Мы переезжаем через то, что раньше было Большой поляной и, как и машина впереди, я петляю, объезжая ямки. Я ужасно переживаю за Бри, думая о том, через что ей пришлось пройти. Я лишь молюсь, что они не поранили ее. Я молюсь, что какая-то часть папы сейчас с ней, помогая ей быть сильной и выносливой, несмотря ни на что.
Неожиданно удача поворачивается к нам лицом: они наезжают на огромную выбоину впереди нас. Машину трясет, затем она сильно виляет и водитель теряет управление, делая широкий круг вокруг своей оси. Я вздрагиваю вместе с ними, надеясь, что с Бри все хорошо.
Их автомобиль в порядке. Через пару поворотов они снова обретают сцепление с дорогой и начинают набирать скорость. Но я сокращаю разрыв, стремительно приближаясь к ним. Всего через несколько секунд я уже позади них.
Однако пока я смотрю на их автомобиль, я по глупости отрываю взгляд от дороги. Я поворачиваюсь к ней снова как раз вовремя, чтобы оцепенеть: прямо перед нами огромное животное.
Я виляю, но уже слишком поздно. Оно ударяет нас прямо в лобовое стекло, разбивается и перелетает через крышу. Все стекло забрызгано кровью и я включаю дворники, радуясь, что они еще работают. По стеклу растекается густая кровь и я почти ничего не вижу.
Я смотрю в зеркало, не понимая что за это за чертовщина, и вижу огромного мертвого страуса позади нас. Я в полном недоумении. Но времени размышлять об этом нет, потому что я неожиданно вижу перед нами льва.
Я резко виляю, чуть было не врезавшись в него. Снова смотрю на него и пребываю в полном шоке, поняв, что он настоящий. Он исхудавший и голодный. Это меня еще больше сбивает с толку. Затем, наконец, все обретает смысл: слева от меня Центральный зоопарк, его ворота, двери и окна широко открыты. Вокруг стоит несколько зверей, а вокруг в снегу лежат скелеты еще нескольких – кости уже давным-давно вычищены до блеска.
Я нажимаю на педаль газа, стараясь не смотреть на это, и продолжаю ехать следами охотников. Они ведут на небольшой холм, затем круто вниз прямо в углубление, похожее на кратер. Я понимаю, что раньше это было катком. Огромный, криво висящий знак с истертыми буквами гласит: «Трамп.»
Впереди уже видно, что парк заканчивается. Охотник резко поворачивает налево, я вслед за ним, и вот мы оба едем на холм. Через несколько мгновений мы уже вылетаем из Центрального парка – одновременно, бок о бок – и влетаем на 59-ю улицу и Пятую Авеню. Я подлетаю над холмом и на секунду машина зависает в воздухе. Мы грохаем на землю и я на мгновение теряю контроль; мы въезжаем в статую, опрокинув ее.
Перед нами – огромный круглый фонтан; в последнюю секунду мне удается объехать его и продолжить гнать за охотником по кругу. Он выскакивает на тротуар, я следую за ним, а он направляется прямо к огромному зданию. Отель Плаза. Его бывший фасад, раньше выглядевший безукоризненно, теперь запачкан сажей и запущен. Все стекла выбиты и он выглядит, как обычная коммуналка.
Охотник врезается в заржавевшие прутья, подпирающие козырек, и тот обрушивается вниз, отскочив от капота. Я увертываю с их пути и снова еду за ним, когда он резко поворачивает налево и пересекает Пятую Авеню, очевидно, пытаясь отделаться от меня. Он въезжает по небольшой каменной лестнице, я – за ним с бешено вибрирующей на каждой ступеньке машиной. Он направляется к огромной стеклянной коробке того, что раньше было Эппл Стором. Удивительно, но его фасад не тронут. Честно говоря, это единственная невредимая вещь, которую я вижу с тех пор, как началась война.
