На самом деле, когда Дункан окинул взглядом зал, он увидел, что все выглядят счастливыми – жонглеры, барды и музыканты совершали свои раунды, пока мужчины смеялись и радовались, делаясь боевыми историями. Дункан с благодарностью смотрел на удивительное изобилие перед собой, банкетный стол, накрытый всевозможными яствами и деликатесами. Он ощущал гордость, когда видел все щиты, высоко висящие вдоль стены, каждый из которых украшал различный герб, каждая эмблема представляла другой дом его людей, другого воина, который пришел, чтобы сразиться с ним. Кроме того, он увидел висящими и все военные трофеи, служившие напоминанием о борьбе за Эскалон на протяжении всей жизни. Дункан знал, что он – везунчик.
И, тем не менее, как бы он ни любил притворяться в обратном, он вынужден был признать, что его Королевство было оккупировано. Старый Король Тарнис сдал своих людей ко всеобщему позору, сложил оружие даже без борьбы, позволив Пандезии вторгнуться. Это спасло их от потерь, спасло города, но это также украло их дух. Тарнис всегда заявлял, что Эскалон в любом случае был непригодным для обороны, что даже если бы они удержали Южные Ворота и Мост Печалей, Пандезия могла окружить и атаковать их с моря. Но все они знали, что это был слабый аргумент. Эскалон был благословлен берегами из скал сотню футов в высоту, разбивающими волнами и зазубренными камнями у его основания. Ни один корабль не смог бы подплыть близко, и ни одна армия не смогла бы пробить брешь, не заплатив за это высокую цену. Пандезия могла атаковать с моря, но цена была бы слишком высока, даже для такой великой империи. Суша представляла собой единственный путь, а это оставляло только узкий проход у Южных Ворот, которые, как знал весь Эскалон, были удобными для обороны. Капитуляция была выбором чистой слабости и ничем иным.
Теперь Дункан и все его великие воины были без короля, каждый из них остался сам по себе в своей собственной области, собственной крепости, и каждый был вынужден преклонить колено и отчитываться перед Лордом Губернатором, назначенным Пандезианской Империей. Дункан все еще помнил день, когда ему пришлось принести новую клятву верности, помнил то чувство, которое он испытывал, когда его вынудили преклонить колено – от этой мысли его тошнило.
Дункан попытался вспомнить прежние дни, когда он находился в Андросе, когда все рыцари из всех домов были вместе, сплоченные одним делом, одним королем, одной столицей, одним флагом, с силой, которая в десять раз превышала людей, находившихся у него здесь. Теперь они все были разбросаны по дальним концам Королевства – мужчины, оставшиеся здесь, представляли собой то, что осталось от объединенной силы.
Король Тарнис всегда был слабым королем – Дункан знал это с самого начал. Как у его главного командира, перед ним стояла задача защищать его, даже если это было незаслуженно. Часть Дункана была не удивлена, когда Король капитулировал, но его поразило то, как быстро все это распалось. Все великие рыцари были разбросаны по миру, все вернулись в свои собственные дома, когда не осталось короля, который бы правил, а вся власть была передана Пандезии. Это уничтожило законность и превратило их некогда такое мирное королевство в рассадник для преступлений и недовольства. Теперь здесь стало опасно даже путешествовать по дорогам, за пределами крепостей.
Проходили часы, и когда унесли еду, вновь наполнились кружки с элем. Дункан схватил несколько шоколадок и съел их, наслаждаясь вкусом, когда на столы принесли подносы с деликатесами Зимней Луны. По кругу переходили кружки с королевским шоколадом, покрытым свежими сливками, и Дункан, чья голова кружилась от вина и которому нужно было сосредоточиться, взял одну кружку в свои руки и смаковал ее тепло. Он выпил все одним глотком, тепло прошло по его животу. Снег бушевал снаружи, становясь сильнее с каждой минутой, и шуты начали играть в свои игры, барды рассказывали истории, музыканты затянули интерлюдии, и ночь все продолжалась и продолжалась, несмотря на погоду на окном. Пировать за полночь, приветствовать зиму как старого друга было традицией в Зимнюю Луну. Тщательное соблюдение традиции, как гласила легенда, означает, что зима не продлится долго.
Не в силах бороться с собой, Дункан, наконец, оглянулся и посмотрел на Киру – она сидела печальная, смотрела вниз и казалась одинокой. Она не сменила одежду воина, как он приказал. На какое-то мгновение вспыхнул его гнев, но затем он решил не обращать на это внимания. Он видел, что дочь тоже расстроена – так же, как и он, Кира принимала вещи близко к сердцу.
Дункан решил, что пришло время заключить с ней перемирие, чтобы, по крайней мере, утешить ее, если он не мог с ней согласиться. Он собирался подняться со своего стула и пойти к ней, когда внезапно огромные двери в банкетный зал распахнулись.
В комнату поспешил войти посетитель – низкий человек с роскошных мехах из других земель, его волосы и плащ были в снегу, и к банкетному столу его сопровождали несколько слуг. Дункан удивился, увидев посетителя так поздно ночью, особенно в эту бурю и, когда мужчина снял свой плащ, Дункан заметил фиолетовый и желтый цвета Андроса. Командир понял, что этот человек прошел весь путь от столицы, что равнялось добрым трем дням пути верхом.
Посетители прибывали на протяжении всей ночи, но никто не появился так поздно, и не было ни одного гостя из Андроса. Когда Дункан увидел эти цвета, это заставило его вспомнить старого короля и лучшие дни.
Присутствующие в зале притихли, когда посетитель встал перед Дунканом и склонил голову перед ним, ожидая приглашения сесть.
«Простите, милорд», – произнес он. – «Я собирался приехать раньше. Боюсь, снег помешал мне. Я не хотел проявлять неуважение».
Дункан кивнул.
«Я не лорд», – поправил он. – «А простой командир. Мы все здесь равны, независимо от нашего рождения, мужчины и женщины. Всем посетителям ряды, когда бы они ни прибыли».
Посетитель любезно кивнул и собирался присесть, когда Дункан поднял ладонь.
«Наша традиция предписывает, что посетители, прибывшие издалека, должны занять почетное место. Иди, сядь рядом со мной».
Удивленный гость кивнул с благодарностью и слуги повели его – худого низкого человека с впалыми щеками и глазами, возможно, лет сорока, хотя выглядел он намного старше – к месту возле Дункана. Приглядевшись к нему, Дункан заметил тревогу в его глазах. Этот человек, казалось, нервничал как для посетителя, который прибыл на праздник. Он понял – что-то не так.
Посетитель сидел, опустив голову, избегая встречаться с ним взглядом, и когда присутствующие нарушили тишину и снова вернулись к радостным возгласам, гость съел тарелку супа и выпил шоколад, который поставили перед ним, прихлебывая его большим куском хлеба, очевидно, изрядно проголодавшись.
«Скажи мне», – произнес Дункан, как только посетитель доел, желая узнать больше. – «Какие новости ты привез из столицы?»
Гость медленно отодвинул свою миску и опустил голову, не желая встречать с Дунканом глазами. Присутствующие за столом притихли, их лица помрачнели. Они все ожидали его ответа.
Наконец, он повернулся и посмотрел на Дункана, налитыми кровью глазами.