проплывают быстро, все плоты держались на воде, набирая большую скорость, чем они смогли бы добиться, отправившись по суше. К тому же, здесь им не приходилось напрягать ни лошадей, ни людей. Дункан окинул взглядом сушу, заметил своего коня, галопом скачущего вдали, возглавляющего армию лошадей, и ощутил прилив гордости.
Дункан, стоя на плоту с несколькими воинами, ощущал под собой реку, ветер в своих волосах, брызги воды, которые то и дело долетали до него. Он использовал шест, чтобы управлять их плотом, и все они поплыли по широкой и гладкой реке.
Постепенно Дункан расслабился и ослабил бдительность, пока река уносила их в один поворот за другим. Он оглядывался по сторонам и рассматривал постоянно меняющийся пейзаж. Они проплыли мимо фиолетовых лесов и невероятно белых равнин; мимо стада экзотических созданий, похожих на газелей, но с головами на каждом конце тела; мимо равнин скал, растянувшихся в странных формах, словно какая-то древняя цивилизация бросила их вниз и ушла. Это был незаселенный участок Эскалона, которым владел не человек, а природа.
Дункан поднял голову вверх и посмотрел на горы Кос, на их вездесущие белые вершины, которые становились все больше по мере того, как они приближались. Совсем скоро они приплывут к ним. Если Дункан сможет сплотить воинов, которые живут на этих вершинах, это станет поворотным пунктом, как раз тем, что нужно, чтобы подготовиться к нападению на столицу. Дункан знал, что его шансы невелики, но, по его мнению, именно это и означает быть воином – вести битву, несмотря на все трудности.
Его сердце забилось быстрее при мысли об освобождении Эскалона, об очищении его от пандезианцев, о вступлении в войну, которую им следовало начать много лет назад. Дункан не знал, одержит ли он победу или потерпит поражение, но, по крайней мере, он, наконец, отправляется навстречу своей судьбе.
«Как давно ты не видел Кос?» – крикнул Сивиг, стараясь перекричать звук течения, его плот подплыл к плоту Дункана с помощью шеста, которым он управлял. Оба плота направлялись вниз по реке бок о бок.
Дункан низко пригнулся, когда плот вдруг подпрыгнул, дико раскачавшись, прежде чем выравняться снова. Поверхность воды становилась неровной и, стараясь сосредоточиться на течении, Дункан поражался тому, насколько уравновешенными были Сивиг и его люди – люди воды стояли прямо, сохраняя равновесие, как будто упирались ногами в сушу.
«Много лет», – наконец, крикнул в ответ Дункан. – «Тогда я был молод. Но я никогда не забуду то время… Я помню… восхождение… высоту… его людей – жестких людей. Храбрые, бесстрашные воины, но жесткие. Они были затворниками. Они были с нами, но только частично».
Сивиг кивнул.
«Ничего не изменилось», – ответил он. – «Теперь они еще большие затворники, чем когда-либо. Они всегда были сепаратистами, а теперь, после предательства Тарниса, стали чем-то вроде отдельного народа».
«Возможно, это горный воздух», – пошутил Энвин, его плот подплыл к ним. – «Может быть, они смотрят на всех нас свысока».
«Нет», – ответил Сивиг. – «Их просто не слишком интересуют другие».
Дункан поднял вверх голову и посмотрел на белые вершины, которые приближались с каждым поворотом реки.
«Они скрываются наверху», – сообщил Сивиг. – «От пандезианских крепостей внизу. Если они спустятся, на них нападут. И пандезианцы не осмеливаются подниматься на такую высоту, они знают, что это было бы безумием. Поэтому люди Коса считают себя свободными, но они не свободны. Они в ловушке».
Рассматривая горы, Дункан не был в этом так уверен.
«Люди Коса, которых я встречал, ничего не боялись», – сказал он. – «Тем более пандезианцев. Я сомневаюсь в том, что они боятся спуститься».
«Тогда почему они ни разу не спускались с момента вторжения?» – спросил Сивиг.
Это была загадка, над которой думал и сам Дункан.
«Может быть, они считают, что старый король не заслуживает их уважения», – предположил Энвин. – «Может быть, им кажется, что мы не достойны того, чтобы они спускались после капитуляции Эскалона. Горы – их дом, а спуститься – означает сражаться на нашей войне».
«Спуститься – означает так же сражаться за Эскалон, за их землю», – возразил Сивиг.
Дункан пожал плечами.
«Я не знаю ответа», – крикнул он. – «Но мы это выясним».
«А если они откажутся присоединиться к нам?» – спросил Сивиг. – «Что тогда? Восхождение на те вершины – немалый риск».
Дункан окинул взглядом горы и посмотрел на крутой подъем, задавая себе тот же вопрос. Он поведет своих людей вверх по опасному пути – а что, если все напрасно?
«Они спустятся», – наконец, произнес Дункан. – «Они присоединятся к нам. Потому что люди Коса, которых я знаю, не откажутся от завоевания свободы».
«Чьей свободы?» – спросил Сивиг. – «Их или нашей?»
Дункан задумался над его словами, когда они снова погрузились в молчание. Течение набирало скорость, унося из всех дальше вниз по Тусиусу. Подъем на те вершины на самом деле будет рискованным, и Дункан молился о том, чтобы все это было не напрасно.
Дункан услышал незнакомый шум и удивленно посмотрел на Сивига. Он удивился, увидев, что его друг рассматривает реку – впервые в его глазах читался страх.
«Водовороты!» – крикнул Сивиг.
Все его люди тут же затрубили в рога, и Сивиг оттолкнулся своим шестом, отчаянно пытаясь оттащить свой плот к дальней стороне реки. Дункан и его люди последовали примеру Сивига, направляя свои плоты к дальней стороне Тусиуса. Когда им это удалось, Дункан оглянулся на середину реки и был поражен увиденным. Он увидел ряд водоворотов, поворачивающихся и петляющих, производящих ужасный шум, всасывающих все на своем пути. Они поглотили большую часть реки, оставляя только узкую полосу, чтобы повернуть назад. Водовороты заставляли их большую армию курсировать вдоль края воды единым строем.
Дункан оглянулся через плечо, рассматривая своих людей, и его сердце ушло в пятки, когда он увидел, что один из его плотов не выбрался из воды достаточно быстро. Он в ужасе наблюдал за тем, как плот засосало в водоворот, его воины закричали, когда их плот начал раскачиваться снова и снова, мгновенно уйдя на дно реки.
Дункан машинально попытался прыгнуть за воинами, хотя и находился в добрых пятидесяти ярдах от них, но Сивиг протянул свой шест и прижал его к груди Дункана, останавливая его, в то время как его люди схватили своего командира за плечи.
«Если прыгнешь, то ты – покойник», – предупредил Сивиг. – «Чем больше людей за ними последуют, тем больше умрут. Без тебя погибнет гораздо большее количество людей. Ты этого хочешь?»
Внутри у Дункана все разрывалось на части, ему казалось, что он утонул вместе со своими людьми. В глубине души он знал, что Сивиг прав. У него нет другого выбора, кроме как сцепить зубы и издалека наблюдать за своими людьми, которые исчезали в потоках.