Была. В последнюю секунду он сворачивает с пути, но мне уже деваться некуда. Наша машина врезается прямо в фасад коробки Эппл Стора. Невероятный стеклянный взрыв дождем осыпается сквозь дырки в нашей крыше, в то время как я мчу через прозрачный куб. Я чувствую вину за то, что разрушила единственную оставшуюся целой вещь – но затем я вспоминаю, сколько я когда-то заплатила за айпэд и чувство вины исчезает. Я снова обретаю контроль, а охотник поворачивает налево на Пятую Авеню. Он примерно в тридцати метрах от меня, но я не сдамся, как собака, преследующая кость. Я лишь надеюсь, что хватит топлива.
Я в шоке от того, во что превратилась Пятая Авеню. Эта знаменитая улица, бывшая некогда маяком процветания и материализма, теперь, как и все остальное, просто покинутая, обветшалая раковина с разграбленными бутиками и разрушенными торговыми центрами. Огромные сорняки растут прямо посреди улицы, делая ее похожей на болото. По правую руку пролетает Бергдорф, его этажы полностью пустые, в нем нет ни одного окна, и он напоминает дом с привидениями. Я объезжаю брошенные машины, а когда мы врываемся на 57-ю Стрит, я замечаю то, что когда-то было Тиффани. Это место, которое являлось символом красоты, теперь – очередной особняк с призраками. В пустых окнах не осталось ни единого бриллианта.
Я жму на газ и мы пересекаем 55-ю, затем 54-ю, а после и 53-ю улицы… Слева от меня пролетает собор Святого Патрика, его гигантские арочные двери уже давно вырваны с корнями и теперь лежат лицом вниз на лестнице. Я могу заглянуть прямо внутрь строения и увидеть все, вплоть до витражей на другой стороне.
Я слишком долго не смотрю на дорогу и неожиданно охотник резко сворачивает на 48-ю улицу. Я еду чересчур быстро, и когда тоже пытаюсь повернуть, меня заносит на 360 градусов. К счастью, я ни во что не врезаюсь.
Я возвращаюсь назад и следую за ним, но благодаря своему хитрому ходу он набрал дистанцию. Я преследую его по всей 48-й, направляясь на запад через весь город, мимо того, что раньше было Рокфеллеровским центром. Я помню, как приходила сюда с папой в канун Рождества, помню, каким волшебным все казалось. Сейчас я не верю своим глазам: повсюду валяется булыжник, обломки разрушенных зданий. Это место превратилось в огромнейшую свалку.
И снова я слишком засмотрелась по сторонам, и когда снова смотрю на дорогу, я жму на тормоза, но времени уже нет: прямо передо мной на боку лежит огромная рождественская елка. Мы вот-вот в нее врежемся. Прямо перед ударом я вижу огоньки и украшения, которые все еще висят на ней. Дерево коричневое, и мне даже интересно, как долго оно здесь пролежало.
Я въезжаю прямо в него на скорости в 200 км/ч. Я ударяю его с такой силой, что все дерево приподнимается и проезжает вперед, толкаемое мной, по снегу. В конце концов, мне удается повернуть вправо и объехать его верхушку. Тысячи иголок падают в дыры в нашей крыше. Горсть других прилипает на кровь, все еще размазанную по лобовому стеклу. Не могу даже представить, как выглядит наш автомобиль снаружи.
Этот охотник за головами слишком хорошо знает город: его умный ход снова дает ему возможность оторваться и теперь он выходит из нашего поля зрения. Тем не менее, я вижу его следы и замечаю, что он поворачивает на Шестую Авеню. Я следую за ним.
Шестая Авеню – это еще одна пустошь, вся заполненная танками и хаммерами, большей частью перевернутыми; все, что может быть полезным, включая провода, здесь сорвано. Я петляю, объезжая то одно, то другое, видя охотника где-то впереди. В миллионный раз я думаю, куда он может направляться. Или он катается по городу просто, чтобы избавиться от меня? Держит ли он место нахождения в голове? Я изо всех сил стараюсь вспомнить, где находится Первая Арена. Но идей нет вообще. До сегодняшнего дня я вообще была неуверена, что она действительно сущетсвует.